Мойте руки перед бедой - Андрей Эдуардович Бронников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Надежда Константиновна тихо произнесла, едва сдерживая слёзы: «Да, вы собирались лепить бюст Владимира Ильича…ему всё некогда было позировать…вот теперь…маску».
Меркурова бросило в жар. Он, как заворожённый, неотрывно смотрел на мёртвое тело. Охранник взял его за плечи и повернул к стене, где на столе лежало всё необходимое для работы. «Да-да, я сейчас», – промолвил скульптор и приступил к работе.
Чтобы было лучше снять маску, Сергей Дмитриевич решил поправить голову Ленина. Он осторожно просунул пальцы под уши к затылку, чтобы удобнее взять за шею. Затылок и шея были ещё тёплыми. Вдруг Меркуров резко отдёрнул руки. Артерия пульсировала!
– Что? – встревожено спросил охранник.
– Уведите, Надежду Константиновну, – испуганно попросил скульптор. Это немедленно было исполнено.
– Так что? – опять спросил начальник охраны Пакалн.
– Кто констатировал смерть? – спросил скульптор.
– Врачи.
– А сейчас есть здесь кто-нибудь из них?
– Да, а что случилось? – не выдержав, воскликнул охранник.
– Позовите кого-нибудь, – чужим голосом произнес Меркуров. Тут же пригласили врача. Вошёл профессор Осипов.
– Что случилось? – спросил он.
– Товарищ, у Владимира Ильича пульсирует артерия, – с ужасом констатировал Сергей Дмитриевич, указал пальцем и пояснил: – Вот здесь, ниже уха.
Профессор хладнокровно пощупал пульс. Затем откинул край тюфяка, взял за руку Меркурова и прижал его пальцы к холодной поверхности стола.
– Товарищ, нельзя так волноваться. Пульсирует не сонная артерия, а ваши пальцы. Будьте спокойны. Вам предстоит очень ответственная работа, – ровно произнёс Осипов и несколько раз кивнул головой. Эти слова привели скульптора в чувство, и он продолжил работу.
Мария Ильинична, казалось, безучастно наблюдала за происходящим. Она по-прежнему неподвижно стояла в тёмном проеме и лишь плечом прислонилась к косяку. Крупскую решили больше не приглашать.
Вначале Сергей Дмитриевич тщательно обмазал лицо покойника стеариновой смазкой, а затем гипсом, стараясь захватить как можно большую поверхность. Это ему почти удалось. Не зафиксированной осталась только часть затылка, лежащая на подушке. Теперь зрелище стало ещё более ужасным – вместо лица бесформенный кусок серого гипса. Мария Ильинична за время работы ни разу не вздрогнула. Лишь застывший взгляд выдавал сильное психическое напряжение сестры Ленина.
К четырём часам утра работа была закончена. Меркуров сделал также и слепки рук. Такое он практиковал нечасто, но это был, несомненно, особый случай. В комнату вошла группа врачей. На том столе, что раньше отводился для гипса, начали раскладывать медицинские инструменты для вскрытия. Доктора деловито готовились к неприятной, но столь необходимой процедуре.
Пакалн поторопил скульптора и тот, бросив прощальный взгляд на тело вождя мирового пролетариата, вышел. Марию Ильиничну тоже увели. Однако приготовления врачей заняли достаточно продолжительное время. Собственно вскрытие, согласно документу, по неизвестным причинам началось только 11–15 утра и закончилось в четвёртом часу пополудни.
В истории от этого человека остались только кадры короткой кинохроники, субъективные портреты, множество монументов, одинаковых памятников, и лишь всего один, истинный и объективный образ – посмертная маска. Холодный гипс на века запечатлел мученическое выражение лица Ульянова. Если считать, что момент смерти есть начало загробной жизни, то для Ленина таковая должна была стать очень печальной.
Главная трагедия Ульянова, как личности мирового масштаба и лидера государства, заключалась не только в том, что он, подчиняясь обстоятельствам, принимал жестокие решения, но и в том, что на него легла полная ответственность за все кровавые поступки его ближайших соратников, которые остались в тени истории человечества.
В Кремле тем временем, уже кипела другая работа, другие проблемы встали на повестку дня. Первоочередная – похороны Председателя Совнаркома. Новый глава государства был уже очевиден для всех.
Сталин занимал эту должность почти тридцать лет. Иосиф Виссарионович привёл государство в новую эпоху, в иные реалии. Миллионы людских потерь сопровождали развитие, укрепление крупнейшей промышленной державы, которая стала итогом его упорных и жестоких трудов. Спасение государства и великая победа, разделённая с народом, также пришлись на период его правления.
27
НИИ психического здоровья, апартаменты Босселя
Жизнь в больнице стала налаживаться, но только у одного человека – Верховного целителя. Он уже совсем освоился в своей должности. С самого утра Боссель надевал маску «Сиками» – злого демона и расхаживал в ней по больнице. Придирался по мелочам, отчитывал подчинённых, отдавал распоряжения, о которых тут же забывал. Орал по любому поводу, изредка для устрашения топал ногами и заодно отправлял пару человек в карцер.
Охрана строго следила за его безопасностью – ведь спирт выдавался им не только по ежесуточной норме, но и в качестве вознаграждения. В соответствии с инструктажем подвального невидимки Босселю удалось поссорить Полковника с начальником охраны, и теперь они поочередно бегали к нему с доносами друг на друга. Верховный целитель умело этим пользовался, но и не забывал одаривать их то спиртом, то бесплатными пропусками в столовую или сортир.
Алексей Савельевич для поддержания энтузиазма среди больных ежедневно перед обедом выступал с речами. В такие моменты он цеплял на лицо маску «Кодзиси»– льва и пламенными словами вдохновлял благодарных слушателей на излечение. После он спускался в народ и долго беседовал с людьми. В процессе таких встреч лицо его облачалось, то в маску «Ясэотоко»– измождённого мужчины, чтобы подчеркнуть сочувствие к бедам очередного жалобщика, то «Накидзо»– плачущей женщины, чтобы выразить сострадание. Временами другая маска «Бикккуримэн»– удивления помогала Верховному целителю выказать искреннее заблуждение либо незнание некоторых проблем народа. В таких случаях он быстро надевал образ «Кибатобиде»– клыкастого бога грома, поворачивался к подчинённым и демонстративно отчитывал того или иного администратора. В свою очередь тот в маске молодого послушника старательно записывал указания, и на этом мизансцена заканчивалась к всеобщему удовлетворению.
Прощаясь, Алексей Савельевич делал выражение лица добрым, мягким и спокойным, словом, полностью соответствовал маске «Дзёмэн»– старого мужчины, на облик которого боги поменяли свой образ. Боссель ужасно не любил такие встречи, но это было частью имиджа, частью образа жизни и высоких обязанностей.
Утро было вполне обычным, но день по едва уловимым признакам обещал быть добрым. Во – первых, холодильник, так бесцеремонно опустошенный Стасюком был заполнен продуктами накануне вечером. Во – вторых, после обеда, ближе к вечеру, планировался выезд на рыбалку. Такое мероприятие было приготовлено окружением для Босселя впервые.
Верховный целитель завтракал. Стол был весьма изысканным: бутерброды с черной икрой, яичница с беконом, три вида йогуртов, хлебцы, ветчина, тонко порезанные ломтики красной рыбы и осетрины, стакан апельсинового сока. Меню завершала рюмка коньяка и блюдце с дольками лимона. Однако все эти деликатесы
