Неугомонный эльф - Галина Романова

Взгляд его упал на камень. Обычный камень, каких много. Но в ладонь он ложился как влитой. Пальцы плотно обхватили шероховатые бока. Бросив быстрый взгляд на эльфа, Рей вернулся и почти без замаха ударил спящую волшебницу камнем в висок.

– Перережь ей горло, – послышался кровожадный шепот. – Чтобы наверняка!

Искатель бросил взгляд через плечо, и Танир отшатнулся, пытаясь приподняться и отползти подальше. Сил у него почти не осталось и, наблюдая, как эльф пытается хотя бы выпрямиться, Рей в сердцах сплюнул, понимая, что этого ушастого недоноска ему придется тащить на себе.

Стражники у ворот отнюдь не скучали, но все бы отдали за полчасика безделья.

Начало лета выдалось жарким – уже седмица, как на небе не было ни облачка. Огороды высыхали; как раз сейчас бы летним ливням напитать почву, чтобы рассада тронулась в рост, но тщетно. Люди день-деньской носили воду, поливая грядки. Для пашен и лугов пока еще хватало весенних запасов, но знающие люди уже предсказывали повышение цен на овощи и зерно.

В преддверие полнолуния в столицу Залесского герцогства валом валил народ, и стражники в форменных куртках и надетых поверх них панцирях едва не варились в доспехах заживо. Пот стекал по их лицам, от нагрудников полыхало жаром, ноги в сапогах словно налились свинцом. И ничего удивительного, что, заметив какое-то оживление среди ждущих своей очереди пешеходов, всадников, подвод и тележек, стража невольно подтянулась. Какой-никакой, а все-таки повод развлечься.

Судя по всему, кто-то пробирался мимо ждущих своей очереди подвод, телег, всадников и пеших, ломая очередь. Обычно таких наглецов ставили на место, в лучшем случае выпихивая в самый конец, а в худшем – бросая на обочину с перерезанным горлом. В обязанности стражи входила кроме сбора пошлины усиленная помощь в первом случае и пресечение попыток самосуда во втором.

Однако сейчас явно происходило что-то невероятное. Десятник даже привстал на цыпочки, чтобы своими глазами увидеть невероятное зрелище: очередь расступалась перед несколькими всадниками, собираясь пропустить их вперед. Более того, некоторые даже подталкивали животных и их седоков, чтобы те не задерживались и как можно скорее оказались за городской чертой.

– Нет-нет, только после вас! – посреди общего гула и ворчания слышался звонкий визгливый голос с еле заметным акцентом. – Я, понимаете ли, старость уважаю. Что-что? Уважу еще больше, если уберусь подальше? Ну как хотите… Да нет-нет, ничего, мне удобно… И лошади моей не тяжело это тащить. Ну и что? Это она так улыбается! Вы разве не знаете, что животным не чужды эмоции? Что? Какой запах? Ах, этот… Знаете, а тут действительно чем-то пахнет. Не чувствуете? Вам надо что-то делать со своим носом! К врачу, что ли, сходите… Нет, я здоров. Нет, с обонянием у меня все в порядке. Фрося, да скажи ты ему!

Обладатель визгливого голоса приближался, и у стражников отпали челюсти. Причиной суматохи оказался ехавший во главе небольшого отряда эльф. Обычно в Залесье Перворожденные были редкими гостями, оказывались тут проездом и не задерживались внутри городских стен, чаще останавливаясь лагерем где-то в предместье – дескать, в поселениях людей слишком воняет нечистотами. А тут целый отряд! Двое мужчин, две девушки – одна совсем юная и почему-то переодета мальчиком, и еще тип, при одном взгляде на которого стражники, как по команде, крепче вцепились одной рукой в копья, а другой – в амулеты от сглаза.

Пятый был нежитью. Бледная, как у трупов, кожа, резкие черты лица, пустой взгляд красных глаз… Это такими тварями матери обычно пугают непослушных детей: «Будешь безобразничать и кричать – придет Вероока[21] и съест!»

От немедленной атаки стражу удерживало два обстоятельства: сейчас был все-таки день, а любая нежить опасна только после захода солнца, ну еще и профессионализм.

По мере приближения группы Перворожденных в воздухе усиливался странный запах. Сначала привычные ко всему стражники не обращали на него внимания – в городе от сточных канав и не так воняет иногда! – но здесь и сейчас…

Воняло от эльфа. Причем запах был настолько силен, что даже лошади и быки ожидавших в очереди людей старались отводить морды и дышать через раз. У спутников неугомонного эльфа были напряженные лица, хотя они-то уже должны были принюхаться.

– Здрассте! – Подъехавший эльф осадил коня прямо перед скрещенными копьями. – Разрешите представиться: Карадор. Карадор Аметистовый по прозвищу Шутник. Вольный искатель приключений. Решил мир посмотреть, себя показать. Дай, думаю, загляну в ваш прекрасный городок. Тут чисто, тепло, светло и люди такие обходительные, вежливые! – Он с умилением оглянулся на очередь, которая пожирала стражу у ворот красноречивыми взглядами: мол, пропускайте или прогоняйте его уже, дышать невозможно! – Сразу видно, что здесь уважают Перворожденных и помнят, что мои предки сделали для становления человеческой цивилизации. Нет, не думайте, я не сноб какой-нибудь! Мне восемь лет случалось работать с людьми, в Тайной службе Великой Паннории. Мы преступников ловили, заговоры раскрывали, вообще… Так что я службу знаю. При въезде в город следует предъявить подорожную грамоту, в которой указана цель поездки и краткое описание самого путешественника и его спутников, а также уплатить въездную пошлину. Ага?

Стражники напряглись. Профессиональное чутье подсказывало им, что тут можно поживиться, но было и другое чутье и называлось оно обонянием. И вот оно-то так же громко подсказывало, что пора заканчивать с этим говоруном.

– Но у меня, само собой разумеется, такой подорожной грамоты нету, – продолжал болтать Карадор. – Я же вольный искатель приключений, еду куда глаза глядят. Сегодня они глядят у меня в одну сторону, завтра – в другую, послезавтра вообще в никуда… – Он скорчил рожу и свел глаза к переносице. – В общем, мы без документов. Но своих спутников я вам, так и быть, коротенько представлю. В общем, смотрите и запоминайте, ибо повторять я не намерен. Итак, справа налево, – развернувшись боком в седле, эльф сделал широкий жест, охватывая добрую половину дороги вместе с обочиной, – это Асатор. Отличный парень, рыцарь и вообще из когорты Преданных. Это, я вам скажу, такие профессионалы!.. Настоящие звери! Они оружие носят лишь для того, чтобы от них свои не шарахались. Он типа нас пригласил на Серебряный Остров, и когда покончим тут со всеми, мы обязательно туда двинем. Рядом – Тара. Тоже своя, хоть и полукровка… А? Что? Поду-у-маешь! Отставить национализм! А если она мне нравится?

Ошарашенная таким заявлением, девушка покраснела и поспешила отвести глаза. Интересно, он это всерьез или как?

– Вот это – Льор, – продолжал болтать неугомонный эльф, словно не замечая, какое выражение мало-помалу приобретают лица слушателей. – Вы не смотрите, что он на девочку похож. Его все за девочку принимают, но на самом деле он настоящий парень. Льор, сними штаны, пусть посмотрят… Хотя нет, не снимай! А то тут кругом все озабоченные – вон как сопят! Аж искры из глаз летят… Чего плачете? Влюбились? Понимаю. Льор, он такой – всем нравится!

– Ты, – наконец прорвало десятника, улучившего миг и вспомнившего о профессиональных обязанностях, – ты зачем приехал?

– В смысле? – заинтересованно подался вперед Карадор.

– В смысле, – чтобы говорить, надо было дышать, а в связи с распространившимися ароматами делать это с каждым мигом было затруднительно, – чего тебя принесло… в наш… город.

– А! – обрадованно взвизгнул эльф. – Цель приезда! Вот это!

Он выразительно похлопал ладонью по притороченному к конскому крупу мешку. Присевшие было перевести дыхание облепившие его мухи с негодующим жужжанием взвились в воздух.

Десятник переглянулся со своими подчиненными. Хочешь или не хочешь, а досмотр личных вещей входил в обязанности городской стражи.

– Что это? – просипел десятник, решив отделаться малой кровью, то есть словесным описанием.

– Трофей! – выпятил грудь Карадор. – Пять дней назад завален и изничтожен! Мы с Фросей – это мой друг, он драур, но вы его не бойтесь, тут охотниками на нежить подрабатываем. Вот, наткнулись… Как думаете, вот это можно кому-нибудь продать?

С этими словами неугомонный эльф откинул край мешковины, открывая оторванную голову монстра.

После смерти останки созданной с помощью магии сущности повели себя как обычный труп – начали гнить. Кожа посерела и покрылась пятнами, кое-где она уже начала вздуваться и лопаться, обнажая зеленеющее гниющее мясо. В ранах копошился опарыш. Зрелище было жуткое, а запах усилился настолько, что два вола, оказавшиеся ближе всех, закатили глаза и рухнули в обморок, опрокинув подводу. Сложенное на нее добро и люди кубарем покатились на обочину.

Чисто машинально десятник подался вперед – инстинкт профессионала сработал безотказно. Одного взгляда на голову монстра вполне хватило, лицо его побурело и перекосилось так, что копошащийся опарыш заинтересованно напрягся.