АнтиМетро, Буэнос-Айрес - Андрей Бондаренко

– А я, вот, не высмотрел ничего интересного, – широко зевнул Никоненко. – Ну, абсолютно ничего! Обычная бестолковая «метрошная» толкучка и суета, не более того…. Командир, может, я отбуду? Всё равно здесь от меня нет никакой реальной пользы.

– Куда отбудешь-то?

– Для начала в «Милонгу». Там выясню, где у них размещается материально-техническая база, и проедусь туда. Помогу подобрать подходящее оборудование для нашего ночного мероприятия. Ну, там дельные автогены, резаки, диски алмазные. Может, ещё что – подходящее – высмотрю свежим взглядом.

– Поезжай, – разрешил Артём. – Почему бы и нет? Дело однозначно-полезное…

– Дык, это…. Может, того самого?

– В смысле?

– Предлагаю, командир, накатить на дорожку, то есть, на ход ноги, – засмущался Лёха. – Типа – старинный народный обычай такой. А их, как известно, не рекомендуется нарушать, мол, очень плохая примета…

– Извините, товарищи офицеры, но – на этот раз – без меня, – желчно оповестила Татьяна, меняя в аппаратах кассеты с видеозаписями. – Я не успокоюсь, пока не разгадаю эту шараду. Вы как хотите, а я до позднего вечера буду заниматься просмотром…. Пейте, гусары вшивые, пейте! Чего ещё ожидать от вас, неисправимых шалопаев и раздолбаев?

– Извините, но я тоже вынужден отказаться от дальнейших алкогольных возлияний, – грустно вздохнул Домингес. – Печень, знаете ли, пошаливает в последнее время…. Сеньор Алекс, хотите я провожу вас на объект, где у «Эскадрона» хранятся всякие механические, пиротехнические и прочие профильные штуковины? Зачем же вам тратить время на посещение «Милонги»? Тем более что мне – в любом случае – необходимо посетить базу. Хотя бы для того, чтобы забрать служебную собаку…

Никоненко, браво набулькав в хрустальные емкости по дежурным сто пятьдесят, слегка качнул фужером и провозгласил краткий тост:

– Ну, чтобы мы – случайно и незаметно для самих себя – не превратились в классических антарктических пингвинов!

«Причём здесь – пингвины?», – тут же насторожился внутренний голос, всегда с недоверием относившийся к Лёхиным шуткам-прибауткам. – «Нельзя, братец, пить за всякую хрень без разбора. Тосты – как и народные приметы-традиции – дело серьёзное. Они тоже, зачастую, сбываются…»

– Постой-постой! – велел Артём – Что ты, майор, имеешь в виду? Изволь-ка объясниться!

– Ты Тёмный – тёмный! – широко и ехидно улыбнулся Лёха. – По телевизору просматриваешь только голливудские вестерны-боевики, да ещё всякую фантастическую чушь.

– Я ещё и футбол смотрю, – возразил Артём. – В плане, когда наш питерский «Зенит» играет…

– А мне, напротив, нравятся всякие научно-популярные передачи. Например, про географические открытия и дикую природу…. Вот, недавно по Второму каналу рассказывали про антарктических пингвинов, вернее, об их непростой и ужасно-печальной жизни. Жуткие морозы, двухнедельные метели, ветры всякие – ураганные и ледяные. Только меня совсем другое поразило – в самое сердце.… Понимаешь, матушка-природа очень жестоко пошутила над несчастными животными. Так получается, что пингвины имеют только по два сексуальных контакта – на одну взрослую особь – в течение целого года. Причём, два – это в самом лучшем случае…. Нонсенс, однако! Бедные пингвинчики, жалко их – до слёз…

– Что же, весьма достойный и актуальный тост, – согласился Артём. – Ну, за то, чтобы нас – в ближайшие сорок-пятьдесят лет – миновала горькая пингвинья участь!

Попрощавшись, Никоненко и Домингес покинули помещение «дежурки».

– Да, переживает наш Лёша, – понимающе вздохнул Артём. – Нервничает, поэтому и несёт всякий бред – вперемешку с околесицей. А голова-то у него, гадом буду, забита совсем другим. Видимо, здорово, всё же, присушила Никона эта рыжеволосая вертихвостка…. Ну, беременное сердечко, продолжим наш просмотр?

– Продолжим, – усердно нажимая на нужные кнопки и клавиши, согласилась Татьяна. – Только у меня будет предложение, направленное на повышение эффективности данного процесса.

– Например?

– Ты, Тёма, только не обижайся, но…. С наблюдательностью у тебя, милый, наличествуют серьёзные проблемы. На важные мелочи не обращаешь должного внимания, постоянно отвлекаешься на всякую, ничего незначащую ерунду…. Думаю, что надо поступить следующим образом. Я буду внимательно просматривать видеозаписи, а ты, милый, займись-ка чтением вслух. В моей сумке найдёшь пластиковую папочку с вложенными туда бумажными листами. Это – третья глава романа «Зеркала Борхеса», называется – «Банши и брауни»…. Нашёл? Тогда, любимый, приступай. Вдруг, в тексте содержится дельная подсказка?

Артём, откашлявшись и немного пошуршав бумажными листами, приступил к чтению.

Глава шестнадцатая

Банши[21] и брауни[22]

Вокруг, насколько хватала взгляда, простирались изумрудно-зелёные невысокие холмы, покатые вершины которых были покрыты серо-коричневыми каменными россыпями и тёмно-бурыми валунами. На склонах холмов – местами – наблюдались бело-серые точки, в которых опытный глаз безо всякого труда опознавал пасущихся упитанных овец.

Алекс, обеспокоенно повертев головой по сторонам, непонимающе пробормотал:

– Куда же, интересно, подевались Борх и Айника? Да и окружающий пейзаж поменялся самым кардинальным образом. Ничего не понимаю…. На рассвете меня разбудила Айника, мол: – «Просыпайся, командор! Срочно доставай Зеркала Борхеса! Смерть ходит рядом…». Понятное дело, что я её послушался и посмотрелся в светлое Зеркало…. И, что же? Скорее всего, перенёсся в следующий сон. Как и обещал таинственный сеньор Франсиско Асеведо, Генеральный директор компании «Заветные сны». Ага, в ладони моей правой руки зажат некий овальный предмет, а на зелёной травке лежит чёрный бархатный мешочек…

Старательно отводя глаза в сторону, чтобы случайно не заглянуть в поверхность «волшебных» Зеркал, он поместил крохотный овал в бархатный футляр, крепко задёрнул короткий кожаный шнурок и запихал мешочек в правый карман…э-э-э, одежды.

– Во что это я одет? – засомневался Алекс. – То ли бесформенный сюртук, то ли плохо-пошитый камзол грязно-бежевого цвета с прямоугольными деревянными пуговицами. Клоунская хламида, короче говоря…. Под хламидой же наблюдается серая холщовая блуза, заправленная в такие же штаны, напоминающие покроем пошлые армейские кальсоны. Башмаки же – мрак полный, неудобные, громоздкие, откровенно-страшноватые. Из чего, интересно, они сделаны? Похоже, что это старый свалявшийся войлок, неряшливо-обшитый коровьей кожей, а подошвы, и вовсе, деревянные…. А зовут меня нынче – «Шелдон». Это – имя? Фамилия? Хрен его знает, честно говоря. Шелдон, и всё тут. Из этого и будем исходить…. Где я сейчас нахожусь? Учитывая «Шелдона», изумрудно-зелёные холмы и многочисленных бело-серых овец, можно предположить, что мне любезно предложили посетить Ирландию. Причём, судя по допотопной одежде и обуви, древнюю…. На сколько – древнюю? Средние века, по крайней мере, ещё – точно – не наступили. То бишь, совершенно непонятно – относительно Новой Эры. Скорее всего, она где-то рядом…. Вон – на соседнем холме – возвышается, сверкая тонкими кварцевыми прожилками в лучах утреннего солнышка, солидный каменный идол, грубо-вырубленный из обломка гранитной скалы. Языческий, надо думать…. Напрасно, честное слово, тутошние умельцы задействовали для этих целей гранит. Очень, уж, ненадёжная горная порода, то бишь, чрезмерно подверженная ветровой и климатической эрозии. И ста пятидесяти лет не пройдёт, а этот многометровый каменный истукан превратится в банальную каменную труху, которая – в свою очередь – будет разнесена дождевыми бойкими ручейками по всей Ирландии…. Сижу, как последний дурачок, на придорожном валуне, причём, практически безоружный. Не считать же за полноценное оружие этот грубый и тупой ножик в деревянных ножнах, закреплённых на стареньком кожаном поясе? Лезвие имеет какой-то подозрительный, матово-тёмный цвет. Может, оно изготовлено из бронзы? Да, откровенная халтура, сломается – видит Бог – при первом же серьёзном ударе…. На придорожном валуне? Ну, да. Вот же, она, просёлочная дорога. Змеится совсем рядом. Узкая, достаточно наезженная, но без каких-либо ярко-выраженных колейных следов. Впрочем, в этом нет ничего странного. Почва здесь песчанистая и малоглинистая. Очевидно, дождевая вода оперативно уходит в мягкую землю, не создавая значимых предпосылок для возникновения непролазной дорожной грязи…