Дикая охота. Посланник магов - Элспет Купер

– И?..

– Судя по всему, ты тот самый особый случай. Я попрошу Саарона собрать совет на следующей неделе, тогда и посмотрим. Так или иначе, ты будешь знать свою степень.

В лазарете Гэр открыл дверь и придержал ее для Танит, а затем последовал за девушкой через приемную в палаты. Танит остановилась у стола, обменялась парой слов с дежурным целителем, а потом указала на одну из дверей.

– Твой друг там, в самом конце.

Дарин выглядел намного лучше. Исчезла мертвенная бледность, хотя под глазами все еще темнели круги. Он потягивал из стакана подслащенный напиток и, услышав шаги, быстро поднял глаза.

– Гэр! – воскликнул Дарин, быстро ставя стакан на тумбочку. На его лице расцвела широкая улыбка. – Как дела?

– Устал. – Гэр пододвинул стул и присел. – А ты как? О тебе многие спрашивают.

– Да я в порядке. Саарон говорит, что еще пара дней и я смогу отсюда выйти.

– Рад слышать. Ты меня до полусмерти напугал, свалившись без сознания.

– Я почти ничего не помню. – Дарин поморщился. – Я пытался дописать то проклятое эссе для Донаты, а потом вдруг увидел, что лежу на спине и чудесная рыжеволосая девушка кормит меня медом с ложки.

– Неплохо. – Гэр улыбнулся.

– Мне почти стыдно об этом говорить, но эта Танит необыкновенная красавица.

Гэр оглянулся на стол дежурного, но астоланки в палате уже не было.

– Мастер Доната сказала мне, что надеется на твое скорое выздоровление и что у тебя есть время до конца недели, чтобы закончить эссе.

Улыбка Дарина стала еще шире.

– Тогда у тебя достаточно времени, чтобы написать его за меня. Ну пообещай, что поможешь! Мне всегда ставят хорошие оценки, когда ты пишешь работу за меня.

– Может, тебе стоит проводить больше времени за учебой и меньше ворковать с Ренной?

– Я не воркую!

Гэр рассмеялся и откинулся на спинку стула, ставя его на две ножки, чтобы удобнее было опираться на стену.

– Если у меня будет время, я посижу с тобой и помогу тебе написать работу, разъясню сложные места. Но в последнее время мастера не дают мне вздохнуть. «Сделай это, покажи то, повтори еще раз, практикуйся, практикуйся, практикуйся», – мне едва удается отвоевать у них время на то, чтобы поспать. А они до сих пор так и не решили, какую степень мне присвоить.

– Не решили?

Гэр покачал головой.

– Даже Танит удивлена. А что, такое редко бывает? Я имею в виду, чтобы мастера так долго размышляли?

– Понятия не имею, – сказал Дарин. – Я тут только два года, и все, кого я знаю, получали степень почти сразу. Может, совет придумывает для тебя особую категорию? Ведь очевидно, что ты сильнее всех нас, особенно… – Он понизил голос и многозначительно кивнул. – Ты знаешь.

– Это просто талант, Дарин.

– Да, да, ты говорил. Айша так и не упомянула о мантии?

– Нет. Словно ничего не случилось.

– А мантия все еще у тебя?

– В шкафу.

– Может, тебе стоит надеть ее, когда ты пойдешь в общую столовую? – легкомысленно предложил Дарин. – Это добавит перца в повседневную рутину. Ты хоть знаешь, что половина Капитула считает тебя ее любовником?

Стул с грохотом опустился на четыре ножки.

– Что?

– Стоит Айше свистнуть, и ты убегаешь на ее уроки, которые длятся много часов. О своем умении ты не говоришь. Что еще могут подумать люди?

У Гэра запылали щеки.

– Дарин, но Айша одна из моих учителей!

– Ну и что? Тут не в первый раз нарушаются правила.

– Поверить не могу, что ты вообще до такого додумался. Это же бред!

– Там, откуда я родом, говорят, что сплетни летят на крыльях, а правда шагает по земле. Дай людям время, и раньше, чем ты испачкаешь простыни Айши, они придумают имена вашим детям.

– Дарин, клянусь, мы с Айшей не любовники.

Вот только при этих словах совесть напомнила Гэру о тех двух случаях, когда в мыслях он был именно любовником своей наставницы, нежным и неутомимым. От этих воспоминаний юноша покраснел и добавил слабым голосом:

– Ты одержим сексом.

– Ничего не могу с собой поделать. Ренна не допускает меня ниже пояса, и это меня убивает.

– Насколько я помню, выше пояса у Ренны тоже есть чем заняться.

– Да, яблочки у нее хороши, но мне нужен весь сад. Знаю, знаю, священное таинство единения должно происходить после произнесения клятв о том, что все это серьезно, благочестиво и надолго, и все такое, но мне надоело ходить с синими яйцами.

– Вот этого я предпочел бы не знать!

– Тогда расскажи мне, что происходит у вас с Айшей. Мне-то ты можешь довериться. Вы действительно только меняете форму? И все?

– Исключительно свежий воздух и полезные упражнения, клянусь. А еще много чая и споров, когда портится погода. Айша ненавидит холод.

– Ага.

– И не смотри на меня так, я говорю правду. Мы много летаем или в волчьем обличье уходим на холмы. Айша учит меня принимать новые формы, рассказывает, как справиться с тем, что мне пока не дается, и это все.

– Знаешь, а ты ведь так ничего мне и не показал.

– Моих слов тебе недостаточно?

– Гэр, я тебе верю, просто хотел бы сам, своими глазами на это взглянуть.

– Здесь?

– А почему бы нет?

Гэр закрыл глаза и потянулся к Песни. Она в тот же миг заполнила его, и он позволил музыке охватить себя, нырнул в нее и нашел форму огненного орла. Плоская поверхность стула под когтями оказалась неудобной, и, пропоров дерево в нескольких местах, Гэр быстро принял прежнее обличье.

Дарин так выпучил глаза, что они, казалось, вот-вот вылезут из орбит. Он выругался, длинно и витиевато.

– Я никогда, никогда, никогда в жизни не видел ничего подобного! Это невероятно. И давно ты это умеешь?

– Лет с одиннадцати.

Рухнув обратно на подушки, Дарин взъерошил пальцами волосы.

– Даже не знаю, что сказать!

– Это с тобой впервые.

– Спасибо. – Белистанец кисло улыбнулся.

– Да не за что.

Танит вернулась совершенно бесшумно. Она принесла и поставила на тумбочку у кровати новую чашку с питьем.

– Прости, но Дарину на сегодня достаточно, ему пора принимать лекарства. Тебя проводить до двери?

Белистанец фыркнул, но просветлел, когда друг пообещал навестить его после ужина.

Гэр оставил его пить лекарства и кривиться от горечи, а сам вместе с Танит пошел к выходу из лазарета.

Стоило им переступить порог, как в его сознание врезалась Айша, требуя внимания и объяснений, где его носит. Гэр моргнул: она кричала.

– Что-то случилось? – спросила Танит.

– Мастер Айша. – Гэр указал на свой висок. – Она хочет знать, где я был.

– Лазарет закрыт щитовыми чарами, – объяснила Танит. – Иначе нельзя, шум сотен сознаний, одновременно работающих с Песнью, не позволил бы нам сосредоточиться. Он очень отвлекает, мы словно пытаемся разобрать тихий голос в кричащей толпе. Только дежурный медик не закрыт щитом, он передает сообщения к нам и от нас. Просто сегодняшняя дежурная не знала, что ты здесь. – Танит склонила голову набок. – Ты можешь отсечь Айшу, все зависит лишь от того, хочешь ли ты этого.

– Я не знаю, как это сделать, – признался Гэр. – Я не умею мысленно общаться.

– Правда? – Танит наградила его очередным оценивающим взглядом. – Ты странный. Со всеми своими талантами спотыкаешься об обычный мысленный разговор.

– Я мало обо что не спотыкаюсь. Мастера замечают, что сложные умения даются мне с легкостью, зато с простейшими заданиями я не справляюсь.

– Иногда такое случается даже с представителями моего народа. И мы пока не знаем почему. Возможно, ты как ребенок, который научился говорить и ходить позже, чем другие.

– Моя приемная мать утверждала, что я был тяжелым на подъем.

Танит улыбнулась.

– Значит, так оно и есть. Со временем все получится. А сейчас тебе лучше поторопиться. Я даже отсюда слышу нетерпение мастера Айши.

– Вообще-то сегодня утром у меня урок с мастером Кораном.

– О! – Танит явно смутилась, а потом залилась румянцем. – Ну, уже полдень, так что тебе не следует медлить. Если Коран на кого-то и злится, так это на опоздавших. Хорошего тебе дня.

И со щеками, пылающими, как алые розы в саду его приемной матери, Танит умчалась обратно в лазарет.

Шагая к лекционным аудиториям, Гэр ежился от неприятной уверенности в том, что Танит тоже знала о слухах. Он снял ремешок с волос, пальцами привел их в относительный порядок и снова завязал хвост на затылке. Смилуйся, Великая Мать, а он-то думал, что для сплетников будет достаточно его способности менять форму. Теперь же у него появилась еще одна причина тщательно следить за расписанием, иначе Капитул будет сплетничать до самой его смерти.

23

Вера

Даниляр, завернувшись в теплую мантию, стоял у окна своей комнаты и пил чай. Утро было его любимым временем суток. Особенно зимнее утро, когда небо становилось прозрачным и синим, как лучший хрусталь с Западных островов, а мир, затаив дыхание, ждал, когда проснутся первые птицы. Именно такая тишина царила вокруг, когда Богиня произнесла Слово, вдохнувшее жизнь в Ее творение. Новый день всегда начинался с дыхания новой жизни.