Пламенное сердце - Эмма Хамм

Но так нельзя было. Абрахас не должен был сталкиваться с еще большими муками лишь потому, что их кто-то услышал. Лора понимала, что это поставит крест на всех их планах, но других вариантов не было.

– Один из нас должен остаться, – прошептала она. – Один из нас должен быть здесь. Отправь сообщение мятежникам, да кому угодно. Ладно? Выживи ради меня.

Абрахас притянул к себе Лору и прильнул губами к ее волосам. Он положил ладонь на ее грудь, словно пытался прочувствовать ее дыхание, ее пульс. Лора замерла, ощутив на себе его ладонь, такую большую и уютную.

– Лора, я не могу вытащить тебя из этой передряги. Единственное, что в моих силах, – взять тебя и улететь отсюда. Сию же секунду.

– И что это даст? – Лора улыбнулась, уткнувшись ему в плечо. – Знаю, что тюрьма может стать моей погибелью. Но еще знаю, что ты должен остаться здесь. Абрахас, ты можешь выполнить эту миссию.

Абрахас в последний раз поцеловал Лору в макушку. И она почувствовала, как металлические руки вырывают ее из его объятий.

Последний из драконов стоял посреди Большого Зала и смотрел, как Лору волокут прочь от него.

Глава 29

Абрахас

Он ничего не мог поделать. У него были связаны руки. Но глядя, как Рыцари Умбры забирают Лорэлию, Абрахас осознал два важных момента.

Во-первых, король должен был умереть. Да, из этого следовало, что Абрахас потеряет драконьи яйца и до конца жизни будет искать мага или ведьмака, достаточно могущественного, чтобы снять заклятье. Но даже если этого никогда не случится, Абрахас больше не имел права эгоистично ставить себя и свой народ выше других магических существ королевства.

Во-вторых, Абрахас понял, что он потерял какую-то часть себя, когда отдал Лорэлию на милость жестоким стражникам. Лора превратилась в орган его тела, в отсеченную конечность, присутствие которой он прежде не чувствовал. Непонятно как, но она крепилась к нему, хотя Абрахас обнаружил это совсем недавно.

Если Абрахас не сможет быстро восстановиться, он потеряет Лорэлию. Навсегда.

Он солгал, сказав, что ему лучше. Он мог самостоятельно стоять и двигаться, но с драконьим обличьем было что-то не так. Спина болела в том месте, куда ударил ядовитый шар. Абрахас узнал действие древней магии.

Ему нужно было полежать на своем золоте: пропитаться жаром и пламенем, чтобы чешуя восстановилась от ран, разъевших кожу.

Если он не сможет летать, у него не получится переправить Лору. А Абрахас намеревался ее спасти.

Пламя в его груди загорелось еще жарче, сияя огнем сквозь кожу смертного. Он раздавит когтистыми лапами оловянных солдат, посмевших коснуться Лорэлии. Коварную сучку-невесту прожует, хрустя ее костями, смакуя каждый ее кусок. И, наконец, он позаботится, чтобы король умер самой бесславной смертью.

Абрахас не будет убивать его в обличье дракона. Он устроит Зандеру медленную и безусловную гибель мечом и ножами. Если Лорэлия захочет, Абрахас будет держать короля, пока она срезает злодейскую плоть. Это меньшее, что Абрахас мог сделать для девушки, которая вывела его из мрака на свет.

Абрахас выбрался из Большого Зала в коридор, который вел в пещеру. Если кто-то и увидел, как он бредет голый, Абрахас этого не заметил. Он тяжело прошагал в единственное безопасное для него место в замке и сменил обличье на драконье. Его магия была слаба, слабее, чем когда-либо. Но Абрахас превратился в дракона и заполз на ближайшую гору золота.

Раскрыв пасть, он извергнул поток пламени. Даже этот чертов поток получился слишком слабым. Ему нужно было больше жара, больше золота, больше всего, что поможет вызволить Лору из казематов.

Наконец монеты не выдержали и начали плавиться у него на глазах. Образ короля на реверсе таял. Абрахас с нетерпением ждал дня, когда это станет реальностью, когда король действительно исчезнет без следа.

Абрахас погрузился глубже в расплавленное золото, чтобы оно покрыло спину и сквозные раны на крыльях. Это поможет. Абрахас восстановится через несколько часов, если останется в таком же состоянии, балансируя на самом краю яви. Он нуждался в сне. Спячка лечит драконов куда лучше, чем золото. Но сначала они сбегут. И тогда Лора сможет присматривать за ним, когда он спит.

По коридору загремели металлические шаги. Кто-то направлялся в пещеру, и Абрахас почувствовал, что ничем хорошим это не кончится. Ему не дадут ни выспаться, ни отдохнуть, ни даже отлежаться в расплавленном золоте.

– Дракон! – закричал Зандер. – Ты мне врал!

Так кричит ребенок, сломавший игрушку, с которой еще не наигрался. Абрахас мог только гадать, что наговорила ему безымянная блондинка.

Она застигла их обнимающимися в Большом Зале, и Абрахас был абсолютно голым. Со стороны могло показаться, что они знакомы и часто проводят время вместе, а когда уходят посторонние, они крепко прижимаются друг к другу и делятся сокровенными тайнами. От образа, возникшего в сознании Абрахаса, разило предательством.

Потому что так оно и было. Абрахас предал короля. И сделал это с девушкой, которая, по мнению Зандера, была воплощением скверны. Абрахас не просто пошел против короля и его желания навсегда оставить дракона своей марионеткой – он сговорился с эльфийкой.

Зандер решительно двинулся к Абрахасу, едва осознавая, что вокруг тела и крыльев дракона лежит расплавленное золото.

– Та ведьмочка-эльфийка, ты с ней знаком?

– Не понимаю, о чем вы, – отозвался Абрахас, даже не пытаясь скрыть сарказм в голосе и гнев, кипевший в теле. – В замке нет ведьм, мой король.

– Ой-ой! Мой король? – Зандер засмеялся. Только в его смехе не было ни капли радости. – Дружище, мы оба знаем, что это ложь. Ты начисто забыл о верности в тот момент, когда здесь появилась эта соблазняшка. И я не могу тебя винить – ножки у нее длиннее, чем у большинства лошадей, а губки – только член ласкать. Но ты ведь прежде не интересовался женщинами. Значит, дело во мне.

Да как он смеет?

Имя Лорэлии было слишком славным, чтобы Зандер просто произносил его. Тем более чтобы он мешал его с грязными, отвратительными словами!

Абрахас поднялся из растопленного золота. Оно дождем попадало с расправленных крыльев и, затвердев в воздухе, застучало градом по камням.

– Придержи язык, король, не то вырву!

Зандер сделал большой шаг назад, к стене оловянных солдат, которые, по крайней мере, могли стать для него защитным барьером. Он ударил себя в грудь и процедил с сарказмом и неодобрением:

– Вот, значит, как? Ты решил, что влюбился в девчонку, да? Решил, что раз в замке появилась