Она была создана для меня - Джен Моррис

Ее кожа под моей ладонью шелковистая, грудь твердая, а сосок твердый.

Я стону ей в рот, провожу большим пальцем по жесткому выступу ее платья, скользя другой рукой вверх по ее бедру к краю трусиков. — Ты хочешь, чтобы я прикоснулся к тебе здесь, дорогая?

— Да, — выдыхает она. Она раздвигает мне ноги, и я ничего не могу с собой поделать. Я тру свой твердый член о вершину ее бедер, испытывая боль от желания оказаться внутри нее. Наверное, мне следует отвести ее внутрь, но за задней стеной нас скрывает от соседних домов яркая зеленая листва магнолии. Я больше не могу ждать.

— Ты хочешь, чтобы я трахнул тебя здесь? — Я врезаюсь ей в шею. — Заставишь свою хорошенькую киску кончить в саду за домом?

Она стонет, опуская руки, чтобы дергать мою молнию.

— Да, — задыхается она, когда мои пальцы вцепляются в ее трусики и скользят по ее гладкости. — Трахни меня прямо здесь.

Ее руки скользят в мои трусы и хватают меня.

Господи, она потрясающая. Она чертова фантазия, ставшая реальностью.

— Мне нравится, когда твои руки лежат на моем члене.

Мой голос груб, когда она гладит меня, посылая удовольствие в мою кровь. Я пытаюсь вернуть удовольствие, но мне трудно сосредоточиться, когда ее идеальные руки дергают меня.

— И мне нравится прикасаться к тебе. — Она дрожит в моей руке, прежде чем сильнее схватить меня. — Мне нравится, какой ты большой, как тяжело тебе приходится со мной. Я весь день промокала, думая о тебе.

— Черт возьми, Вайолет.

Я вдавливаю два пальца в ее влажную плоть, и она тяжело дышит мне в ухо, отпуская меня и катаясь на моей руке.

— Ты мне нужен прямо сейчас. — Она стягивает мое нижнее белье на бедра. — Ты нужен мне внутри меня.

Ей не нужно повторять мне дважды. Я отодвигаю ее трусики и погружаюсь в нее с тихим стоном. Она плотная, теплая и идеальная, и я прерывисто вздохнул, когда она обвила ногами мою талию, позволяя мне прижать ее к стене.

— Это то, что я хотела, чтобы ты сделал в саду на концерте, — говорит она, когда я прижимаюсь к ней.

— Ты бы позволила мне трахнуть тебя у стены? — Я меняю угол и резко вхожу в нее, наблюдая, как она подпрыгивает на моем члене. Ее глаза закатываются, и она не может ответить ничем, кроме кивка. — Я хотел, дорогая. Черт, я так сильно этого хотел.

Ее рот находит мой, ее руки впиваются в мои волосы, а я прижимаю ее к кирпичам, погружаясь глубоко в нее. Она сосет мой язык, позволяя мне сильно ее трахнуть.

— Ты такая хорошая девочка, — хрюкаю я между толчками. — Принимай мой член вот так.

— Я люблю это. — Ее ногти царапают мою кожу головы. — И мне нравится, когда ты меня так называешь.

Я отодвигаюсь настолько, чтобы увидеть ее лицо. — Тебе нравится быть моей хорошей девочкой?

— Да. — Голос ее хрипло дрожит, щеки покраснели. Она выдерживает мой взгляд и умоляет: — Скажи это еще раз.

— Моя. Хорошая. Девочка. — Я акцентирую каждое слово глубоким толчком, заставляющим ее рот открыться и издать тихий стон. Затем я опускаю рот к ее шее и посасываю ее мягкую, горячую кожу, моя рука нащупывает ее хвост и дергает. — Ты собираешься быть хорошей девочкой и кончишь за мной, дорогая?

— Да, я… — Это мои руки.

Наблюдая за тем, как удовольствие омывает ее лицо, я тоже схожу с ума. Я погружаюсь глубоко в нее, прижимая ее к стене, пока мой оргазм пронзает меня и наполняет ее.

— Ой.

Смех Вайолет приводит меня в чувство, и я неохотно отстраняюсь от нее, ставя ее на трясущиеся ноги.

— Ты в порядке?

Она потирает плечо, и меня охватывает чувство вины, когда я вижу красный след, оставшийся от того места, где я прижал ее к кирпичу.

— Черт возьми. Посмотри, что я с тобой сделал. — Я провожу большим пальцем по коже, затем прижимаюсь к ней губами в нежном поцелуе. — Черт, прости, детка.

— Мне все равно. — Ее глаза остекленели, рот кривился в ошеломленной улыбке. — Это было… — Она качает головой и смотрит на меня. — У меня никогда не было такого секса.

Я усмехаюсь, провожу рукой по ее покрасневшей щеке. — Клянусь, я пришел сюда не для этого.

— Я не жалуюсь. Мы должны заканчивать каждый рабочий день таким образом.

Мое лицо падает ей на плечо, когда я прижимаю ее к себе, представляя жизнь, в которой я смогу делать именно это. Будет ли это когда-нибудь возможно? Есть ли мир, в котором я смогу быть с ней и оставить Рича своим другом?

— Мне нужен душ, — говорит Вайолет, смеясь и сжимая ноги вместе, чтобы удержать внутри себя мое семя.

Мне очень нравится эта мысль.

Я беру ее за руку и поворачиваюсь, чтобы вернуться внутрь.

— Давай приведем себя в порядок и поужинаем. Мне хочется присоединиться к ней в душе, но я знаю, что никогда не покину этот проклятый дом, и хочу пригласить ее куда-нибудь.

Она издает счастливый вздох и следует за мной. — Звучит превосходно.

Я целую тыльную сторону ее руки, затем поднимаюсь по лестнице, оставляя ее готовиться. Принимая душ, я выгоняю из головы опасные мысли о будущем. Сейчас это все, что у нас есть, и этого достаточно.

Так и должно быть.

28

Вайолет

— Скажи мне еще раз, почему мы здесь?

Я смотрю на Сэди, прикрывая глаза от полуденного солнца. Я планировала провести субботу в постели с Кайлом, но когда Сэди сказала мне, что будет в Бруклин-Хайтс, я поняла, что не смогу от нее отмахнуться. Я не уверена, стоит ли мне рассказать ей о Кайле или просто позволить этому идти своим чередом в течение следующих двух недель, пока мамы и папы нет в городе. Из этого ничего не выйдет, как бы мне этого ни хотелось, поэтому кажется бессмысленным даже упоминать об этом ей.

Сэди указывает на магазин перед нами: выкрашенное в белый цвет кирпичное здание с надписью «Книги — это волшебство», написанной жирным шрифтом над окном. Очередь людей выбегает из дверей на Монтегю-стрит, а мы замыкаем шествие.

— Мы здесь, чтобы я могла подписать их. — Она держит стопку любовных романов и объясняет, что местная писательница Тесса Бэйли здесь раздает автографы. — Она пишет лучшие сексуальные сцены.

— Понятно, — шепчу я. Сэди продолжает говорить, но я не слушаю — мои мысли отвлеклись от моей вчерашней сексуальной сцены