Сквозь все преграды - Мэри Спенсер

Книги? Мысли вихрем кружились в голове Мариетты.

— Вы принесли людям гораздо больше бед. Да вы об этом и сами знаете, — сказала она, дрожа от страха и ярости.

Чемберс любезно улыбнулся:

— Да, тем, кто вставал у меня на пути. Но на многих я оказывал положительное влияние. И приносил им немалую пользу.

— Как на моего отца, например, — с горечью отозвалась Мариетта. — Но это не относится к тем, на ком вы наживались. И уж тем более не относится к моему мужу.

Чемберс полистал словари, лежавшие на парте.

— Профессор Колл был прекрасный человек, — мягко возразил он. — Я восхищался им, любил его и очень уважал. Его глупое поведение достойно сожаления, и я сделал все возможное, чтобы остановить мистера Колла. Право, мне даже трудно припомнить, когда еще я проявлял столько терпения. Жаль, что пришлось заставить его замолчать.

У Мариетты все внутри оборвалось.

— Заставить замолчать? Да вы убили его! Эллиот Чемберс поднял на нее глаза.

— Другого выхода не было, и, поверьте, я очень сожалел. Вероятно, вы не знаете, но я увлекаюсь математикой и читал работы вашего мужа. Он…

— Как вы смеете?! — закричала Мариетта, разъяренная тем, что убийца говорит о своей жертве в таком тоне.

— Он был блестящий ученый, — закончил Чемберс. — Блестящий. Мне было больно лишать его жизни. Это относится и к вам, миссис Колл.

Мариетта попятилась. Чемберс опустил в карман свою изящную руку.

— Мне жаль, мадам. Можете расценивать это как комплимент. — Он вытащил маленький револьвер, очень похожий на тот, который дал ей Мэтью в Найтс ферри. — На своем веку я встретил пятерых человек, убивать которых было мне неприятно. К их числу относится профессор Колл и вы. А вот ваш отец — другое дело. Все эти годы он был как заноза в пальце: постоянно боялся чего-то и жаловался. Я с удовольствием смотрел на его агонию.

Слова Чемберса поразили Мариетту в самое сердце.

— Это… это ложь! — воскликнула она, задыхаясь.

— Простите, — вежливо извинился он. — Я не хотел расстраивать вас, миссис Колл. Не следовало мне говорить о смерти сенатора. — Чемберс шагнул к Мариетте и внимательно взглянул на нее, слегка склонив голову набок. — Вы всегда мне нравились. Вы не красавица, конечно. Зато какой ум! Какая женственность! Великолепное сочетание. Я много раз жалел, что не могу насладиться вашим очарованием физически. И завидовал профессору Коллу.

— Вы не убили моего отца… — лепетала Мариетта, чувствуя, к своему стыду, что у нее дрожит нижняя губа, а на глаза наворачиваются слезы. — Вы не сделали этого…

— Простите, — снова извинился Чемберс. — Я причинил вам боль, но вы недолго будете страдать, дорогая. Обещаю. Я мог бы утешить вас тем, что вы скоро встретитесь с ним на небесах. Увы! Что-то мне в это не верится. С мужем — да, тут нет никаких сомнений. Но ваш батюшка… как бы помягче выразиться… находится совсем в другом месте.

— Вы… вы…

— К сожалению, я не могу больше беседовать с вами, миссис Колл, — сказал Чемберс, направив револьвер на Мариетту. — По вине сенатора я должен уехать из страны, и как можно скорее. Сейчас я отправляюсь в Нью-Мехико. В Санта-Инес я наведался только для того, чтобы заставить вас замолчать. — Чемберс рассмеялся и оттянул курок. — Такая уж у меня ужасная натура, но я ей поддаюсь. А иначе не знать мне покоя. Я должен убивать тех, кто предает меня, чтобы изгнать их из своего сознания. Или они упокоятся с миром, или мне не жить. Вы понимаете, в чем состоит трудность, дорогая?

Перед глазами Мариетты возникло лицо Дэвида. Сначала живого, а потом мертвого, каким она увидела его в тот страшный день. Воспоминания пробудили в ней животный страх, на мгновение лишивший ее способности двигаться. И вдруг Мариетта подумала о Мэтью.

Она сама не сразу поняла, что сделала. Но Эллиот Чемберс неожиданно пронзительно закричал и прижал руки к лицу. По пальцам, сжимавшим револьвер, текла кровь. И только тогда Мариетта сообразила, что швырнула в него стамеску и молоток.

Яростно выругавшись, он снова направил на нее револьвер, но Мариетта увернулась. Ветхие стены школы задрожали от выстрела. Времени на размышления не было. И она начала переворачивать парты и бросать в Чемберса книги и грифельные доски — словом, все, что попадалось под руку.

Прогремел еще один выстрел. Пуля со свистом пролетела в нескольких сантиметрах от Мариетты. Придя в бешенство, она закричала и запустила в Чемберса новым томом «Британской Энциклопедии». Тяжелая книга ударила его по шее и сбила с ног. Чемберс с шумом упал на спину, а револьвер отлетел в сторону и стукнулся о ящик.

Мариетта помчалась к двери, но Чемберс уже пришел в себя и схватил ее за пышную юбку.

— Ага! — торжествующе воскликнул он, повалив Мариетту на пол.

Она принялась молотить Чемберса кулаками, однако он легко уворачивался от ее ударов. Под глазом у него был длинный порез, из которого текла кровь. Неожиданно Мариетта почувствовала боль… за первой пощечиной последовала вторая. Она почти теряла сознание, глаза заволокло туманом. Эллиот Чемберс полз в сторону… за револьвером. Застонав, Мариетта схватила его за ноги. Он отбрыкивался и пытался ползти дальше, но она вцепилась мертвой хваткой, несмотря на пульсирующую боль в висках.

— Сука! — Чемберс потянул ее за волосы. Мариетта вцепилась зубами в его ногу и сжимала зубы до тех пор, пока он не закричал. Через мгновение Чемберс опомнился и ударил ее головой об пол. Один раз… другой… Она стала погружаться в кромешную тьму… Потом сквозь тяжкое полузабытье до нее донесся нечеловеческий рев. Кто-то поднял Элиота Чемберса, оторвав его от Мариетты легко, словно перышко.

Рев не смолкал. В ушах Мариетты эхом отдавались, глухие тошнотворные звуки ударов. Она с трудом открыла глаза.

— Хватит, Мэт! — сказал кто-то.

Неужели это Джастис Двенадцать Лун? Мариетта с трудом приподнялась и тряхнула головой, пытаясь прийти в себя.

— Ты убьешь его! — снова услышала она. Туман, заволакивающий глаза, наконец рассеялся, и она увидела, что происходит. Всего в нескольких футах от нее стоял Мэтью и наносил удар за ударом по какой-то бесформенной массе, валявшейся на полу. Джастис пытался оттащить его, и Мэтью на мгновение остановился, но только для того, чтобы оттолкнуть своего друга. Отделавшись от Джастиса, он снова взревел и ч переключился на главный объект своей ярости — Эллиота Чемберса. Вернее, на то, что от него осталось.

— Мэтью, — еле выговорила Мариетта, — не надо. Он не слышал ее.

— Мэтью, — сказала она чуть громче. И тут ужасный спазм скрутил ее внутренности. Охнув, Мариетта прижала руки к животу и закричала:

— Хватит! Но Мэтью не останавливался. Наконец Джастис заорал на него и развернул лицом к Мариетте. На мгновение перед ее глазами мелькнуло окровавленное тело Эллиота Чемберса. Потом она зажмурилась, ослепленная новым приступом боли.