Король сделки - Джон Гришем

В настоящий момент обязанности председателя совета директоров исполнял Маркус Хэнна, хотя он никогда так себя не называл. Он был просто боссом, главным начальником. Его отец являлся одним из основателей компании, и сам Маркус отдал ей всю жизнь. Не менее одиннадцати других представителей клана Хэнна состояли в руководстве, несколько младших отпрысков рода работали на заводе – мели полы и не гнушались никаким физическим трудом, как в свое время делали и их родители.

В тот день, когда судебный курьер принес иск, Маркус совещался с двоюродным братом Джоэлом, неофициальным юрисконсультом компании. Преодолев сопротивление регистратора и секретарей, курьер пробился в кабинет и с толстым конвертом предстал непосредственно перед Маркусом и Джоэлом.

– Вы Маркус Хэнна? – строго спросил он.

– Да. А вы кто?

– Судебный курьер. Вам депеша. – Он протянул конверт и удалился.

Иск был возбужден в округе Хауард, штат Мэриленд, от имени группы домовладельцев, потерпевших материальный урон из-за недоброкачественного строительного раствора, произведенного компанией «Хэнна Портленд». Джоэл медленно читал текст, переводя его для Маркуса на общедоступный язык, и, когда он закончил, оба принялись честить всех адвокатов на свете.

Быстро справившись с поручением, секретарша сделала впечатляющую подборку последних публикаций, посвященных адвокату, представлявшему истцов, – некоему Клею Картеру из округа Колумбия.

То, что в округе Хауард происходят неприятности, ни для кого сюрпризом не было. Несколько лет назад туда действительно каким-то образом попала партия бракованного раствора, которая была использована при строительстве индивидуальных домов несколькими фирмами. В последнее время стали поступать жалобы, и компания предпринимала усилия, чтобы решить проблемы пострадавшей группы потребителей. Выяснилось, что через три года раствор начинал крошиться и из кладки выпадали кирпичи. Маркус и Джоэл ездили в округ Хауард, встречались там со своими поставщиками и заказчиками. Обследовали несколько домов. По предварительным подсчетам, в данный момент насчитывалось около пятисот пострадавших, стоимость ремонтных работ по каждому дому оценивалась в двенадцать тысяч долларов. Вероятный ущерб от бракованной продукции был застрахован компанией на пять миллионов долларов.

Однако в иске говорилось о «минимум двух тысячах потенциальных истцов», каждый из которых претендовал на компенсацию прямых убытков в двадцать пять тысяч.

– Это же пятьдесят миллионов, – сказал Маркус.

– И сорок процентов от этой суммы положит себе в карман проклятый адвокат, – добавил Джоэл.

– Не может быть! – возмутился Маркус.

– Тем не менее они проделывают это каждый день.

Последовали новые проклятия в адрес адвокатов вообще и отдельно – в адрес мистера Картера. Джоэл забрал иск с собой. Он был обязан поставить в известность страховщика, который, в свою очередь, передаст дело юридической фирме, скорее всего в Филадельфии. Подобные ситуации случались по меньшей мере раз в год, но в таких масштабах – еще никогда. Поскольку истцы оценивали свои убытки в сумму, превышающую размер страховки, компании не оставалось ничего иного, как справляться своими силами: услуги адвокатов обошлись бы слишком дорого.

Реклама на целую полосу, опубликованная в «Ларкин газетт», взбудоражила маленький городок, затерянный в горах юго-восточной Виргинии. В Ларкине было три завода, чуть больше десяти тысяч жителей – обычная для окружного шахтерского города численность населения. Десять тысяч человек составляли минимальный порог, при котором, по оценке Оскара Малруни, было целесообразно давать рекламную полосу в местной печати. В данном случае речь шла о «Тощем Бене». Изучив факторы, определяющие эффективность рекламы, Малруни пришел к мнению, что имеет смысл еще раз тщательно поработать с мелкими секторами рынка. Его исследования также показали, что жительницы сел и маленьких городков, особенно вблизи Аппалачей, страдают избыточным весом чаще, чем горожанки, проживающие в мегаполисах. Стало быть, это территория «Тощего Бена».

В рекламе сообщалось, что на следующий день в мотеле к северу от города будет организовано обследование, которое – совершенно бесплатно – проведет опытный врач. Провериться рекомендовалось всем, кто принимал бенафоксидил, известный под названием «Тощий Бен». Гарантировалась полная конфиденциальность. Упоминалось о возможной компенсации вреда, нанесенного здоровью, за счет производителя препарата.

Внизу страницы мелким шрифтом были указаны фамилия, адрес и номер телефона адвокатской конторы Дж. Клея Картера-второго в округе Колумбия, хотя до этой строки мало кто дошел: часть читателей утратила интерес гораздо раньше, а часть была встревожена настолько, что думала лишь о предстоящем обследовании.

Нора Тэккет жила в трейлере в миле от Ларкина. Рекламы она не видела, потому что газет не читала. Она вообще ничего не читала. Только смотрела телевизор по шестнадцать часов в сутки и при этом постоянно что-то жевала. Нора жила с двумя детьми бывшего мужа, которых тот ей оставил, удрав два года назад. Это были его дети, не ее, и она до сих пор не могла взять в толк, почему содержит их. Но что оставалось делать: муж смылся, не сказав ни слова, и с тех пор ни разу не прислал не то что паршивого доллара – даже открытки, не позвонил, чтобы узнать, как поживают щенки, которых он впопыхах забыл прихватить с собой. Поэтому Нора ела.

Она стала клиенткой Дж. Клея Картера после того, как ее сестра прочла рекламу в «Ларкин газетт» и приехала за ней, чтобы отвезти на обследование. Нора пила «Тощего Бена» в течение года, пока врач не прекратил его выписывать, поскольку препарат был снят с производства. Если с помощью таблеток ей и удалось чуточку сбросить вес, то заметно это не было даже ей самой.

Сестра загрузила Нору в микроавтобус и сунула в руки газету, развернутую на рекламной полосе.

– Вот прочти, – велела Мэри-Бет. Сама она тоже начала было толстеть двадцать лет назад, но инсульт, настигший ее в двадцатишестилетнем возрасте, заставил образумиться и принять меры. С тех пор она вела с обжорством сестры затяжную борьбу, от которой, честно говоря, очень устала. По дороге в мотель женщины снова начали ссориться.

«Виллидж инн» был выбран секретаршей Оскара Малруни, поскольку показался ей самым новым мотелем в городе и, судя по сведениям, добытым в Интернете, единственным сколько-нибудь подходящим. Проведя в нем первую ночь и позавтракав в тамошнем грязном буфете, Оскар еще раз задался вопросом: как он за такой короткий срок умудрился пасть так низко? Он, третий по успеваемости студент своего курса в Йеле, на которого еще до окончания университета обратили внимание самые процветающие фирмы с Уолл-стрит и важные шишки из Вашингтона! Он, чей отец был известным врачом в Буффало, дядя служил в Верховном суде Вермонта, а брат стал партнером в одной из самых богатых юридических фирм на Манхэттене.

Жена Оскара была отнюдь не в восторге от того, что он снова уезжает в какую-то дыру охотиться за клиентами. Его и самого от этого коробило.

Работавший с ним в связке врач был боливийцем, который говорил по-английски, но с таким акцентом, что и «доброе утро» было трудно разобрать. В свои двадцать пять лет он выглядел на шестнадцать даже в зеленом медицинском костюме, на котором настоял Оскар, чтобы вызывать больше доверия у пациентов. Медицинскую школу доктор Лайван окончил на карибском острове Гренада. Оскар нашел его имя в разделе «Ищу работу» какого-то журнала и платил ему фиксированную сумму – две тысячи долларов в день.

Малруни действовал на передовой, Лайван – в тылу. В единственной на весь мотель гостиной имелась мятая ширма, которую им с трудом удалось расставить, чтобы разделить помещение надвое. Когда без четверти девять Нора вошла в передний отсек, Оскар взглянул на часы и как можно любезнее сказал:

– Доброе утро, мэм.

Она явилась на пятнадцать минут раньше срока, но, в конце концов, они все равно начинали работать еще до девяти.

«Мэм» была одной из тех женщин, которых он встречал во множестве, колеся по округу Колумбия. Она принадлежала другому миру, не тому, в котором вырос он сам.

Едва взглянув на пришедшую, Оскар определил: ничтожный счет в банке, минимум триста фунтов веса, а может, и ближе к четыремстам. Стыдно, что он научился с первого взгляда оценивать людей, как какой-нибудь ярмарочный торговец. Стыдно, что он вообще этим занимается.

– Вы адвокат? – спросила Мэри-Бет с большим подозрением. Оскар и к этому уже привык.

– Да, мэм. Врач – за перегородкой. Вы должны сначала заполнить кое-какие бумаги. – Он передал ей бланки анкеты, составленной так, чтобы было понятно любому дураку. – Если возникнут вопросы, я с удовольствием помогу.

Мэри-Бет и Нора уселись на складные стулья. Нора тяжело рухнула на свой, она уже начала потеть. Через несколько минут сестры окончательно запутались в вопросах анкеты, однако все было тихо, пока дверь не открылась снова и на пороге не появилась еще одна тучная женщина. Она моментально засекла Нору, а та, повернув голову, уставилась на нее как баран на новые ворота: две толстухи, застигнутые на месте «преступления».