Война Чарли Уилсона - Крайл Джордж

Как обычно, Зия прислушался к совету своего почетного консула. Во время последней перемены блюд, перед приглашением женщин, он спросил Дока, можно ли им побеседовать наедине. Как и большинство американцев, Док Лонг знал о Зие уль-Хаке только то, что это нехороший человек — военный диктатор, который правит в фундаменталистском государстве. Но у Зии был свой подход к американцам, неизменно застававший врасплох недоверчивых гостей.

За двадцать лет до описываемых событий молодой капитан пакистанской армии Зия уль-Хак отправился на годичный курс военной подготовки в Форт-Нокс, штат Кентукки. Однажды вечером, вскоре после прибытия, офицер-мусульманин сидел в одиночестве в своей комнате, обставленной с военной простотой, и грустил по дому. Внезапно в дверь постучались. Супруги из Луисвилля представились ему и сказали, что им интересно заводить дружбу с иностранными офицерами. Согласится ли он поужинать вместе с ними?

Капитан Зия уль-Хак не забыл душевной щедрости этих и многих других американцев, с которыми он познакомился. Когда он стал президентом, то каждый раз, принимая американцев у себя дома, относился к ним с такой же искренней теплотой, какую встретил в Кентукки. Как и все остальные, Док Лонг поддался обаянию этого умного, рассудительного и, по всей видимости, честного человека.

Уилсон не присутствовал на этой встрече, но быстро осознал ее значение. Америка могла струсить, но председатель Кларенс Д. Лонг, старейшина «коллегии кардиналов», давал личную гарантию, что Комиссия по ассигнованиям и правительство США направят сотни миллионов долларов в Пакистан и, в частности, обеспечат замечательных афганских воинов тем оружием, в котором они нуждаются.

Той ночью в роскошном исламабадском отеле Holiday Inn Уилсон был один в своей спальне. Несмотря на свое распутство, сейчас он не был склонен торопить события. Но дверь отворилась, и в комнату вошла его истинная любовь, облаченная лишь в банное полотенце. Теперь все кошмары Уилсона закончились. Это было похоже на возвращение в волшебную сказку.

На следующее утро в аэропорте устроили пышную прощальную церемонию с оркестрами, цветами, коврами и подарками от Зии уль-Хака для всех конгрессменов. Когда самолет поднялся над Исламабадом и полетел на запад, Док подсел к Чарли и сказал ему: «Теперь это дело чести для меня, Я дал слово президенту Пакистана и обещал этим старикам, что достану оружие для них».

Самолет направлялся в Вашингтон, но после приватной беседы с Джоанной Док Лонг внезапно приказал пилотам приземлиться в Венеции для срочной дозаправки. Очарованный Джоанной, он откликнулся на ее слезную просьбу, когда она объяснила, что замечательный кинофестиваль «Спасите Венецию» идет полным ходом и она уже опаздывает на один день.

Прощаясь с конгрессменами на взлетной дорожке, Чарли и Джоанна обняли каждого члена делегации. Они завершили миссию по соблазнению Дока Лонга и теперь могли перейти к делам Джоанны. Они стали гостями семейства Макиавелли и получили приглашения на все великосветские вечера и во все аристократические дома Венеции. Сохранились фотографии Джоанны рядом с Чарльтоном Хестоном и Роджером Муром, вторым Джеймсом Бондом, который произвел впечатление на Уилсона своими рассказами о количестве женщин, хотевших встретиться с «агентом 007» не в кино, а в постели.

Однажды вечером, когда они сидели за бокалом вина у Гранд-Канала, Джоанна испытала поразительное чувство близости к Уилсону. «Нам просто было очень хорошо вместе», — говорит она. Они подвели итог своих побед. Теперь, когда Док Лонг находился на их стороне, деньги для Пакистана и моджахедов были гарантированы. По словам Уилсона, оставалось убедиться, что средства будут использованы на приобретение нужных вооружений. Но в тот момент они купались в лучах славы. «Нам казалось, что мы неуязвимы», — вспоминает Джоанна.

Потом, в довершение торжества, появились папарацци и стали фотографировать гламурную пару. Вскоре вокруг собралась толпа зрителей, просивших автографы. Джоанна подписывалась «Ава Гарднер», а Чарли — «Гэри Купер».

ГЛАВА 14.

СЕКРЕТ ГАСТА

Гаст Авракотос, находившийся на пенсии в Риме в 1992 году, вскоре после крушения советского марионеточного правительства в Кабуле, пересек площадь и подошел к Испанской лестнице, чтобы купить свежие газеты. Жизнь стала приятной, но скучноватой. Проклятие всех оперативных сотрудников — быть отправленным на пастбище в пятьдесят лет после почти тридцатилетней напряженной работы для своей страны. У Авракотоса было несколько коммерческих проектов, но ни один еще не принес прибыли, и ему оставалось лишь любоваться красотами Вечного города и вспоминать былое.

Редакционная колонка в номере «Уолл-стрит джорнэл» сразу же привлекла его внимание. Статья называлась «Афганцы, которые выиграли холодную войну» и была посвящена его старому знакомому, легендарному афганскому командиру Ахмад-Шах Масуду. Автор утверждал, что «наряду с Лехом Валенсой, папой Иоанном Павлом II и Рональдом Рейганом мистер Масуд сломал хребет советскому империализму».

Авракотос кое-что знал об авторе статьи, Роберте Каплане. Тот был одним из самых одаренных журналистов, писавших об Афганистане. Несколько месяцев назад он каким-то образом узнал имя и телефонный номер Гаста и попытался взять интервью. Но Авракотос ненавидел прессу и даже не позаботился о вежливости, когда ответил отказом.

Теперь, читая статью Каплана, он готов был подписаться под утверждением автора, что афганская война сыграла решающую роль в крушении всей коммунистической империи. Немногие люди понимали, насколько изнурительной для СССР была тайная война ЦРУ в Афганистане. Но автор не превозносил Агентство и его сотрудников. В сущности, он полагал, что наибольшая заслуга в поражении Советской армии принадлежала одному лидеру повстанцев, настолько великому, что он мог занять место в одном ряду с Тито, Хо Ши Мином, Мао Цзе-дуном и Че Геварой. После этого признания Каплан мимоходом лягнул ЦРУ, руководство которого не смогло выделить и должным образом поддержать этого единственного независимого афганского командира.

Авракотос улыбнулся. Он всегда улыбался, когда сталкивался с подобными нападками. Казалось, все репортеры подхватили версию, в соответствии с которой ЦРУ не уделяло достаточного внимания Паншерскому Льву. Теперь, когда война закончилась, все они скорбно писали о том, как Агентство ставило не на тех лошадок и вооружало исламских экстремистов типа Хомейни вместо благородного Масуда[36].

В тот день широкая улыбка Авракотоса была связана с его маленьким секретом. Масуд не появился из ниоткуда. Это он, Гаст Ласкарис Авракотос из Эликиппы при содействии Центрального разведывательного управления сделал так, чтобы Ахмад-Шах Масуд смог осознать свое величие. Величайшее удовольствие для шпиона — знать, что никто об этом не знает.

История махинаций Авракотоса от лица великого полевого командира началась с его поездки в Лондон с Джоном Макгаффином в 1982 году для встречи с «кузенами» из MI6. Это было щедрое предложение, и Авракотос испытывал благодарность к Макгаффину за приглашение поработать с британскими коллегами. Хотя ожидалось, что Гаст будет временно замещать начальника в течение нескольких месяцев, Макгаффин представил его как своего преемника, что автоматически повышало его статус и давало свободу действий для независимого сотрудничества с британской спецслужбой.

Сотрудники MI6 всегда стараются быть гостеприимными хозяевами, когда друзья из Агентства приезжают к ним с официальным визитом. Макгаффин и Коган обожали эту традицию: обеды в фешенебельных мужских клубах, личное знакомство с лучшими портными Сэвил-Роу и великолепное, но сдержанное обслуживание в отеле «Бэзил-стрит», избранном британцами для своих особых гостей. Гостиница была проникнута очарованием Старого Света.

Но все это не имело значения для Авракотоса. Он чувствовал себя как зверь в запертой клетке. Ему не нравились изящные деревянные сиденья в крошечных туалетах отеля. Однажды Макгаффин добродушно спросил его: «На чем вы срали, когда жили в Эликиппе, Гаст?»