На улице нашей любви - Саманта Янг

— Я думаю, для всякого нормального человека это самое естественное желание, — проронила она и удалилась на кухню вслед за матерью.

Адам больше не смеялся. Проводив Элли взглядом, он обратился ко мне:

— Какая муха ее укусила?

Не пытайся казаться тупее, чем ты есть, голубчик.

— Тебе лучше знать, — сказала я.

Кларк, которому ситуация, судя по всему, перестала казаться веселой, пристально смотрел на Адама, и во взгляде его светился вопрос. Несомненно, он догадывался, что причина странного поведения Элли кроется вовсе не в укусе мухи.

Настало время разрядить обстановку.

— Ханна, ты уже прочитала книги, которые мы вместе покупали? — спросила я у девочки.

В ее глазах вспыхнули огоньки.

— Да, они все жутко интересные. Я хочу почитать еще что-нибудь в том же духе. Я имею в виду, в жанре антиутопии.

— Ты посоветовала Ханне купить романы в жанре антиутопии? — удивился Адам.

— Да.

— Но ей всего четырнадцать.

— Самый подходящий возраст для подобного чтения. Кстати, когда мне было четырнадцать, мы проходили в школе «1984».

— Джордж Оруэлл, — мрачно буркнул Кларк.

— Он не относится к числу ваших любимых писателей? — усмехнулась я.

— Ханна проходила по английской литературе «Скотный двор», — сообщил он, словно это объясняло его негативное отношение к Оруэллу.

Ханна расплылась в улыбке, шаловливые искорки, блестевшие в глазах, делали ее особенно похожей на Элли.

— Я читала эту книжку вслух маме и папе, — сообщила она. — Чтобы они растолковали мне, что к чему.

Иными словами, девчонка устроила маме и папе маленькую домашнюю пытку. Да, похоже, характером Ханна тоже пошла в старшую сестру. От нее, как и от Элли, можно ожидать любых сюрпризов. Пословица «В тихом омуте черти водятся» придумана именно про таких.

Через несколько минут все мы уселись за стол. Элоди и Элли хлопотали, принося блюда из кухни.

— А ты сегодня бледная, — заметила Элоди, наконец заняв свое место.

— Ты хочешь сказать, что я паршиво выгляжу, — ухмыльнулась Элли.

— Нет, не хочу. Я всего лишь хочу узнать, почему ты такая бледная.

— Голова болит, — пожала плечами Элли, и лицо ее стало непроницаемым.

— Опять? — обеспокоенно прищурившись, спросил Адам.

Что значит опять?

— Что значит опять? — озвучила мой вопрос Элоди.

— В последнее время у нее постоянно болит голова, — сообщил Адам.

Голос его звучал раздраженно, но я понимала, на самом деле это не раздражение, а тревога.

— Я говорил ей, что надо сходить к врачу. Но она меня не слушает.

Элли сверкнула глазами:

— К твоему сведению, я была у врача в пятницу. Он считает, мне надо носить очки.

— Тебе надо было побывать у врача давным-давно.

— Лучше поздно, чем никогда.

— Ты наплевательски относишься к своему здоровью. К концу учебы превратишься в развалину.

— Сам ты развалина. И кстати, я забочусь о своем здоровье. По мере возможности. В пятницу вечером, например, хотела отдохнуть и расслабиться. Но не получилось.

— Вместо этого ты отправилась на свидание с каким-то негодяем, — подхватил Адам.

Элоди многозначительно откашлялась.

Адам виновато вскинул руки:

— Я хотел сказать, ты правильно сделала, что послала его в задницу. То есть в таз.

Деклан и Ханна захихикали. Кажется, я тоже не сумела сдержаться.

— Никуда я его не посылала. Это он меня послал. Благодаря тебе.

— Слушай, не пытайся увильнуть от темы. Я сказал, что тебе давным-давно следовало побывать у доктора.

— Не надо строить из себя заботливого папочку!

— А тебе не надо строить из себя неразумное дитя!

— Кто бы говорил! Тоже мне, образец разумности! По-твоему, это очень по-взрослому — доставать человека звонками? Слушай, Адам, ты меня достал! От твоих кретинских наездов моя бедная голова, того и гляди, лопнет.

Он нахмурился и сказал едва слышно:

— Просто я за тебя волнуюсь.

Да, он за нее переживает, это видно невооруженным взглядом. Поедает ее глазами, в точности так, как Джеймс поедал Райан.

Похоже, он втрескался в нее по уши.

Запустить бы в него вилкой и сказать, чтобы перестал валять дурака. Если он за нее волнуется, значит должен быть с ней рядом. Зачем создавать трудности на пустом месте?

— Зачем создавать трудности на пустом месте? — нахмурилась доктор Причард. — Думаю, вы знаете это лучше, чем кто-либо другой.

Еще бы нет.

— Простите? — спросила я и недоуменно округлила глаза.

— Помните, вы рассказывали, что вам нравился молодой человек по имени Кайл Рэмси?

Внутренности мои моментально завязались узлом. Так случалось всегда, стоило мне о нем вспомнить.

— Какой там молодой человек. Просто мальчишка.

— Так или иначе, он вам нравился. Но вы это скрывали. Из-за вашей подруги Дрю.

Полная засада. Она права. Я понурила голову.

— Значит, Адам поступает правильно? Он не хочет причинить боль Брэдену. Я тоже не хотела причинять боль Дрю.

— Вы не виноваты в смерти Дрю, Джосс.

Я тяжело вздохнула:

— Нет, я не была пулей, которая ее убила. Я всего лишь была спусковым крючком. Мне никогда не избавиться от чувства вины.

— В один прекрасный день вы сумеете это сделать.

Шоу, которое разыгрывали Адам и Элли, к концу обеда успело мне порядком поднадоесть. Всем остальным, кажется, тоже. Вернувшись домой, Элли сразу ушла в свою комнату. У нее болела голова, да и настроение упало ниже среднего. За весь вечер она так ни разу и не выглянула в гостиную.

А я уселась за компьютер и попыталась сосредоточиться на романе.

Но тут запикал телефон. Эсэмэска от Брэдена.

Я совершенно забыл, что в клубе у меня в кабинете стоит здоровенный стол. Давай превратим его в сексодром.

Я захихикала вслух и отправила ему эсэмэску следующего содержания:

На твое счастье, я ничего не имею против секса на рабочем месте.

Ответ пришел немедленно.

Я в курсе.

Эсэмэску Брэден сопроводил подмигивающим смайликом. Я снова захихикала. Все же странный он человек. Строит из себя альфа-самца, а приколы как у мальчишки. Я быстро набрала длинное сообщение:

Когда ты планируешь устроить сеанс офисного секса? Сообщи мне об этом заблаговременно, и я внесу его в свое расписание. График сексуальных контактов у меня сейчас на редкость плотный.

Прождав ответа пять минут, я поняла, что шутка не прошла. Да, он ведь так яростно настаивал на том, что, пока действует наш договор, мы не должны ни с кем делить друг друга.