Носители Совести - Сергей Чекмаев

Сейчас, во время совсем коротких летних ночей, лампочки не включали.

Играли много всего, Ксюха отбила себе все руки, когда аплодировала, да вдобавок еще и охрипла, подпевая. Правда, Мартин все никак не выходил, она даже подумала: «А вдруг его участие в концерте отменили, и он сейчас сидит за кулисами, переживает, что вытащил ее сюда, а сам…»

Что «сам», решить она не успела, потому что на сцене как раз появился Мартин.

Он сказал несколько слов, каких – Ксюха не расслышала, потому что следила за его руками. Они подтянули колки, попробовали струны, снова подтянули, потом придвинули поближе микрофон…

И Мартин начал.

Лишь теперь она поняла, что во время Инкиной вечеринки он играл не в полную силу. Там он пел для своих, для себя, для души, но в то же время, наверное, не раскрывался до конца. В «Звездопаде» Мартин выкладывался весь, словно вызывал самого себя на какое-то одному ему ведомое соревнование.

Ксюхе очень хотелось верить, что он играет для нее.

Сначала был знакомый «Чайф», потом «Пикник», несколько песен из «Воскресенья». Неизменный для любых гитарных вечеринок «Мусорный ветер».

Каждую песню встречали и провожали аплодисментами. Мартин играл их по своему – некоторые быстрее оригинала, некоторые медленнее, поначалу было непривычно, казалось даже, что так петь нельзя, неправильно, но потом, когда куплет за куплетом в подобной трактовке брали за душу особенно сильно, зал замирал, а в конце взрывался бурной овацией.

И вдруг Мартин сказал:

– А сейчас я спою несколько песен собственного сочинения, если вы не против.

Слушатели обрадованно закричали:

– Давай!

– Ма-артин!

– Ждем! Давай!

– Глас народа – глас божий, – улыбнувшись, процитировал Мартин. – Тогда я начинаю. Первая песня называется «Зиро Ван».

Ксюха уже заметила эту особенность: он любил переводить некоторые слова. «Астру» тогда, на вечеринке назвал драйвкаром, Кирилла – аутофарером, а песню – «Зиро Ван». Наверное, в честь недавно прошедшего по экранам страны супербоевика «Первооснова».

Нули, единицы, нули, единицы,Зеленый экран. И все это – сон.Нули, единицы, нельзя не влюбиться.Это наркотик. Тебе нужен он.

Дабл Ю, ты идешь в нереальность,Дабл Ю, ты готова на смерть,Дабл Ю, может это и слабость,Но уже не распутаешь сеть.

Всемирная паутина,Все новые жертвы цифр и слов,Процесс поглощенья необратимый,И выбраться трудно из этих оков.

И новые буквы, слова и пароли,И новые мысли, мечты и друзья,Сеть раздает все новые роли,Блуждаешь ты в дебрях, теряя себя.

Ты ищешь ответы – находишь вопросы,Ты ищешь любовь между строчек E-mail,Ты ищешь мечту, и жизнь под угрозой —Ты хочешь в нирвану, в мир без проблем.

Ни имени, ни возраста,Ни внешности, ни слез.Лишь цифровое золото,И мир интерактивных грез.

Тебе не нужны звездыИ не нужна семья.Пусть жизнь не без угрозы,Закон сети: лишь миллионы, ты и я.

Но каждый день впадаешь в радость —Ты снова дома, ты в сети.И цифр побеждающая сладостьЛетит к тебе, к тебе летит…

Паук сети неспешно отравляет,Окутывая пеленой мечты,И ты попалась, и тебя цепляетЗакон сети: здесь миллионы «я» и ты…

И жизнь твоя по проводам сочится,Ты не свободна, но ты счастлива теперь.Душа по адресной строке летит как птица,Пусть – не любовь, но вдруг? Проверь.

Нули, единицы, нули, единицы,Зеленый экран и все – лишь мечты.Нули, единицы, нельзя не влюбиться,Лишь миллионы «я» и ты…

Странная была песня. Какая-то необычная для барда. Может, он пережил какую-то личную трагедию, связанную с интернетом?

Ксюха не знала, что Мариана, младшая сестра Мартина, запуталась в сетевой любви и дважды пыталась покончить жизнь самоубийством. Девушку спасли, даже более-менее успешно залечили душевную травму, но на компьютер она больше смотреть не могла. Вообще.

– Понравилось, – спросил Мартин у зала.

– Да!!!! – завопили слушатели в один голос.

– Ну, хорошо. Тогда слушайте следующую. «Капли дождя».

Мы – бегущие в ночь.Мы – спешащие в сны.Мы – летящие вдальКапли дождя.

И нам не понять,Что происходит везде.Ввысь устремляя свой взглядПадаем вниз – к земле.

Но пронзив облакаИ одолев толщи туч,Мы, пролетев сквозь года,Видим пройденный путь.

Есть гроза, что вершитСуд над такими, как мы.Вновь, достигая вершинМы – разлетаемся в сны…

В конце гитара совсем затихла, лишь чуть-чуть гудела прижатая басовая струна, и казалось, что где-то далеко идет дождь.

Зал не отпускал Мартина минуты две. Наверное, песня была не ахти какая умная и глубокая, но сыграл он ее великолепно.

На сцене уже выступал следующий парень – всклокоченный и рыжеволосый, но Ксюха его почти не слушала. Мартин появился минут через пять из-за неприметной боковой дверки, кивнул кому-то и, непрерывно извинясь, начал пробираться по рядам к Ксюхе.

На него с любопытством оглядывались, пожимали руки, хлопали по плечу. Наконец Мартин добрался, сел рядом и спросил:

– Ну, как?

– Здорово! Великолепно! Просто… просто вот так, – сказала она и поцеловала его в щеку. – Молодец!

Потом они сидели в кафе, болтая ни о чем. Ксюху угостили мороженым, на радостях она даже слегка посадила горло.

В общем, она благополучно забыла обо всем на свете. Чего, кстати, во время летних ночей делать не следует, иначе можно легко не рассчитать и упустить последний автобус.

Именно это и случилось.

– Ой! – всполошилась Ксюха, посмотрев на часы в окошечке сотового телефона. – Полвторого! Как же я теперь домой попаду?

– Что случилось? – спросил Мартин, который как раз ходил к стойке за новой порцией Ксюхиной «слабости». Сливочные шарики с ванилином и малиной, посыпанные шоколадной стружкой…

М-м-м… Мечта!

– Автобус ушел! Последний. Как же я теперь на свою Цветочную доберусь?!

– Спокойно! – сказал он голосом супермена из модного анимешного мультика. – Помощь придет! Предлагаю два варианта на выбор: гулять всю ночь или поймать машину. Что выбираешь?

Ксюха мельком подумала, что иной другой парень предложил бы и третий вариант – переночевать у него, и не счел бы это чем-нибудь из ряда вон. А Мартин – нет. Хотя про его любовные похождения Инка, не стесняясь, выложила все, что знала, на следующий же день после памятной вечеринки. А знала она многое: институтские слухи – страшная вещь.

«Странный он. Хотя… Кто его знает, какие про меня слухи по институту ходят. Может, там жуткие истории, одна другой невероятнее». – От этой мысли Ксюха даже есть перестала.