Камень. Книга 10 - Станислав Николаевич Минин

— Не понимаю, о чем ты, Женя… — улыбнулся генерал, прекрасно видя отражение лица своего заместителя в зеркале заднего вида.

— А этот дерзкий в кепке из Канцелярии? — И, так и не дождавшись ответа, продолжил: — Если все настолько серьезно, предлагаю машину парковать не у дома Винницкого, а у… Короче, знаю я там одно тихое местечко.

— Именно это я тебе и хотел предложить, Женя, — кивнул Нарышкин.

* * *

Примерно через десять минут последовало предупреждение Нарышкина:

— Подъезжаем. Ворота будут справа по ходу движения.

Кузьмин тут же переместился на задний ряд сидений, остававшихся свободными, и, судя по его возне, как и я, уставился в окно.

Подсвеченные Бранденбургские ворота с колесницей и богиней победы Викторией наверху, главный символ Берлина, меня не особо впечатлили — может, виновато было ночное время, а может, мне элементарно не хватало художественного вкуса. Скорее всего, конечно же, второе, но я такой оказался не один — сзади послышался негромкий голос Кузьмина:

— Прошке надо будет сказать, что я от ворот остался в полном восторге — пусть завидует. А так… полная ерунда. Алексей Петрович, — сказал он уже громче, — а у вас, случайно, в машине большой флаг Российской империи не завал… не припасен?

Генерал посмотрел на полковника, помотавшего головой, и ответил:

— Нет. Надо срочно достать, Иван Олегович?

— Было бы неплохо… Хочу, когда мы с текущими делами разберемся, наш флаг над Рейхстагом водрузить. Мы же сможем к Рейхстагу заскочить на обратном пути?

Нарышкин переглянулся с Сидоровым и растянул губы в улыбке:

— Отличная шутка, Иван Олегович.

— А кто сказал, что это шутка, Алексей Петрович? — продолжал глумиться Ванюша. — Я надеюсь, хотя бы в нашем посольстве флаг найдется?

— Найдется… — кивнул Нарышкин. — Мы как раз сейчас мимо посольства и проезжаем. Оно будет слева по ходу движения, но прямой обзор закрывают другие здания. Иван Олегович, сейчас мы на Беренштрассе, а посольство расположено на параллельной Унтер-ден-Лиден. Заезжаем?

— На обратной дороге, — невозмутимо ответил Кузьмин. — Делу время, потехе час. Долго нам еще до точки ехать?

— Три минуты.

— Алексей Петрович, и скажите господину полковнику, чтобы не к самому подъезду подъезжал, а встал в тенечке, где камер поменьше.

— Уже, Иван Олегович.

— Отлично!..

Как рассказывал Нарышкин моему родителю еще на яхте, дипломатические сотрудники нашего посольства достаточно компактно проживали в центре Берлина в очень респектабельном районе на улицах Краузенштрассе, Шютценштрассе и Циммерштрассе. Оказалось, у нашего дипкурьера, вот неожиданность, был неофициальный доступ к камерам всего района, так что, еще когда мы двигались по Ляйпцигер Штрассе Сидоров, возившийся с ноутбуком, доложился, что «неожиданно» случился технический сбой на сервере и камеры нас не видят.

Гигантским усилием воли я перешел на темп и, судорожно сглотнув от приступа тошноты, принялся мониторить окружающее пространство на предмет характерных потоков внимания, краешком сознания отмечая, что Кузьмин занимается тем же самым. Логика подсказывала — если немцы не дураки, а они не дураки, должны быть стационарные посты наблюдения за местами проживания наших дипломатов. По крайней мере, один точно.

— Карту района! — прохрипел я и снова сглотнул. — Быстро!

Сидоров метнулся ко мне с ноутом, и я, мысленно сориентировавшись, ткнул два раза пальцем в экран:

— Два поста. Покажите полковнику, чтобы мы не попали в прицел их фиксирующей аппаратуры. Операторов сейчас выведу из игры…

Разобравшись в совокупности с четырьмя человечками — с двумя бодрствующими и двумя спящими — вышел из темпа, стащил с головы кепку и уткнулся лбом в прохладное стекло окна.

— Царевич, — на соседнее кресло присаживался Ванюша, — родной, ты опять один решил все сделать? — в голосе колдуна смешалась досада с неприкрытым волнением. — Я же филеров тоже почуял, только собирался для гарантии подобраться поближе. Силы-то хоть остались?

— Если только работать на морально-волевых, — прошептал я. — Возникнет необходимость, можешь на меня рассчитывать.

— Будем надеяться, что не возникнет, — вздохнул он. — Короче, слушай мой приказ: сидишь в машине, прикидываешься ветошью, а я спокойно отрабатываю оставшихся семерых персонажей. Договорились?

— Договорились.

— Чудненько…

Винницкий жил на Циммерштрассе, улице, расположенной дальше всех остальных, если смотреть со стороны нашего посольства. Машину полковник расположил в наименее освещенном проезде между домами, а генерал указал на один из подъездов трехэтажного дома, стоявшего прямо напротив:

— Второй этаж, окна выходят на эту сторону, кроме окон кухни и детской спальни. Консьержа в подъезде нет, код домофона не проблема, — Нарышкин покосился на Сидорова, — а вот как мы без шума попадем в квартиру…

И взгляды двух жандармов скрестились на Ванюше, который поморщился:

— Ну, типа, способы есть. Работаем втроем, Камень и полковник остаются в машине. Рации еще раз проверим… Отлично! Но рациями пользуемся только в случае крайней необходимости. И, господа, я вас умоляю: не надо шума! Тихо пришли, тихо ушли. Вперед!

В окно я наблюдал, как наша «группа захвата» спокойным прогулочным шагом пересекает двор, исчезает в подъезде, а минуты через три в двух окнах на втором этаже загорается свет — Ванюша решил работать в комфорте, а не при свете ночника или фонарика смартфона.

— Свет зажегся… — сообщил мне полковник, видимо, опасаясь, что с моего кресла этого не видно. — Группа в квартире.

— Спасибо! — поблагодарил я.

И в микроавтобусе опять повисла тишина.

Минут через пять я начал волноваться — по моим расчетам, Кузьмину на допрос хватило бы и пары минут, а тут такая задержка! Неужели колдун решил получить от предателя какие-то дополнительные сведенья?

Еще минут пять…

— Свет погас… Выходят втроем…

— Спасибо…

Когда троица заняла свои прежние места в салоне, Нарышкин скомандовал:

— К Богословскому.

— Есть.

Когда машина тронулась, Ванюша принялся меня шепотом просвещать:

— Мимо. Оказалось, у Винницкого жена-истеричка начала исполнять и грозиться уехать обратно в Россию вместе с детьми, вот он и вибрировал. Пришлось для восстановления семьи и дальнейшего нормального развития карьеры разведчика до кучи пообщаться чутулю с этой курицей.

— Как бы и следующий… — расстроился я.

— Ну и хер с ним! — пихнул меня локтем в бок Кузьмин. — Я вот вообще не понимаю, как ты это делаешь, и не жужжу!

— Это ты-то не жужжишь?

— Если только немного. Как самочувствие?

—