Трогать запрещено - Алекс Коваль

— Если не хочешь, — говорит тихо Дан охрипшим голосом, от которого у меня перехватывает дыхание, — всего слово, котенок…

Молчу, не в силах издать ни звука.

Рука Богдана продолжает свое путешествие и теперь оказывается у меня между ног. Пальцы ловко ныряют под ткань шорт. А затем скользят между моих влажных складочек. Я чувствую, какая там мокрая. От стыда зажмуриваюсь. Но волна желания прокатывается по телу, когда пальцы Дана касаются самого чувствительного местечка. Стон срывается с моих губ, а тело выгибается, подставляясь под умелые пальцы мужчины. Сумасшествие, как приятно!

— Если ты не хочешь, — повторяет Титов, — останови меня сейчас, Юль.

Мотаю головой.

— Юля, посмотри на меня, девочка, — просит Дан, прекратив своими пальцами сводить меня с ума.

Распахиваю глаза, уставившись на него.

— Скажи.

А мне хочется плакать от того, что он перестал меня трогать там.

— Хочу, — произношу охрипшим голосом. — Хочу, — повторяю.

Он на мгновение замирает. Мой мозг уже пытается понять, что я не так сказала. Почему Титов медлит. Но уже через секунду я оказываюсь под ним. Крепко прижатой к матрасу сильным телом.

Богдан удерживает свой вес на локтях, устроившись между моих ног. Обхватываю ногами его за бедра. Нависает надо мной. Склоняется к моим губам и целует. Боже, как он целует! Закрываю глаза, отдаваясь ощущениям. Новым, ярким, безумным!

Когда губы мужчины перемещаются на шею, откидываю голову назад, предоставляя ему больше места для поцелуев. Дан ведет кончиком языка вниз, к ямочке между ключиц. А затем помогает снять верх моей пижамы, оставляя одни шортики.

От одной только мысли, что он увидит мою грудь, смущение жаром отражается на моих щеках. Но когда его губы накрывают сосок, все мысли улетучиваются. Как он сказал мне в парилке? Это настолько приятно, что аж больно! Непередаваемые ощущения, когда он целует, кусает, посасывает соски, сжимая пальцами полушария. Я будто теряюсь. Никогда и никогда не трогал меня так. Губы и язык Богдана, кажется, везде! Не пропускают ни миллиметра кожи. Внимательные и горячие.

Его пальцы снова оказываются между моих ног. Ласкают, мучают и терзают, заставляя кусать губы и тихо стонать, распадаясь на атомы. Богдан стягивает с меня шорты, и я теперь под ним полностью обнажена…

Богдан

Юля смущается. Боже, разве такое в наше время вообще возможно? Пытается прикрыть свою наготу, но я не даю. Отодвигаю ее руки аккуратно, но настойчиво, не позволяя от меня спрятаться. Целую в плоский животик. Юля хохочет:

— Щекотно!

— Знаю, — поднимаюсь с поцелуями выше, Юля вздрагивает от каждого прикосновения бороды к своей нежной коже. Внутри кипит дикий голод. И не факт, далеко не факт, что его можно будет когда-нибудь утолить.

Темные волосы разметались по подушке, глаза ее блестят, а щеки пылают румянцем. Хочу ее всю. Себе. Но сейчас главное — не напугать своим напором и заставить расслабиться. Поэтому склоняюсь над Юлей и целую сладкие губы. Девчонка меня обнимает, отвечая на поцелуй.

Одной рукой касаюсь ее между ног. Мокрая. От понимания, что Юлька так бурно отзывается на мои ласки, в штаны кончить можно! Кружу пальцем вокруг горошины и чувствую, как у нее сбивается дыхание. Котенок стонет мне в губы нетерпеливо:

— Дан!

— Сейчас, маленькая, — разрываю поцелуй и оказываюсь между ее длинных ножек.

Целую ее влажные складочки, дурея от ее вкуса. Целую, посасываю, кружа языком, задевая чувствительные точки. Юля срывается на стоны, от которых меня торкает не по-детски. Отзывчивая, чувствительная, нежная. Поддается на каждое движение. Откликается всем телом до последнего вздоха. Хочется дарить ей все свое тепло. От одной только мысли, что у нее это впервые, пульс зашкаливает. Котенок еще даже близко не представляет, сколько прекрасного ее ждет впереди.

Снова и снова возвращаюсь к клитору. Чувствую, что девчонка на грани. Замирает на доли секунд. Прихватываю клитор губами и замираю, желая чуть-чуть оттянуть мгновение, чтобы оргазм ударил сумасшедшей волной. И стоит только пару раз ударить языком по горошине, девчонка срывается на крик. Извивается подо мной, достигая пика, всхлипывает, ярко кончая. Блть, идеальная моя девочка!

Еще пара мягких движений, чтобы продлить ее удовольствие по максимуму. И я возвращаюсь, нависая сверху. Ее щеки горят еще больше. Юля тяжело дышит, глаза закрыты, ресницы подрагивают. Целую в губы, осторожно. На них расцветает улыбка.

— Ты как? Все хорошо? — интересуюсь, целуя ее щеки, носик, глаза.

— Мхм, — наконец слышу что-то не совсем внятное в ответ.

— Приму это за «да», — смеюсь, Юлька улыбается, запуская пальчики мне в волосы. — Почему не спалось? — спрашиваю, перемещая свой вес на один локоть. Второй рукой перебираю ее волосы. Разомлевшая, удовлетворенная, шикарная — глаз не отвести.

— Мне приснился сон, — чуть охрипшим голосом говорит котенок.

— Страшный? — пытаюсь понять, что ее тревожит, но она нежно улыбается, впиваясь в меня взглядом зеленых глаз. Облизывает губы.

— Нет. Наоборот. Мне снилось, что мы занимались любовью в том бассейне. Проснулась от того, что внутри все горит…

Мне безумно нравится, что она делится со мной своими ощущениями. Не врет, не юлит, не пытается играть.

— А сейчас? Погасили?

— Нет, — сглатывает и перестает улыбаться.

Напрягаюсь.

— Я… хочу большего, — признается и не отводит своего взгляда.

Все, Титов, доигрался.

— Юль, нам некуда торопиться…

— А мы и не торопимся. Я просто говорю, как есть… я хочу.

— Ты хорошо подумай, котенок, — говорю как можно спокойнее, потому что у самого сердце бухает о ребра так, будто готовлюсь прыгнуть вниз с сумасшедшей высоты и без страховки. — Потому что после этого я тебя никуда не отпущу.

— А меня не надо отпускать, — ее голос срывается на шепот. — Я хочу, чтобы ты был моим первым и единственным мужчиной, Дан…

Ее слова выбивают весь воздух из легких. Мне таких слов, сказанных абсолютно бескорыстно, никогда в жизни не говорили. Да я готов поспорить, вообще мало кто за всю свою жизнь слышит подобное.

— Юлька, — срываю поцелуй с ее губ, — что же ты со мной делаешь, девочка?

— Сделай меня своей…

Хочу до боли в паху. Хочу так, как никого никогда не хотел! Эта девчонка заставляет меня чувствовать все так остро, ярко! Я не жил до нее. Не жил, мать его!

Тянусь к тумбе прикроватной, достаю презерватив. Встаю на колени между ее ног, стягиваю с себя домашние брюки и, разорвав фольгу, натягиваю защиту. За всеми моими действиями Юля внимательно наблюдает.

Накрываю ее своим телом. Облизываю ее губы, прихватив нижнюю. Отвлекаю от