Поиски - Александр Бромов

Более опытный, Андерс, пробежав взглядом по Найири, разглядел капельки крови на манжете. Минуту он сидел, покусывая губы, потом бросил салфетку на стол и решительно встал.

— Куда? — вскинулся король.

— Дома будешь командовать, Повелитель, — ответил князь и толкнул собравшегося вместе с ним Шона обратно на стул, — Потом зайдешь.

Найири хмыкнул, но промолчал. Сын проводил отца осуждающим взглядом.

Сантилли лежал на полу у стола, рядом валялся опрокинутый стул. Лас осторожно промокал кровь на его лице полотенцем и даже не обернулся на звук открывающейся двери. Андерс присвистнул, увидев герцога, и присел рядом с ним на корточки.

— Дай сюда, — попросил он сына.

Мальчишка дернулся, но головы не повернул и не прервался. Отец накрыл его руку своей и почувствовал, как он напрягся.

— Лучше воды принеси, — мирно сказал он, — так ничего не получится.

Лас закусил губу, но отдал полотенце и встал.

— Держи его сзади, — распорядился Андерс, макая окровавленную ткань в тазик для умывания, который принес сын.

Вдвоем они быстро промыли раны. Кровь почти остановилась, но ашурт находился в полубессознательном состоянии и сам до кровати дойти не смог бы, поэтому князь осторожно взял его на руки.

— Голову придерживай, чтобы не соскользнула, — обратился он к сыну, поднимая герцога.

Так же вдвоем они осторожно уложили Сантилли.

— Надо снять эти тряпки, — негромко сказал Андерс, начиная снимать кафтан, и обругал себя, что сразу об этом не подумал.

Лас коротко глянул на него, но подчинился. Возможно, удастся помириться с сыном, наладить хоть какие-то отношения? Долго он еще будет смотреть волчонком? Князь подавил тяжелый вздох. Что говорить Ласайенте, как с ним общаться отец не представлял. Он уже тысячу раз проклял свою вспыльчивость, но найти подход к собственному ребенку так и не смог.

Может быть, попробовать еще раз поговорить с Сантилли? В последний раз герцог уперся, и наотрез отказался помогать по непонятной причине, но вероятно, после этого мальчишка сменит гнев на милость и согласится помочь. Хотя в данный момент Андерс находился здесь по другой причине: он знал, каков бывает король в минуты гнева. А разозлился Найири не на шутку. Что же произошло между закадычными друзьями?

Принц, стараясь действовать аккуратно, снял выпачканную в крови одежду, бережно укрыл друга одеялом и сел рядом.

— Спасибо, — тихо сказал он, не сводя глаз с герцога.

— Что у вас произошло? — спросил князь, опускаясь на стул, стоящий рядом с кроватью.

Сын покосился на него, но промолчал.

— Понятно, не мое дело, — усмехнулся отец.

Придется искать причину самостоятельно.

— Вы так любите махать кулаками, чуть что, — зло произнес Ласайента.

— На моей памяти Найири первый раз пустил их в ход, — ответил Андерс, — До этого все ограничивалось разговорами, в худшем случае подзатыльниками. Что Сантилли отмочил на этот раз?

Лас угрюмо посмотрел на отца и отвернулся.

— Ко мне тогда ты не побежал, — ожесточенно произнес он.

— Почему, побежал. Когда остыл. Только тебя уже не было. Пара убитых охранников и открытые двери.

— Долго собирался, — огрызнулся Лас.

— Не очень, — медленно ответил Андерс, — Часа полтора.

— Им хватило, — на скулах сына заходили желваки.

— Прости, — отец наклонился, чтобы взять его за руку, но принц убрал ее.

— Уйди, — сквозь зубы попросил он.

Князь, помешкав, кивнул и вышел, аккуратно притворив за собой дверь. Хоть так поговорили. Что же могло вывести Найири из равновесия?

Андерс начал методично перебирать все случаи, когда старый друг взрывался. Случаев оказалось меньше, чем пальцев на руках. Предательство князь отбросил, не колеблясь. Дезертирство тоже. А вот происшествие с младшим братом, изуверски изнасиловавшего девушку из прислуги, заставило задуматься всерьез. Тогда король тоже не пощадил Алентиса, жестоко избив его и выбросив в первый попавшийся мир, напоследок срезав ему крылья родовым кинжалом. С тех пор о нем ничего никогда не было слышно.

Так, и что мы имеем? Сантилли меньше всего похож на насильника, женщины за ним табунами бегают, иногда сам не знает, как отбиться, значит, отпадает.

Князь уперся носом в стену. «Тупик», — с досадой констатировал он и лишь потом понял, что все это время мерил шагами гостиничный коридор. Йёвалли оглянулся, а ведь и в самом деле тупик. Он хмыкнул, и тут его осенило.

Есть случаи, когда ашурты теряют контроль. У огненных темперамент на загляденье. Среди них много неверных мужей по той лишь причине, что они по своей природе слишком жаркие в любви. А если жена устала от этого и стала отказывать мужу? Или они долго не виделись? Да мало ли, что в жизни случается!

А герцог любит Ласайенту, как бы самого Андерса от этого не воротило. Князь буквально вытряс из старшего сына, что младший обратно пол так и не менял, постоянно оставаясь мужчиной. Но на вчерашнем балу князь имел сомнительное удовольствие наблюдать, как ашурт флиртует со всеми подряд девушками. Тогда ему стало обидно за сына, угрюмо стоящего в стороне. Нестерпимо захотелось подойти к Его Светлости и дать ему от души по смазливой физиономии, стереть с нее улыбку, размазав по лицу кровавую юшку. Но сдержался. И к Ласайенте не подошел, потому что не знал, что сказать.

Может быть, Найири разозлился из-за этого? Начал говорить с сыном, а тот надерзил в ответ? Ерунда. Ашурт из-за таких мелочей не выходит из себя. И зачем тогда взял с собой обоих? А он хотел, чтобы Ласти видел все. Что именно?

Только одно подходит идеально: Лас, видя, как друг вьется вокруг девушек, решается ему угодить и меняет пол, а у герцога, судя по его поведению и по словам Шона давно не было женщин. Дьявол, неужели он прав, и ашурт сорвался? Тогда понятны и довольная рожа старого друга сегодня утром, и мрачные лица мальчишек, и то, что потом произошло.

Андерс со злостью ударил кулаком по стене и оглянулся — хвала богам, в коридоре никого не было. Князь постоял минуту, буравя стену взглядом, и пошел вытрясать правду из друга. Он имеет право ее знать! Отец он или не отец, в самом деле?

Ласайента еще немного посидел рядом с Сантилли, потом закрыл дверь, скинул сапоги и кафтан и лег рядом. Он слушал прерывистое дыхание ашурта и запоздало корил себя за то, что не выслушал его, что дал обиде и злости одержать верх, не разобрался, не попытался понять. И чем все это кончилось?

«Чем я лучше Андерса? Ничем. Такая же эгоистичная тварь, как и он».

— Не знаю, как йёвалли, — неожиданно прошептал Сантилли, — а ашуртов срывает, когда у них долго нет женщин. Я потерял контроль. Прости. Ничего не помню.