Государыня - Галина Гончарова

От нас больше выгоды, чем от немытых крымчаков, которые если в спину и не ударят, так сбегут уж наверняка!

И все это обильно пересыпать витиеватостями, красивостями и уверениями в своем немалом уважении. И приложить к письму что-нибудь хорошее. Только не изумруды. Может, меха? Их здесь тоже хватает — и хороших, сам бы не побрезговал. Надобно с Ваней посоветоваться.

А попутно…

Тамань-атамань.

Почему-то так называла ее Софья. И улыбалась загадочно.

Да, туда пойдут войска. Можно даже без него, там для военных действий Ивана Сирко с лихвой хватит. То-то он развернется во всю ширь и мощь! И ту часть Крыма тоже надо зачищать. Тамань, Темрюк… нет, на Сухум-Кале мы не покушаемся. Но там же все равно Адыге, Кабарда — вот и чудненько. Черкесы с одной стороны, мы с другой — и вторая часть Крыма наша будет. Можно даже в Сухум-Кале вторгнуться — чуть-чуть, чтобы, когда османы ответят, было что уступать. Не Бахчисарай же им отдавать и не владения на полуострове?

Нет уж. Уплыло — так уплыло. А вот там — пусть. Пососедствуем какое-то время. Закончим войну, отдадим лишнее — и османские владения больше не трогать.

Пока.

Да, такое махонькое слово, всего четыре буквы, а сколько смысла!

Нет, покамест бодаться с османами ни к чему. Вот потом, позднее… Может быть, даже его дети, ежели это не сильно разорит страну. А сейчас — обезопасить себя от удара в спину — и смотреть в Сибирь. Опять же, Балтика…

Слишком многое нужно сделать, чтобы можно было тратить время на войны. А потому царевич сидел и писал письмо. И даже не думал о том, что скажет отец.

Победителей не судят. А победа должна быть окончательной. То есть такой, чтобы не тянулась война на двадцать лет. Вот как его отец с поляками разбирался — это ж не война, а волынка! Сколько времени, нервов, сил, жизней, да и денег тоже! И что — окупилось?!

Ни чуточки!

Он не должен повторять ошибки своего отца.

Письмо, в котором сообщалось, что Алексей Михайлович умер, отправилось по следам войска русского. Крым хоть и большой, да все ж войско не иголка, найти царевича можно. И ездить там сейчас уже не так опасно — проредили татарскую саранчу…

Так что Ромодановский снарядил отряд из двух десятков человек, приложив и свое письмо о том, что под стенами Азова случилось. Найдут царевича, никуда не денутся. А Воина Афанасьевича отпустил домой.

Когда мужчина узнал, что его отец при смерти — его бы и цепи не удержали. Хоть успеть, хоть попрощаться… сколько ж батюшка из-за его юной дури претерпел!

Ромодановский, также будучи в курсе, теперь оставался в Азове и ждал царевича. Впрочем, теперь он был куда как спокойнее за свое будущее. Все-таки Алексей Михайлович — человек своеобразный. А Алексей Алексеевич куда как лучше.

Самое тяжкое время — смену власти Ромодановский готовился принять, как должное. Ему ничего не угрожало, может, даже еще и наградят, а там — как Бог даст.

Время шло.

— Государыня, ваше приказание выполнено.

Васька тянулся в струночку перед царевной Софьей, краешком глаза поглядывая на стоящую рядом Раду.

— Вильгельм Оранский мертв?

— Когда мы уезжали, как раз порт закрыли. Траур объявили.

Софья кивнула:

— Подробности? Да вы садитесь, кофе себе налейте, фрукты вон… или чего другого приказать?

— Молочка бы, государыня? — Ничего страшного в своей просьбе Васька не видел. — Вроде бы и вкусное молочко на чужбине, а все ж не то. Мы как приехали, государыня, Рада в гостинице поселилась, а я по городу принялся ходить. Вильгельм — тут повезло мне — лишь по паре улиц и ездил. Вскорости я там дом нашел, комнатенку малую в нем снял, посмотрел, как уйти можно — все, как учили меня, так и сделал. И… оставалось только рычаг спустить.

Софья кивнула:

— На русских точно подозрений не пало ли?

— Нет, государыня. Я на том месте обрывок кружева французского оставил: да еще мелочь какую, словно бы из кармана та высыпалась. А слуги скажут, что в той комнате католический монах жил.

— Даже так?

Васька кивнул:

— Под рясой-то фигура куда как лучше прячется. Вот я и… стянул штучку с монастырского двора. Креститься по-католически дело нехитрое, молитвы на латыни бормотать, особливо когда в замочную скважину подглядывают, тоже. Вот и вышло, что жил в комнатке какой-то мутноватый француз. Даже не жил, так, появлялся.

Соответственно когда узнают…

— Французов будут бить, — усмехнулась Рада, — я тоже не сидела сложа руки, я слухи распускала, где могла.

— Посмотрим. Дождемся вестей, — кивнула Софья, — а вы двое — молодцы. И награда по делам будет.

Ребята и не сомневались, что их не обидят. А Софья планировала наградить их сейчас — не чрезмерно, чтобы не почивали на лаврах, — и использовать и дальше. Сработались ведь!

Так что мальчишке — домик в Дьяково, девчушке — должность при царевне с окладом, и пусть еще поработают.

Вильгельма больше нет?

Вот и чудненько, вот и ладненько. Зато других «нехороших людей» хватает.

Бесчеловечно? Простите, но ассасины — это не ее изобретение, это до нее постарались. Так что… идите вы со своей моралью — в церковь. А Софью сейчас интересовало, как бы подтолкнуть весы в свою сторону.

Ведь она не для себя старается, а для своей страны. Так что обвиняйте, обсуждайте… собаки лают — караван идет.

Сулейман, милостью Аллаха наместник пророка на земле, султан Османской империи, молился. А что ему еще оставалось делать?

Да, можно вытащить из башни младшего брата свергнутого султана, но вот ведь беда! Ума, решительности, напористости ты в него не вложишь! Королей не просто рожают, их воспитывают.

Будь на дворе мирное время, Сулейман бы, возможно, и справился. Но Кипр полыхал, Австрия кусала за все места, до которых могла добраться, зашевелилась Венгрия, а к тому же русские вторглись в Крым и взяли Перекоп.

А ведь вассалы, как ни крути.

С другой стороны… толку ли ему в тех татарах? В войне от них пользы нет, в мире… да тоже не особенно! И вообще ему янычар с лихвой хватает! С их требовательностью, раздерганностью и манерой менять султанов. Еще и крымчаков тут…

Пришедшее от русского царевича письмо тоже не порадовало.

С одной стороны… как бы да. Крымчаки его изрядно должны были разозлить. Как человек неглупый и справедливый, Сулейман понимал, что от постоянных набегов кто хочешь озвереет. Сам давно бы… сколько ж можно тигра за хвост дергать? С другой стороны… часть-то крепостей была его! Турецкая!

Хоть бы и та же Керчь!

С другой стороны, Алексей Алексеевич предлагал хорошее возмещение деньгами либо землями, готов был вернуть нажитое, не возражал против торговли, да и то сказать — татары от него страдали жестоко. А вот турок он старался не трогать. Ежели кто и погибал, то только по своей глупости.