А может, это просто мираж… Моя исповедь - Наталия Валерьевна Гулькина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мне позвонил Макс и сказал, что Сергея избили и он находится в московской больнице. Я позвонила ему по мобильнику, но он очень холодно ответил:
— Нет, не надо ко мне приезжать, я не хочу, чтоб ты меня видела в таком виде. Я весь перевязанный, в бинтах, дренажах после операций.
Но через некоторое время я настояла и вместе с дочкой приехала к нему. Сережа не был рад нашему визиту. Может быть, он понимал, что ему таким образом пришло наказание, и от этого он еще больше злился на меня. И там, в больнице, я окончательно поняла, что между нами образовалась та самая трещина, которую уже почти не склеить. Отношения раскололись окончательно. После больницы он крайне редко навещал Яну, но зато, когда приезжал, всегда дарил ей дорогие подарки: обувь или какую-нибудь кофточку от «Дольче и Габбана» и «Шанель». Я, конечно, понимала, что подарки Яне покупает та самая дама, потому что Сергей не очень в этом разбирается да и не зарабатывает на такие дорогие вещи.
Я очень болезненно переживала наш разрыв, постоянно ревела, но в душе, конечно, я надеялась, что он вернется к нам с дочкой. А тут еще, как назло, как ни загляну в почтовый ящик, а там бумажки: «Приворот, отворот, целительница, гадалка». Я рву и выбрасываю. Через какое-то время на столбе прямо перед моим носом вижу объявление: «Возвращаю мужа в семью». В почтовом ящике, в интернете первое, что выскакивает, — «Магия, вернуть мужа обратно». Я понимала, что меня как будто бес искушает. И когда я в очередной раз в почтовом ящике увидела такую бумажку, у меня мелькнула мысль: а может, правда, пойти и вернуть его обратно… Но все подруги были единодушны: «Так делать ни в коем случае нельзя — это опасно. Либо он может в скором времени умереть, либо ты на себя болезни накличешь». Меня отговорили, я послушалась, решила, что никуда не пойду, — и все призывы гадалок как по команде исчезли из поля моего зрения.
Не знаю почему, но я себе надумала историю, связанную с нумерологией. Так получилось, что я жила с одним мужем четыре года, с другим тоже четыре года. В сумме — восемь лет. И эта цифра застряла у меня в мозгу. Где-то в глубине души я чувствовала, что через восемь лет мы с Сергеем можем разойтись. Я рассуждала так: от первого мужа я сама ушла из-за того, что мне хотелось быть артисткой. Расстаться со вторым я решила потому, что устала от его измен. А тут получается, так и вышло — восемь лет и разлука с самым дорогим мне человеком.
Я очень сильно переживала, плакала, не находила себе места. В моем сердце по-прежнему жила любовь. Я не могла слушать медленные лирические песни. Прошло полгода, а я всеми мыслями была с ним. Как сейчас помню, мы отправились куда-то на гастроли, едем в автобусе, и вдруг заиграли песню Владимира Кузьмина «Сибирские морозы». Я как начала плакать, не могу остановиться. Ко мне подходят мои девчонки-танцовщицы, успокаивают и просят водителя: «Включите быструю музыку, не может человек слушать такие песни!» Приезжаем на концерт, а у меня вся краска на лице потекла. И только тогда мои девчонки узнали, что мы с Сергеем расстались. «Да не может такого быть, — удивлялись они, — он же так тебя любил!»
— Есть десять минут перекраситься? — спрашиваю я у организаторов.
— Нет, вас публика ждет. Надо идти на сцену.
Я надела солнечные очки и отработала этот концерт в черных очках, хотя в зале было темно и свет горел только на сцене.
На гастролях в Башкирии
По Башкирии мы ездили с первым составом группы «Блестящие». Одна из солисток — Жанна Фриске — была самой приятной и самой общительной из девушек, остальные больше «звездили». И я общалась только с ней. Все привыкли: раз группа так называется, то и наряды должны быть блестящими, а мы с площадки на площадку перемещаемся на микроавтобусе, девчонки в джинсах, в майках, в чем летом ходят, в том и выбегают на сцену, особо не заморачиваются. И уже не раз на концертах, когда они в таком виде выходили на сцену, начинался свист:
— Да это не «Блестящие», это подстава!
В общем, организаторы попросили их на выступления одеваться в концертные костюмы. Стоило девочкам надеть блестящие платья, как сразу не стало никаких претензий. По сути, можно кого угодно одеть в такие платья, включить «фанеру» и вперед. Издалека вообще не поймешь, кто там на сцене. С нами тогда ездили то ли «Сябры», то ли еще кто-то, я уже не помню. Но концерт был сборный, и перед нашим выходом на сцену выступали местные коллективы. И вот очередной город. Мы подъезжаем к стадиону, стоит милиция, перекрыла все въезды на стадион, а музыка уже играет, поет кто-то из местных, народ на стадионе танцует. Водитель, который нас привез, обращается к милиционеру:
— Начальник, поднимайте шлагбаум, дайте проехать, иначе мы опоздаем на выступление.
— А чего это я должен вас пускать? — возмутился милиционер.
— Так артисты приехали.
— Какие еще артисты? — продолжил разговор охранник.
— Группа «Блестящие» и группа «Звезды» с Наталией Гулькиной, сами посмотрите, в автобусе сидят, — махнул водитель в нашу сторону.
— Да что вы говорите? Вы что, не слышите, концерт уже идет, — возражал милиционер.
Девчонки выходят из автобуса, подходят к нему и говорят:
— Мы группа «Блестящие». И нам скоро на сцену!
— Что-то не похожи вы на «Блестящих».
— Что значит «не похожи»? Там ваши местные артисты сейчас выступают, а за ними следом мы должны выходить на сцену. А вы нас не пускаете!
Он берет рацию и говорит, видимо, старшему:
— Тут какие-то девушки утверждают, что они группа «Блестящие», и просят, чтобы я их пустил. — Немного помолчал, видимо, слушал вопрос старшего, и ответил: — Да нет, в шортах и майках. Не думаю, что это они.
Мое терпение лопнуло, я вышла из автобуса вместе с кем-то из наших ребят, подходим к милиционеру, и я говорю:
— Вы что, не понимаете? Мы артисты, и вы тут именно
