Повести и рассказы. - Джек Кетчам
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Никаких очков! Никаких долбаных очков. Все или ничего, — a затем, чтобы немного смягчить ее, он сказал: — Ты знаешь правила.
Он тут же пожалел, что был с ними так груб. Глупо было проявлять такое отношение. Черт, может быть, будет еще один раунд, а может быть, и еще один. Никогда не знаешь.
— Извините, — сказал он. Одарил их своей старой смущенной улыбкой маленького мальчика. Почти каждый раз это срабатывало. — Ты действительно меня разозлила, вот и все. Кажется, я увлекся. Мы все еще друзья?
— Конечно, — сказала Шила. — Все еще друзья.
— О Боже, — сказала Донна. Она вытащила из стопки новую карточку. — Посмотри, что у меня здесь.
Ему это уже порядком надоело. Надоели все эти "посмотри, что я получил от Донны". Донна могла бы подхватить триппер, ему было на это насрать. Но чтобы эта чертова штука продолжалась, он старался выглядеть заинтересованным.
— Что там у тебя? — спросил он.
— Думаю, что это действительно опасная карточка.
Она показала ее Шиле.
— О-о-о. Ты права. Действительно опасная.
Донна развернула карточку и прочла:
— Разденься с игроком по своему выбору. Ну, мы и так все голые, так что это легко. Затем отведите его или ее в соседнюю комнату и занимайтесь любовью, пока другие игроки не дадут разрешения прекратить.
У тебя здесь настоящие перлы, Струп. Семь очков, верно? Это даст мне преимущество.
Донна на мгновение задумалась. Посмотрела на каждого из них.
Затем сказала:
— Я выбираю Шилу.
Они вышли из комнаты, а Джордж и Струп сидели и слушали мелодичные звуки и бормотание, доносившиеся из спальни, а потом через некоторое время Джордж спросил Струпа, не думает ли он, что они провели там достаточно времени, не пора ли им остановиться, и Струп сказал, что, черт возьми, пора и Джордж окликнул их.
Не всегда можно правильно судить об этих чертовых играх, — подумал Струп. — Может, эти ребята из колледжа действительно хорошо проводят время. Вроде как узнают друг друга. Может, это не просто выпивка и взгляд на "киску". Может, я оказываю здесь своего рода общественную услугу. Кто может сказать? А что касается этой игры, то черт с ней. Слишком много дырок, слишком много проблем. Скру не стал бы покупать ее. К черту.
Хорошее название, однако.
— Джордж, крикни еще раз, ладно? — попросил он.
Но звуки продолжались, Джордж ушел, а Струп уснул на диване задолго до окончания игры.
От автора
Моей первой оплачиваемой работой было написание текстов за богатого рекламиста, который делал ненавязчивую рекламу для книжного клуба журнала “Psychology Today”. В то время он жил в Лагуна-Бич, штат Калифорния, в доме на сваях, который впоследствии упал в море. Он также создавал секс-игры и зарабатывал на этом очень хорошие деньги. Я помог ему протестировать парочку. Они были из разряда "выпей виски, нежно приласкай партнера", упомянутых здесь. Но я подумал: а что, если в такой игре действительно взять за горло?
"Королева обмана"
(рассказ публиковался под названием "Закадычные друзья")
Я нашел Фила в "Красавицах ада". Это был его любимый бар. Он был уже пьян. Он пил "Портер". С ним была женщина с бандажом на шее, хорошенькая женщина с большими фальшивыми глазами и большой грудью, свободной и упругой под футболкой. Надпись на футболке гласила: "ВОСПАЛЕНИЕ ЛЕГКИХ" и выдавалась вперед в форме ее сисек. Я прочитал надпись пару раз. Проходя мимо, я задел ее руку. Мягкая кожа, приятная.
— А вот и он, — сказал Фил. — Это мой самый лучший друг на свете, дорогая. Как поживаешь, чувак?
Он всегда так разговаривал. Разговаривал так, словно приехал из Нэшвилла. Он приехал из Нью-Джерси, из-за реки. Он слишком долго писал о музыке кантри. Он был даровитым малым из Ньюарка, револьвером, заряженным кантри-музыкой. Он был полным дерьмом, но писать умел. Никто не умел писать, все писатели были мертвы. В наши дни все были рассказчиками, и никто не мог сложить две строчки вместе. Вся эта кучка жополизов, притворяющихся Джеймсами Миченерами[19]. Но с Филом все было в порядке.
— Нормально, Фил, — сказал я. — Я слышал, ты уволился.
— Буквально сегодня утром. Переезжаю в Лос-Анджелес, приятель.
— Лос-Анджелес — паршивый город.
— Разве он не знает, Фил? — спросила женщина рядом с ним.
— Что именно?
— Нет, он не знает, дура. Я ждал его, чтобы сказать.
— Сказать мне что?
— Прежде всего, ты должен рассказать об этом своим друзьям, — сказала она.
— Мне следовало бы посадить тебя в телегу с навозом, — сказал он.
— Не язви, Филли.
Он повернулся ко мне.
— Мы с Кэти разводимся, — сказал он. — Она согласна остаться в Нью-Йорке, если я уеду. Мы так договорились.
— По-моему, звучит не очень весело.
— Да, черт возьми, точно нет. Я, черт возьми, весь извелся.
— Похоже на то.
— Блядь, они все так делают. Они все королевы обмана. Посмотри вот на эту. Ты ведь ее не знаешь, правда? Это Хелен. Хелен, это Струп. Хелен — огромная заноза в заднице, дразнит, но не дает. Струп — мой самый лучший друг на свете.
— Приятно познакомиться, — сказала она.
— Она полное дерьмо, — сказал Фил. — Для нее нет ничего лучше, чем раскрутить нас на выпивку на всю ночь, а потом найти какого-нибудь двенадцатилетнего кубинского мальчишку, чтобы он ее отымел. Не позволяй ей дотрагиваться до тебя, Струп. Она — чистые мечты и чушь собачья.
— Господи, Филли.
— Не смей мне перечить.
Он сделал большой глоток "Портера". Хелен смотрела на меня. Призывно, как будто такие разговоры ее возбуждали. У нее были глаза, как у коровы. Очевидно, она хотела, чтобы они были такими. Она сделала их как можно более похожими на коровьи. Интересно, кто надел ей этот шейный бандаж?
Фил размеренно пил. Он выглядел довольно плохо, довольно угрюмо. Это был печальный предлог для вечеринки. Я сказал ему, что скоро должен идти, но он настоял, чтобы мы поужинали вместе. Ему нельзя было перечить. Он заказал еще выпивки. Затем он, казалось, пришел в себя.
— Видишь эту пизду? — oн указал на Хелен. — Она не позволяет мне уложить ее. Она притворяется моей поклонницей, но выебать не дает. Как тебе это нравится? Она хочет, чтобы я написал о ней, не выебав ее. Так о чем, черт возьми, я должен писать?
— О-о-о-о-о, ты ведь напишешь обо мне, Филли?
— Конечно, сука.
А потом она навалилась на него всем телом. Она обхватила его руками и продолжала тыкать своими сиськами в его ладони. Я не знаю, как ей удавалось все время прижимать свои сиськи к