Брежнев - Леонид Млечин

Семичастный ответил:

— Рано еще. Я в КГБ всего три года. Думаю, надо повременить.

Больше Брежнев к этому предложению не возвращался, но дал Семичастному понять, что вопрос зреет.

В 1967 году Брежнев избавился сразу от трех сильных и самостоятельных фигур, которые его недолюбливали. В мае он снял Семичастного с должности председателя КГБ, в июне убрал Егорычева с поста первого секретаря Московского горкома КПСС, а в сентябре Шелепин перестал быть секретарем ЦК.

В принципе шелепинское окружение предупреждали, что готовится расправа. Один известный певец пришел к Николаю Месяцеву, вывел его будто бы погулять и на улице по-дружески рассказал, что накануне пел на даче у члена политбюро Андрея Павловича Кириленко, очень близкого к Брежневу. И случайно услышал, как Кириленко кому-то говорил:

— Мы всех этих молодых загоним к чертовой матери. Шелепинскую команду подслушивали, хотя Семичастный был председателем КГБ.

— Мне рассказали, что помимо той службы подслушивания, которая подчиняется Семичастному как председателю КГБ, есть еще особая служба, которая подслушивает и самого Семичастного, — говорил мне Николай Месяцев. — Я Владимиру Ефимовичу об этом сообщил. Он удивился: «Этого не может быть!» А я твержу: может…

7 марта 1967 года, когда в Москве готовились достойно отметить Международный женский день, дочь Сталина Светлана Иосифовна Аллилуева, которая находилась в Индии, пришла в американское посольство в Дели и попросила политического убежища. Ее немедленно вывезли в Италию, потом в Швейцарию, а оттуда уже доставили в Соединенные Штаты.

Брежнев сильно разозлился, но, хорошенько подумав, сообразил, что нет худа без добра. Бегство Светланы Аллилуевой оказалось удобным поводом избавиться от человека, которого он не хотел видеть рядом с собой, председателя КГБ.

Могли быть у Брежнева реальные основания сомневаться в лояльности чекистов?

Петр Шелест рассказал, что 5 декабря 1966 года он был в Тернопольской области. Поздно ночью к нему попросился на прием начальник областного Управления госбезопасности Л. Ступак. Доложил о ситуации в области, а потом перешел к главному, ради чего пришел. Он сообщил Шелесту, что в области побывала большая группа работников центрального аппарата КГБ. Московские чекисты, не стесняясь, говорили о Брежневе. По словам начальника областного управления, «москвичи Брежнева не любят и как государственного деятеля всерьез не принимают. Говорят, что он случайный человек, пришел к власти в результате дворцового переворота, потому что его поддержали доверчивые люди. Ни умом, ни организаторскими способностями не блещет, хозяйства не знает. Он интриган и артист, но не для большой сцены, а для провинциальных подмостков. Можно только удивляться, что человек с такими личными качествами оказался во главе ЦК КПСС…».

Шелест оказался в сложном положении. Сделать вид, что ничего не произошло, он не мог. Что мешало тому же Ступаку обратиться непосредственно к Брежневу и сообщить, что Шелест пытался скрыть эту историю? Самому идти с этим к Брежневу тоже рискованно: гонец с плохими вестями может поплатиться головой.

Петр Ефимович попросил начальника областного управления изложить все на бумаге. А сам по привычке обратился за советом к Подгорному. Тот ответил:

— Смотри сам, как поступить. Но имей в виду — тебя могут неправильно понять.

Тем не менее Шелест решил, что окажет новому хозяину большую услугу, если сообщит о настроениях в центральном аппарате госбезопасности. Подгорный передал Брежневу, что у Шелеста есть тема для разговора один на один.

Утром 8 декабря Шелесту позвонил Брежнев и просил завтра же утром быть у него, причем сказал, что высылает за ним самолет Ил-18, чего раньше не было.

— Ты, Петр Ефимович, вылетай пораньше, нам надо встретиться и поговорить до заседания политбюро, которое начнется в половине второго, — сказал Брежнев.

На следующий день в 12.30 Шелест был на Старой площади. Беседа с Брежневым была долгой. Сначала Шелест докладывал о положении в республике, но Брежнев слушал его рассеянно.

Тогда Шелест перешел к главному — пересказал разговор с начальником тернопольского Управления госбезопасности и передал написанный им рапорт. Брежнев его прочитал. Вид у Леонида Ильича был растерянный, губы посинели.

Он поинтересовался, кто еще об этом знает.

Шелест ответил, что никто, кроме Подгорного, которому изложил это дело без подробностей.

Владимир Ефимович Семичастный был обречен. Брежнев исходил из того, что офицеры госбезопасности никогда не позволят себе так откровенно высказываться о генеральном секретаре, если не знают, что таковы настроения руководителя ведомства.

19 мая 1967 года на заседании политбюро Семичастный был снят с поста председателя КГБ. Петр Шелест подробно описал эту сцену в своих воспоминаниях.

Перед заседанием политбюро Шелеста пригласил к себе Брежнев и сказал:

— Имей в виду, что сегодня мы будем решать вопрос об освобождении Семичастного от должности председателя КГБ.

Для Шелеста это было неожиданностью:

— А какая причина?

Брежнев хотел уклониться от разговора:

— Много есть поводов, позже все узнаешь. Я пригласил тебя, чтобы посоветоваться, где лучше использовать на работе Семичастного. Мы не намерены оставлять его в Москве.

— А почему все-таки освобождаем, какая причина? — повторил Шелест.

Брежнев почти с раздражением ответил:

— Я же тебе говорю, что позже все узнаешь. Не хочется его обижать сильно. Может быть, ты что-то найдешь на Украине?

Шелест предложил назначить Семичастного первым секретарем обкома, например, в Кировоградской области. Брежнев задумался:

— Нет, на партийной работе использовать его нежелательно. Какие еще могут быть варианты?

Тогда Шелест предложил дать Семичастному должность заместителя председателя Совета министров республики.

Брежнев кивнул:

— Первого заместителя.

Шелест возразил:

— Уже есть два первых.

Брежнев отмахнулся:

— Это не преграда. Пиши записку в ЦК — введем дополнительную должность первого зама.

На политбюро Брежнев вынул из нагрудного кармана какую-то бумажку и сказал:

— Позовите Семичастного.

Владимир Ефимович не знал, по какому вопросу его пригласили. Он был растерян…

Брежнев объявил:

— Теперь нам надо обсудить вопрос о Семичастном.

— А что обсуждать? — спросил Семичастный.

— Есть предложение освободить вас от должности председателя КГБ в связи с переходом на другую работу, — ответил Брежнев.