Стихотворения Поэмы Проза - Яков Полонский

Что… если ум с душою бедной

Еще по-прежнему хитрит,

— Ты, баронесса, — говорит

Ей зеркало, — такою бледной,

Такою смутной не была

С тех пор, как сына родила.

И, покачнувшись, отошла

Она от зеркала, и руки

Скрестила, и опять легла,

И долго вслушивалась в звуки

Иль в гул шагов, колес, саней

На улице… Войди он к ней

Сейчас, — она бы не сумела

Подняться: так оцепенела

Всем телом, так была она

Вся в чуткий слух превращена.

Войди он к ней сейчас, — и в зренье

В такое ж чуткое, как слух,

Она бы превратилась вдруг.

И ни одно его движенье

Не ускользнуло бы; в одно

Неуловимое мгновенье

Все было б понято.

Грешно

Ему так медлить! Как! ужели

Одиннадцать?! Как бой часов

Далеко слышен! Прогудели

Удары… кончено! Камков

Не будет…

В залу устремила

Она свой взор — там тьма была,

И в темную она вошла

Гостиную, и показалось

Ей там, что будто помешалась

Она, что бредит наяву -

К невидимому существу

Идет навстречу… Испугалась

Она такой мечты; осталась

Однако же впотьмах, потом

К окошку подошла, и лбом

Прижавшись к темной раме, стала

Глядеть на улицу. С угла

От фонарей была светла

Большая улица. Мелькали

То здесь, то там, то вырастали,

То съеживались тени. Вот

Какая-то мамзель идет,

Какой-то кавалер за нею

Спешит, вытягивает шею -

Картуз клеенчатый блестит

И пропадает… Вон в овчинной

Шубейке баба штоф несет.

Вот едет рысью с пикой длинной

Казак и, может быть, везет

Депеши… Вот и неуклюжий

Фонарщик: с лестницей над лужей,

Должно быть, вздумал помечтать.

Остановился… и опять,

Опять все пусто… Вот из мрака

К столбу фонарному собака

Идет, за ней из-за угла

Другая, третья… и прошла

Собачья свадьба… Раздается

Задорный лай… Что это сон

Проклятый, или жизнь?! А он!..

Он, может быть, теперь смеется,

Иль начал Гегеля читать!

Увы! мечтою не догнать

Того, что в руки не дается!..

Чего ж ты ждешь? Какой любви,

Каких чудес из-под земли?

Поверь, никто в плаще не встанет

С гитарой под окном твоим

И серенады петь не станет!

Тут не Испания, не Рим!

. . . . . . .

И баронесса воротилась

В свой кабинет и ухватилась

За колокольчик… Боже мой!

Какой нервической рукой

Она звонила, дозывалась

Кого-нибудь — и вот уж к ней

Идет по коврикам лакей.

— "Кто был у нас? мне показалось,

Что кто-то позвонил?"

— Чего-с?

— "Кто был за полчаса?"

— Никто-с.

— "Ступай".

Теперь пора сознаться,

Что никогда еще она

Так не была оскорблена.

Она хотела засмеяться

И стала плакать… (нежный пол

Красиво плачет). Огоньками

Сверкали на ее ушах

Алмазы; все лицо руками

Она закрыла, и с висков

На локти черными волнами

Сбегали косы… Не Камков

Уж был в уме у ней… Что значит

Камков? И не любовь в ней плачет,

А плачет гордость. Уж дотла

В ней догорела страсть; желанья

Потухли… баронесса зла -

И только!.. Тихие рыданья,

Истерики припадок…

Но

Что долго плакать! Уж давно

И спать пора! "Давно ль я стала

Такой нервической?" — сказала

Она, и локти отняла

От столика и подняла

Свечу, и в спальню отворила

Дверь полированную. — Спать,

Так спать! Другую засветила

Она свечу, но раздевать

Себя не кликнула ни Кати,

Ни Дуни; а замечу кстати,

Что баронесса никогда

Сама не раздевалась; это

Событье с нею, господа,

Случилось в первый раз… Ну да,

Событье! Впрочем, без корсета

Она была и, стало быть,

Ей не предвиделось большого

Труда себя разоблачить.

К тому же Катя нездорова,

А Дуня спит — к чему будить!

Неторопливо раздевалась

Она и наконец осталась

В одной сорочке. "Боже мой!

Какой однако же больной

Кажусь я в зеркале! — уныло

Подумала, — а прошлый год

Я так свежа была!.." И вот

Она вниманье обратила

На томные свои глаза,

На пятна слез (заметно было,

Что по лицу прошла гроза)…

Раздетая, она осталась

Перед трюмо; сперва созналась

С невольной грустью, что она

Без платья уж не так стройна,

Как в платье, что на пьедестале

Поставленную, может быть,

Ее не стали бы ценить

И восхищаться бы не стали.

И баронесса начала

Себя осматривать: нашла,

Что плечи пышны, грудь бела

И высока, и руки стройны,

И волосы роскошны, и

Все, все, что нужно для любви

И неги… Но благопристойны

Мы будем, и не скажем вам

Всего, что в зеркале предстало

При двух свечах, без покрывала,

Ее заплаканным глазам.

"Дурак Камков!" — Она сказала

Почти с презреньем, и в сердцах

Задула свечи. Вот, впотьмах

Отдернутая занавеса

Опять задернулась, и спать

Легла спокойно баронесса.

Ей тихой ночи пожелать

И мы не прочь: ведь ей досталась

Довольно трудная игра.

Она, несчастная, с утра

Страдала, вдоволь настрадалась, -

Пора заснуть!

Но не спалось

Ей, бедной: в жизнь ее былую,

Блистательную, молодую,

Воображенье унеслось,

И унесло с собой до слез

Обиженное сердце… Было

Над чем подумать! Но забыла

Она, как ветрено губила

Она сердца, когда была

Моложе. Память говорила

Ей о другом: она плыла

На пароходе за границу;

Была в Милане — как царицу

Ее встречали там: она

Всей тамошнею молодежью,

Как василек шумящей рожью,

С утра была окружена.

За ней ухаживал посланник,

И лорд в гороховом пальто,

И политический изгнанник,

И пламенный артист — и кто,

Кто был тогда ее избранник?

Кто был у ног ее? — Никто

И все до одного!.. И каждый

Из них, томясь ревнивой жаждой,

Готов был жертвовать собой

За миг любви, и — боже мой!

Все позабыть, и где ж влюбиться!

В Москве!.. И может это быть?

И может вздор такой присниться?

И кто поверит, что она

Была в Камкова влюблена?

Плебей! учитель — Нет, Россия!

Еще ты дикая страна!

Невеждами населена,

Медведями! И молодые

Как старики, и старики

Как дети… Можно от тоски

Здесь умереть. Пора в Тоскану,

В Милан, в Венецию. Не стану

Я больше медлить здесь; прощай,

Прощай, Москва! с тобой прощаться

Я рада, только пожелай

Мне никогда не возвращаться.

Конечно, можно кой-кого

Здесь уважать. Литература

Цвесть начинает; я не дура

И понимаю… для чего

Пристрастной быть? — уж за науки

Россия принялась от скуки,

И в этом можно принимать

Участье, но… но — не дышать,

Не жить!

Такие-то блуждали

В ней мысли и мешали спать.

И до нее не долетали

Ночные звуки: так она

Была в себя погружена.

Но вот Амишка заворчала,

И баронесса услыхала,

Что кто-кто в спальню к ней вошел.

То был барон; он был в халате

И шаркал туфлями; на стол

Ночник поставил и к кровати

Придвинулся.

— "Ты спишь, друг мой?.."

Бледна, как мрамор гробовой,

Она в подушках чуть дышала.

"Ты спишь?" Она не отвечала,

И не хотела отвечать.

"А я хотел тебе сказать,

Что я сегодня двадцать тысяч

Привез из клуба; а тебя

И не разбудишь!" — "Если б высечь

Тебя могла я", — про себя

Она подумала, — признаться,

Была б от этого не прочь.

Как жаль, барон, что в эту ночь

Ты не изволил проиграться". -

Так, чуть дыша, в объятьях сна

Притворно-сладкого, она

Кипела. Видно, притворяться

Ей не наскучило… И он

Не разбудил ее… Барон

Был деликатен. Но закроем

Их ложе пологом: авось,

Соединив их, успокоим

Сердца их, бьющиеся врозь.

—-

И на другой день в праздник (в будни

Для баронессы) ровно в час

Она проснулась пополудни.

Явилась Катя. — "Что ты?" — "Вас

Я разбудить не смела; надо

Вам в магазин; уже давно

Заложена карета". — "Но

Я нездорова… впрочем рада

Я выехать. А какова

Погода?.."

Баронесса встала

Усталой, впрочем, голова

Была свежа. И причесала

Ей Катя волосы. Корсет

Уж баронесса надевала,

Когда ей подали пакет

С печатью. Тихо положила

Она письмо на туалет.

Задумалась, но не спросила,