Маршалы Сталина - Юрий Рубцов

Правда, после ареста Берии в июне 1953 г. эту сторону его деятельности бывшие коллеги по высшему руководству пытались дискредитировать. «Известно, что Берия ведал Специальным комитетом, занятым атомными делами, — говорил глава правительства Г.М. Маленков на июльском 1953 г. Пленуме ЦК, который рассматривал политическое дело Берии. — Мы обязаны доложить пленуму, что и здесь он обособился и стал действовать, игнорируя ЦК и правительство в важнейших вопросах работы Специального комитета. Так, он без ведома ЦК и правительства принял решение организовать взрыв водородной бомбы. Надо ли говорить о значении этого факта»{191}.

Что ж, возможно, Берия и в самом деле пытался стать монополистом в атомной проблеме. Но совсем не исключено, что он стремился уберечь столь тонкую сферу, связанную с научным прорывом в неизвестное, от некомпетентного вмешательства партийных чиновников, умевших только «руководить».

Уйдя с поста наркома внутренних дел (его сменил С.Н. Круглов), «лубянский маршал» сохранил и даже упрочил свое влияние на спецслужбы. Став заместителем председателя Совета Министров СССР, он курировал МГБ и МВД. Тогда же, в 1946 г., он стал членом Политбюро (Президиума) ЦК, теперь уже не только фактически, но и формально войдя в самое ближайшее окружение вождя.

Точкой отсчета последнего возвышения Берии и одновременно финиша его жизненного пути стала кончина Сталина в марте 1953 г. Когда политические наследники вождя поделили власть, Лаврентий Павлович стал первым заместителем главы Советского правительства и одновременно возглавил Министерство внутренних дел СССР, которое объединило два прежних министерства — МГБ и МВД. Между ним и двумя другими лидерами — председателем Совета Министров Г.М. Маленковым и первым секретарем ЦК КПСС Н.С. Хрущевым — развернулась яростная, хотя и незримая борьба за право стать главным преемником вождя.

Лаврентий Павлович вступил в схватку с хорошо подготовленного плацдарма. Как первый заместитель главы правительства и министр объединенного Министерства внутренних дел, он сосредоточил в своих руках огромную власть, непосредственно курируя работу управлений, занимавшихся охраной членов высшего руководства, кадрами, разведкой и контрразведкой в армии, а также следственной части, контрольной инспекции, секретариатов МВД и Особого совещания. Ему подчинялась комендатура Московского Кремля. Благодаря широкой сети органов внутренних дел он был хорошо информирован о положении дел на местах, через них он контролировал и обстановку. Под своим началом он сосредоточил огромную массу людей с оружием: даже до объединения с МГБ один лишь аппарат Министерства внутренних дел составлял почти 375 тыс. человек.

Неужели Лаврентий Павлович надеялся стать лидером страны? Каким образом? Опубликованные в последние годы документы, увидевшие свет от его имени или благодаря его инициативе, заставляют думать о нем, как о несостоявшемся… реформаторе. Берия сразу же перехватил политическую инициативу у своих коллег по Президиуму ЦК КПСС, выдвинул, по существу, целую программу преобразований в области прав человека, экономики, социальной жизни, международной политики. Слова, сказанные им с трибуны Мавзолея во время похорон Сталина, о необходимости гарантировать каждому гражданину СССР дарованные ему Конституцией права личности, как ни могло показаться странным, стали воплощаться в жизнь. Своей наступательностью и энергией он сильно испугал Маленкова, Хрущева и иже с ними.

С другой стороны, до чего же была доведена страна, если реформатором и правозащитником выступал палач?

Но как бы то ни было, Берия проявил недюжинную энергию, настойчивость и последовательность, реализуя одному ему ведомую программу перемен. Прежде всего он предпринял шаги по развенчанию культа личности Сталина, преодолению наиболее вопиющих, преступных проявлений тоталитарной власти.

По инициативе Берии был пересмотрен ряд судебных дел. Так, Военная коллегия Верховного суда СССР отменила приговор по так называемому «авиационному делу», в соответствии с которым в 1946 г. были осуждены нарком авиационной промышленности А.И. Шахурин, командующий ВВС Советской Армии А.А. Новиков и ряд других лиц.

Проведенная по указанию Берии проверка показала, что бывший начальник Главного управления контрразведки «Смерш» B.C. Абакумов (позднее — министр госбезопасности) и его подчиненные в апреле 1946 г. сфабриковали обвинения в адрес Шахурина, Новикова и других лиц, привлеченных по делу: те якобы умышленно наносили вред военной авиации, поставляя на вооружение самолеты и моторы с серьезными конструктивными и производственными недоделками. На основании сфальсифицированных материалов Абакумов оклеветал этих лиц в глазах Сталина и добился разрешения на их арест. В застенках арестованным довелось испить чашу страданий до дна. Они были осуждены к лишению свободы на разные сроки.

После официального обращения Берии приговор в отношении осужденных по этому делу был отменен, и уголовное дело на них за отсутствием состава преступления прекращено{192}. По ходатайству министра внутренних дел все незаконно осужденные были восстановлены в партии, им вернули воинские звания, государственные награды, в том числе Главному маршалу авиации Новикову две звезды Героя Советского Союза, генерал-полковнику авиации Шахурину — звезду Героя Социалистического Труда.

4 апреля 1953 г. Берия, что называется, превзошел самого себя, поставив подпись под приказом, отменявшим людоедские решения ЦК ВКП(б) 1937 г. и 1939 г., которыми органам НКВД разрешалось применение физического воздействия на подследственных. «Такие изуверские “методы допроса” приводили к тому, — справедливо писал Берия, — что многие из невинно арестованных доводились следователями до состояния упадка физических сил, моральной депрессии, а отдельные из них до потери человеческого облика».

Министр впредь категорически запретил применение к арестованным каких-либо мер принуждения и физического воздействия и потребовал при производстве следствия строго соблюдать нормы уголовно-процессуального кодекса. В тюрьмах — Лефортовской и внутренней МВД — ликвидировались организованные руководством бывшего МГБ СССР помещения для применения к арестованным физических мер воздействия, а все орудия пыток были уничтожены.

Привыкшие за долгие годы лишь слепо исполнять приказы вождя сталинские сподвижники боялись смелых, неординарных шагов в политике. Некоторые предложения Берии вообще были реализованы намного позже, конечно, без указания имени их автора. Так, он первым поднял вопрос о положении спецпереселенцев, считая необходимым создать специальную комиссию из представителей партийных, советских и административных органов для изучения условий их труда, быта и отдыха. Эта острейшая проблема нашла разрешение лишь в 1955—1956 гг., когда народы, подвергнутые насильственному переселению в районы Сибири и Казахстана, были реабилитированы и получили право вернуться на историческую родину. И вновь гримаса истории: о положении спецпереселенцев громче всех заговорил тот, кто десять лет назад руководил депортацией этих людей.

А еще одно предложение Берии — приступить к коренному пересмотру всех дел, связанных с так называемыми контрреволюционными преступлениями, и реабилитировать осужденных по этим делам и вовсе стало реальностью в нашей стране лишь с 1991 г.

Документы свидетельствуют о грандиозных планах Лаврентия Павловича также по реформированию экономики, в частности, путем реорганизации системы ГУЛАГа и прекращения строительства многих объектов, где использовался труд заключенных.

По инициативе министра внутренних дел было осуществлено мероприятие, необходимость которого в современной России осознали лишь в 1998 г.: постановлением Совета Министров СССР от 18 марта 1953 г. в Министерство юстиции был передан ГУЛАГ — исправительно-трудовые лагеря и колонии. МВД также освободилось от строительных главков, передав их тем министерствам, в интересах которых до этого использовался труд заключенных. Берия даже замахнулся на святая святых советской экономики, с 20-х гг. немыслимой без использования дешевого труда заключенных. В одном из своих последних документов, внесенном 16 июня 1953 г. на рассмотрение Президиума ЦК КПСС, он предложил «ликвидировать сложившуюся систему принудительного труда ввиду экономической неэффективности и бесперспективности».

…Неполные четыре месяца, отведенные судьбой Лубянскому реформатору, заканчивались. Он энергично пробивал через неповоротливую, сконструированную под единоличную волю Сталина партийно-государственную машину свои многочисленные предложения, а в это время за его спиной сговаривались «товарищи» из Президиума ЦК. Боязнь каких-либо силовых акций со стороны Берии заставила его конкурентов временно объединиться.