Интуиция (СИ) - Ольга Горовая

— Это правда? Про сотрясение?

— А ты откуда знаешь? — Изумилась она, откидываясь на спинку дивана. Ее собственные пальцы с такой силой вцепились в телефон, что, вполне, могли оставить на нем вмятины. Но, тут же, вспомнила, поняла.

— Правда? — Проигнорировал он ее вопрос. А она улыбнулась, пусть и сквозь слезы… Валик…

— Правда.

— Прости, малыш. Прости меня, идиота. — Он тяжело вздохнул, подпирая лоб сжатым кулаком. Лине не надо было смотреть на него, чтобы знать об этом.

— Я понимаю, Валик. Правда.

— Почему ты плачешь, малыш?

— Ночь, пустота… — Просто ответила девушка, почти шепча. Не уверенная, что стоит продолжать говорить с ним, если хочет изменить хоть что-то в своей жизни, и, не имея сил нажать на отбой.

— А что ж… друг не успокаивает? — Как-то неуверенно, после недолгого молчания спросил Валентин, снова щелкая зажигалкой.

Лина замерла, ожидая взрыва или упреков, претензий, возможно.

Дима говорил ей, что разговаривал с Валиком. Извинился, что влез не в свое дело, объясняя тем, что помочь ей хотел. Девушка до сих пор не могла решить, как к этому отнестись. С одной стороны, она его понимала. А с другой, даже Валик никогда не трогал ее телефон, чье бы имя там не высвечивалось.

Но упреков не было. Мужчина просто молчал, разделяя с ней ночь, не давая быть в полном одиночестве, даже не настаивая на ответе, в общем-то. Так, как разделял ее жизнь раньше.

— Я квартиру сняла. — Зачем-то призналась она, прерывая длинное, но не тягостное молчание. Ей хотелось слышать, как он дышит, как медленно стучит по столу пальцами, как хрустит суставами, сжимая руки в кулаки, пытаясь оставаться спокойным…

— У тебя есть дом, малыш. И тебя здесь ждут… — Тихо ответил мужчина. Но в его хриплом шепоте было столько эмоций, что у Лины сердце зашлось.

Только сказать в ответ было нечего.

Так и сидели они, в разных концах города, разделенные ночью, непониманием. Собственными ошибками. Слушая в трубках дыхание другого. И ни у кого не хватало силы разорвать эту связь.

— Доброго дня, соня. — Лина удивленно смотрела на жизнерадостного Диму, который стоял в ее дверях. Моргнула несколько раз, а потом зевнула, прикрывая рот ладошкой. — Может, пригласишь зайти? — Насмешливо приподнял бровь мужчина.

Девушка только кивнула, и приглашающе махнув рукой, медленно побрела назад в комнату, почти на ощупь. Устало рухнула на диван и начала рыться под подушкой, в поисках телефона. Дмитрий, с интересом наблюдал за этим, остановившись в дверях залы.

— Ох, — вздохнула Лина, увидев время на дисплее.

Ну, не так уж и много она и спала. Так что, нет ничего удивительного в том, что ели удерживает глаза открытыми.

— Да уж. — Понимающе кивнул Димка. — Я не звонил, так и думал, что ты еще спишь. Пойду, попробую у тебя на кухне похозяйничать. Может кофе удастся сварить.

— Да, это было бы хорошо. — С неуверенной улыбкой признала Лина. Но ее голову занимали совсем другие мысли.

Сейчас было одиннадцать. Она уснула в пять утра.

И последним, что помнила девушка, перед тем как уснуть, был шепот Валика в трубке, которую она так и продолжала держать у уха: "Спи малыш, уже светает. Спи. Я рядом".

И там, во сне, ей и правда, казалось, что он рядом, обнимает ее. Она почти ощущала тепло от его прикосновения. И страх ушел. Она перестала бояться. Пусть и на время. Хоть и понимала уже, что это был только сон, навеянный его голосом.

"Господи! Что же ей делать? Что она делает сейчас?", — спрашивала девушка сама у себя, слушая, как шумит Дима на кухне, стуча посудой. Лина все больше и больше путалась, терялась в своих мыслях, ощущениях, в чувствах к этим двум мужчинам, которые были в ее жизни.

Еще три дня назад, она могла бы поклясться, что любит Диму. И была уверена, что совсем не любит Валика. Сейчас — она не была уверена ни в первом утверждении, ни во втором.

И, абсолютно не знала, что стоит сделать.

В ее душе начинала зарождаться такая тоска, что внутри все сворачивалось в узел от боли. И ее было так трудно терпеть. Не боль. Боль это мелочи.

Тоску… она уже тосковала за Валентином.

Ей хотелось увидеть его. Посмотреть в синие глаза, уставшие и покрасневшие от очередной, по ее вине, проведенной без сна, ночи.

Погладить его колючую щеку. Потому что, он не стал сегодня бриться. Пытался хоть немного дольше поспать. И, сразу поехал на работу. Только выпил черный кофе. И не уследил. Матерясь на всю квартиру, ругая напиток, что тот убежал, пригорая.

Слезы потекли по ее щекам, но она не рыдала. Она сидела молча. С ужасом понимая, что хочет увидеть все это. Совершенно точно зная, что не ошиблась ни в одной детали его утра.

И проклинала себя за то, что, даже уйдя, продолжала портить его жизнь.

Упираясь лбом в раскрытые ладони, Лина несильно раскачивалась, пытаясь найти хоть что-то стабильно и рациональное в своей, безумной и хаотичной жизни.

Наверное, решение пожить самой — было самым правильным. Так, она сможет разобраться в себе. Понять, что ей надо. И нужна ли она хоть одному из этих мужчин, которым доставляет столько проблем и боли.

Дима чертыхнулся на кухне, и Лина вздрогнула, выплывая из своих размышлений. Ей надо становится независимой. Только так можно, хоть как-то, перестать быть обузой, даже для себя.

Не ушла из ее сердца ненависть к себе. Только сильнее стала, из-за всего того, что она делала.

Тяжело вздохнув, она поднялась с дивана, и пошла на кухню. Дима продолжал рыться в шкафах.

— Тут нет ни одной нормальной посудины. — Пожаловался он ей, поворачивая голову.

Лина слабо усмехнулась.

— Садись. Я сама. — Она достала первую попавшуюся кастрюльку, и стала распечатывать пачку кофе, которую купила вчера в магазине.

Аромат горячего напитка расплывался по кухне. Лина радовалась ему.

А вот есть, не хотелось, как и всегда, в общем-то, в такие периоды накатывающей депрессии.

Лина молчала, не зная, что сказать, а Дима все пытался разрушить тишину кухни, что-то рассказывая и спрашивая у девушки какие-то мелочи. Но, не сумев добиться ответа ни на один вопрос, и он замолчал.

— Что-то случилось? — Наконец, спросил Дима, наблюдая, как Лина разливает кофе в чашки. Он видел, как дрожат ее пальцы. Слышал, как дребезжит, ударяясь о край керамической емкости, алюминиевая кастрюлька.

Девушка замерла, а потом покачала головой.

— Нет, ничего. — Тихо ответила она, не поднимая глаз.

Мужчина вздохнул, не прекращая своего наблюдения. А потом, когда она отставила горячую посуду, встал, походя ближе и обнимая за плечи.