Семь печатей тайны (главы из романа) - Константин Мзареулов

Ветер крепчал, но Садков, не обращая внимания на непогоду, наблюдал в бинокль за перипетиями морского спектакля. Едва "Аврора" отошла от острова на три-четыре мили, "Шлезиен", резко переложив рули, двинулся прямо на Тухну. Советский крейсер немедленно описал циркуляцию, устремившись наперерез немцу. Похоже, капитан цур зее Фридрих Вильгельм Канарис, удачливый шпион и ярый национал-социалист, не был готов вступить в артиллерийскую дуэль. Хотя пушки крейсера вдвое уступали по калибру орудиям броненосца, "Аврора" имела вдвое больше стволов и могла доставить противнику изрядные неприятности. Впрочем, при таком волнении о точной стрельбе не могло быть и речи. "Шлезиен" отвернул, ложась на норд, тогда как "Аврора" двигалась "восьмеркой", став щитом между островом и вражеским кораблем. Еще дважды броненосец пытался прорваться к Тухну с разных направлений, однако крейсер неизменно преграждал путь герру Канарису. Антон Петрович невольно залюбовался виртуозным танго бронированных машин. Корабли казались живыми, может быть, даже одушевленными существами. Мощные умные хищники, подобно выдрессированным бойцовым псам или закованным в доспехи рыцарям-берсеркам, стремились к победе, не слишком заботясь о собственной участи. Военный корабль, самое совершенное творение человеческого гения, имел неоспоримое преимуществами перед бестией из плоти и крови, поскольку не ведал страха. Инстинкты самосохранения разбросанных по отсекам людей растворялись в единой воле стального убийцы, который продолжал сражаться, даже получив смертельные раны. Идеальный безжалостный боец, по самой природе своей устремленный к сокрушению врага... Кто-то набросил бушлат на плечи Садкова. Оторвавшись от бинокля, Антон Петрович обнаружил рядом Веру, которая пыталась закутать старшего товарища. - Холодно ведь, заболеете,- заботливо выговаривала она.- Что мы станем делать, если вас горячка свалит! - Ох, загляделся, забыл обо всем на свете,- Садков даже смутился.- Боюсь, вам нелегко оценить красоту этого представления. Немного обидевшись, Гладышева предположила: - Корабли маневрируют, чтобы укрыться от ветра? - Совсем наоборот. Немцев тоже интересует феномен, за которым мы охотимся. Они собираются высадить на остров десант. И если им это удастся, то мы рискуем потерять слишком много... Подозвав Егора, он показал подчиненным футляр с амулетом и дал строжайшее указание: камень не должен достаться германской разведке. Если сам Садков окажется неспособен сделать это, оставшиеся в живых осотовцы обязаны любой ценой уничтожить жемчужину Венского Оракула. Воронин и Гладышева внимательно выслушали указания, однако их взгляды по-прежнему были прикованы к морю. Внезапно Вера воскликнула: - Ой, глядите, еще один пароход! Низкий силуэт стремительно скользил по волнам с норд-оста. Новый корабль был едва различим в тусклых сумерках октябрьского вечера, но Садков сразу понял, кого видит: в мире не оставалось машин такого типа. Призрак, а это был, безусловно, броненосец Маврикия Бельгарда, сблизился на контргалсах с маневрирующими кораблями и теперь шел точно в лоб "Шлезиену". При виде мчавшегося навстречу самоубийцы у немецкого рулевого сдали нервы, и он переложил штурвал. Германский броненосец рыскнул, уклоняясь, и внезапно содрогнулся. Следующие четверть часа происходило нечто странное. "Русалка" исчезла, а "Шлезиен" замер на месте, и волны, радуясь легкой добыче, принялись раскачивать неподвижный корабль. Потом "Шлезиен" все-таки дал малый ход и неторопливо взял курс на норд - в ближайший финский порт. - Егор, бегом к рации! - распорядился Антон Петрович.- Запроси "Аврору", что там стряслось. Воронин бросился в палатку, однако надобность в радиосвязи уже отпала. Прожектор крейсера замигал, передавая морзянкой сообщение. С мостика "Авроры" сообщили, что "Шлезиен", пытаясь избежать столкновения с неизвестным кораблем, наскочил на подводную скалу и, видимо, повредил днище. - Товарищ Садков, я уверена, это была "Русалка,- прошептала потрясенная Вера.- Неужели она не затонула и столько времени где-то скрывалась? - Прятаться ровно три чертовы дюжины лет? - насмешливо переспросил Антон Петрович.- И за эти годы никто не видел "Русалку" ни в одном порту, корабль нигде не загружал уголь и провиант, а экипаж ни разу не сходил на берег? Так не бывает, друзья мои. Времена капитана Немо давно прошли, в наше время не спрячешься. - Как же он здесь появился? - запинаясь, проговорил Егор. - Он пришел за мной.

Число кораблекрушений неожиданно приумножилось в начале сентября 1932 года, хотя на обжитых балтийских фарватерах был изучен каждый дюйм. Первым исчез датский сухогруз "Эдда", однако погибших оказалось немного - на следующий день спасшихся моряков подобрал немецкий сейнер. Спасенные рассказывали, как неизвестный военный корабль подрезал курс "Эдды", так что рулевому пришлось круто отвернуть, и пароход налетел на плавучую мину. Даже спустя полтора десятилетия после большой войны в море оставалось немало начиненных тротилом шаров и цилиндров, поэтому случай сочли рутинным, и контора Ллойда начала готовить документы для выплаты положенной страховки. Однако катастрофы продолжались. Каждый раз с началом шторма на Балтике появлялся низкобортный рейдер, напоминавший мониторы полувековой давности, однако куда более быстроходный. Таинственный рейдер ни разу не открыл огонь, но имитировал таранную атаку, резал курс и другими способами оттеснял встречные суда, загоняя на минные банки и мелководье. После четвертого происшествия у Садкова возникли подозрения. Седьмой инцидент рассеял остатки сомнений, поскольку "Гамбургер цайтунг" и "Глазго Экспресс" опубликовали фотоснимок, сделанный пассажиром шведского каботажника "Аллигатор". Сложнее оказалось убедить руководство. Услышав о призраке, Шифер поднял его на смех, а молодежь охотно присоединилась к начальству. Однако, спустя неделю начали поступать сведения, что среди моряков балтийских стран распространился суеверный страх, и команды отказываются выходить в море, опасаясь встречи с "Летучим Голландцем". Лишь после этого Антона Петровича выслушали на Коллегии ОГПУ, которая санкционировала оперативную разработку. Первым делом Садков вызвал в Москву доктора Морозова, который в свое время освоил искусство медиума по линии Девятого отделения. Евгений Федорович выглядел неважно и жаловался, что власти не отпускают его в Тибет, где он бы в два счета поправил здоровье. - Посмотрим, на что вы годитесь,- сказал хмурый и озабоченный Шифер.Если окажется, что способны помочь нашему делу - поедете к своим ламам. Воодушевленный таким обещанием Морозов погрузился в транс самым варварским способом - выпив бутылку водки и приняв нечеловеческую дозу кокаина. Доведя себя до полубесчувственного состояния, он растянулся на диванчике в кабинете комиссара и слабым голосом потребовал зашторить окна и выключить свет. С полчаса медиум лежал неподвижно, положив ладонь на газетную фотографию "Русалки". В конце концов у Шифера возникло естественное подозрение, что Женька просто решил напиться и нанюхаться за счет ОГПУ. Исаак Абрамович уже начал беситься и потребовал "вышвырнуть вон этого алкаша и наркомана", когда Морозов заговорил. - Господин капитан второго ранга, я нашел его,- еле слышно забормотал Евгений Федорович.- Это барон Бельгард, вы помните его. Прошло три цикла, и "Русалка" вернулась. - Цикл равен тринадцати годам? - этот вопрос давно интересовал Садкова. - Почти. То, что мы называем бхагой, пульсирует с периодичностью около четырех тысяч семисот дней. - А три шестерки, то есть Число Зверя, тоже связано с законами бхаги? Морозов долго молчал, словно искал ответ. Потом неуверенно прошептал: - Я не смог понять. Число Зверя имеет отношения к частицам, из которых состоит ядро атома. Вещество, имеющее столько частиц, вызвало катастрофу Вселенной... Комиссар нетерпеливо прервал их академическую беседу: - Чего добивается так называемый корабль-привидение? - Маврикий Карлович сумел вернуться в наш мир и полон желания мстить...Морозов добавил после длинной паузы: - Бельгард почему-то стремится к месту своей гибели. - Он нападает на всех, на своих и чужих,- сказал Садков.- На кого именно направлена его месть? Переведя дыхание, Евгений ответил со стоном: - В мире духов нет своих и чужих, там нет понятий добра и зла... Бельгард ненавидит всех живых... Но особо он хочет встретить хоть кого-нибудь из нас. Он знает, что Тихон Миронович ушел в бхагу, но Бельгард помнит прежнюю встречу с вами. Вскрикнув, медиум открыл глаза, обвел взглядом осотовцев и произнес нетвердым, но вполне трезвым голосом: - Я что-нибудь говорил? - Вы не помните? - подозрительно спросил Шифер. Морозов отрицательно покачал головой. Антон Петрович поспешил пояснить: - Только самые сильные медиумы запоминают сведения, полученные во время сеанса. Да и то, если пользуются амулетом, то есть источником силы. Он пересказал, о чем поведал Евгений, находясь в трансе. Морозов понимающе кивал, потом добавил: - Это правда, там не существует добра и зла. Только чистый разум. - Если задуматься, то добра и зла нет вообще,- вздохнул Садков.- Эти понятия придуманы людьми... Чуть позже, когда Морозов, пошатываясь от слабости, вышел из кабинета, комиссар нервно осведомился, что теперь делать. В задумчивости Садков долго прогуливался от стены до окна и обратно, потом сказал: - Во-первых, можно вообще ничего не предпринимать. Пусть мотается по морю. Призрак не способен причинить большого вреда. - От нас требуют действий,- напомнил комиссар. Антон Петрович вдруг понял: если он сумеет навсегда отослать "Русалку" в небытие, то директивные инстанции наконец-то поймут всю серьезность работ в астральной области. Поэтому Садков уверенно проговорил: - Он пришел за мной, поэтому я отправлюсь в те края и попытаюсь помериться силами с тенью Бельгарда. Признаюсь, я и сам давно хочу увидеть "Русалку". - Антон Петрович, вы же не владеете магией!..- сообразив, что оговорился, Кольцов уточнил: - ...так называемой магией. А потом был большой скандал, когда начальник ОСОТ узнал, что с самой Февральской революции Садков хранит дома талисман Черного Иеронима.