Серебряный воробей. Лгут тем, кого любят - Тайари Джонс

– Я напишу, когда у нас все устроится. Приезжайте познакомиться. Вам нужно снова ощутить это целительное прикосновение. Мой мужчина – истинный избранник, – уверяла она. – Истинный, как Слово Божие.

Когда мама закончила работу, то даже не хотела брать с нее денег, так что Мэри засунула двадцатидолларовую банкноту в кармашек моего платья. Мама этого не заметила из-за суеты, которая началась, когда женщина собралась уходить. Она ссадила меня с коленей и направилась к двери, а я закатила истерику. «Не уходи», – повторяла я снова и снова, хватая Мэри за ноги. Маме было так стыдно, что она забыла о своих швах и наклонилась, чтобы меня оттащить. Боль застала ее врасплох, и мама пошатнулась. Мэри снова меня взяла и поцеловала мое горящее лицо.

– Иисус любит тебя, – сказала она. – И тебя тоже, Лаверн. Надо только верить.

Мэри мягко гладила меня по спине кругами, а я наблюдала за мамой из-за ее плеча, вцепившись в новую знакомую так, что мама даже немного приревновала.

И в этот момент в салон зашел папа. Позади него был дядя Роли: он нес картонное ведро с жареной курицей.

– Ч-ч-что здесь происходит? – спросил он и потянулся ко мне. Ему пришлось меня оттаскивать, потому что я отказывалась расцеплять руки. – От-т-тпустите ее.

Он так сильно дернул меня, что я начала плакать. Маме было стыдно.

– Все нормально. Посетительница просто помогала мне, потому что у меня болят швы.

– До свидания, Лаверн, – попрощалась Мэри. – Пусть это вас не тревожит. Мы еще увидимся.

Когда дверь захлопнулась, папа потянулся поцеловать меня, но отпрянул, потому что его губу щелкнуло током.

Из-за этого случая родители поругались. За ужином, пытаясь есть курицу, которую принесли папа и дядя Роли, мама сказала с укором:

– Ты просто не хочешь, чтобы у меня была подруга. Почему ты с ней так грубо обошелся?

– Ты не видела ее лица, – ответил папа. – Было в ней что-то дикое.

Мама вытерла глаза дешевой бумажной салфеткой из куриной забегаловки.

– Мне нужно принять лекарство. Мне нехорошо.

Дядя встал, чтобы подать ей стакан воды. Папа сказал:

– Нельзя пить кодеин на пустой желудок. Поужинай.

– Врач запретил мне есть жареное. Я тебе говорила.

– Извини, Верн, – смутился папа. – Хочешь, сделаю бутерброд?

– Меня просто ужасно вывело то, как ты с ней обошелся, – сказала мама. – Как часто в жизни человеку встречается друг?

Примерно три недели спустя папа вернулся в среду раньше обычного. Он вошел в салон, когда мама пыталась одновременно обслужить трех клиенток. Одна из них держала меня на коленях, но папа это проигнорировал.

– Лаверн, можно тебя на секундочку? – позвал он.

Мама в тот момент не делала никаких химических процедур, поэтому вышла и села с папой на крыльцо.

– Что стряслось? Мисс Банни в порядке? А Роли?

– Нет, ничего такого, – сказал папа. – Я просто тут увидел кое-что. Помнишь ту женщину в розовом, которая зашла поздно вечером?

– Мэри, – подсказала мама, – ее звали Мэри.

– Я видел ее фотографию в журнале «Джет», – сообщил папа, подавая маме сложенный пополам лист. – Это она вылила горячую кукурузную кашу на Эла Грина. Я же говорил, она психованная.

Мама прочитала статью, водя пальцем по бумаге и шевеля губами, и узнала, что произошло в Мемфисе всего через сутки после того, как Мэри вышла из нашего салона.

– Что он с ней сделал? – ужаснулась мама.

– Что он с ней сделал? Она облила человека кипящей кашей, когда тот выбирался из ванны, а ты спрашиваешь, что он с ней сделал?

– О, Мэри, – проговорила мама.

– Эти черные женщины, – проворчал папа. – Вам всем срывает башню, если что-то не по-вашему.

– О, Мэри, – повторила мама. – Ох, ты, бедная.

Эту историю мама рассказывает нечасто. Для нее это не просто сплетни, а нечто сродни Евангелию. Однажды поздно вечером она обслуживала девушку, у которой с левой стороны почти не осталось волос, потому что она их выдрала с корнем. Девушка открыла рот, чтобы показать маме сломанный коренной зуб – так сильно однажды стиснула челюсти. Мама втирала в залысины «Волшебный рост», и голая кожа заблестела, будто мокрая, при этом рассказывая историю о Мэри.

– Ты слушаешь меня, детка? – спросила мама. – Если любишь человека настолько сильно, значит, пора уходить.

19

На уровень выше

После вечеринки по случаю шестнадцатилетия Рут Николь Элизабет папа и Роли помешались на идее устроить праздник для мамы. Разговаривая по радиоволне между двумя «Линкольнами», они употребляли слова «суаре» [24]и «раут». В субботу утром надели парадные костюмы-тройки и отправились в «Хилтон» узнать, сколько будет стоить аренда зала «Магнолия» на вечер 17 июня. Когда ушли, мама спросила:

– И куда это они вырядились, как парочка гробовщиков?

Папа и дядя заявили организатору мероприятий, что хотят то же самое, что заказал Гарольд Грант для своей дочери, только все «на уровень выше», а это значило люксовое питание: миниатюрные тарталетки с мясом краба, стол с ростбифом и бар в течение четырех часов. Ожидая клиентов в аэропорту, отец пролистывал журналы для невест, выдергивал понравившиеся страницы и запихивал их во внутренний карман пиджака.

Они решили, что в приглашении будет сказано «вечерние платья приветствуются». Конечно, «вечерние платья обязательны» было бы круче, но мы не хотели, чтобы люди ломали голову.

– И кроме того, – добавил папа, – неважно, в чем мы попросим прийти остальных, мы-то с Роли наденем смокинги и визитки [25].

Я просматривала стопку картинок, которые он выдернул из «Современной невесты». Платья отчасти были похожи на наряд принцессы, отчасти – на одежду шлюхи эпохи Ренессанса: глубокое декольте, подчеркнутая талия и очень эффектные юбки поверх жесткого кринолина.

Я дважды пролистала всю стопку, ища платье, которое могла бы надеть нормальная мать. А фотографию леди Дианы Спенсер (принцессы Дианы) даже комментировать не стала.

– Пусть сама выберет.

– Ты права, – согласился папа. – Ей же надо будет его примерить и все такое. Мы покажем снимки как вариант, чтобы она поняла, что цена значения не имеет.

Дана пришла две среды спустя после шестнадцатилетия Рут Николь Элизабет: наконец-то созрела для мытья и укладки. Я опустила ее голову в чашу для мытья, аккуратно устроив шею на сложенное полотенце. Я была так близко, что чувствовала запах духов. Сегодня она пахла как мама, ароматом «Уайт Шолдерз».

– Твои папа и дядя собрались закатить вечеринку в честь «Розовой лисы»?

– Нет, – сказала я, – в честь мамы. Годовщина – это только повод.

– А почему?

– Потому что она много работает.

Дана села прямо, подняв голову из чаши для мытья, и понаблюдала за тем, как