Тени прошлого - Алексей Пересыпкин

А затем стремительный бег времени остановился. То ли вопль, то ли стон отчаяния и ужаса пронесся над палубой галеры. Из-за скопища беспорядочно сцепившихся в друг -друга кораблей вынырнули красноносые галеры с алыми парусами. За ними шли другие, с золотыми крестами на ослепительно белых парусах. Проплывая мимо большого двухмачтового корабля, в бока которого словно псы вцепились две ладьи берегового братства, красная галера внезапно пыхнула в их сторону черно-красной струей огня. Все три корабля мгновенно превратились в огромный костер. Эти не жалели ни своих, ни чужих. Все, что было в радиусе пятидесяти шагов от этих ужасных кораблей, подвергалось уничтожению. Суда противоборствующих сторон рванули в разные стороны, стремясь избежать гибельного контакта с огнем. 'Золотая устрица со скрежетом выдрала свой нос из борта вражеской галеры и медленно попятилась назад.

– Что это за корабли?- спросил я у пирата рядом со мной: -Это флот Святой Матери церкви! Видишь те, с крестами? Они полны паладинами, гляди, кишат, как блохи на запаршивевшей собаке. А эти, с красными носами- носители ужасного 'греческого огня' по преданию, его выдумал некий некромант-маг, умеющий призывать мертвых, и передал секрет тогдашним императорам. Ясное дело, совсем не добровольно! И теперь посылают их для устрашения иноплеменников и берегового братства. Вот нам выпало счастье их увидеть. Смотри же, брат, внимательнее! Второго раза не представится- его не будет! Сдохнем мы все тут. -уже будничным голосом закончил он. Но наш капитан считал иначе- Быстрее, быстрее. Баллисты- огонь по котлам этих уродов. Ты, как тебя там, стрелок, бей по прислуге огненных сифонов на ближайшей галере. Они не должны сделать по нам не единого залпа! Иначе конец. Этот огонь не тушит даже вода.

На пока везло. Огненоносные корабли занялись нашими товарищами, что в своей безумной отваге бросались на них один за другим. Уже несколько костров пылало на воде и всего лишь две галеры с огненными машинами было взято на абордаж. А ведь в бой еще не вступили паладины! В тесном бою они куда крепче, чем разношерстная пиратская публика. Наш корабль освободился от державшего его полуразрушенного корабля византийцев и кормщик направил его в чистое море. Есть надежда, что под покровом черного жирного дыма сгорающих пиратских судов, мы сможем уйти незамеченными. 'Золотая устрица устремилась вперед, вспарывая острым носом зеленоватую волну. Спасенье было уже близко, но прилетевший валун, выпущенный из катапульты, с грохотом ударил в кормовую надстройку галеры. Туда, где располагалось рулевое весло. Во все стороны брызнули обломки досок. Находившихся сзади моряков сбило с ног, некоторых даже выкинуло за борт. Получившее удар судно на мгновенье погрузилось по самую палубу, а затем подкинуло вверх. Лишившуюся управления галеру мотнуло в сторону и она лишь по счастливой случайности не столкнулась с тараном вынырнувшей из стены дыма корабля с красным парусом. Я с ужасом глядел закопченный металлический раструб на поворотном шесте, из которого вот-вот должна была вырваться струя пламени. У находящихся посреди палубы до блеска начищенных бронзовых котлов стояли люди, один из них уже собирался опустить вниз рычаг, когда стрела, пущенная с нашего корабля, вонзилась ему в грудь и отбросила назад, прочь от страшной машины. Все вокруг снова заволокла дымная пелена. Повреждения у 'Золотой устрицы' оказались слишком велики. Снаряд, пущенный неизвестным кораблем, снеся надстройку, убив и покалечив с десяток пиратов, пробил дно судна. И теперь галера медленно наполнялась водой. Капитан принял единственное решение идти к берегу. С каждой минутой нос корабля задирался все выше и выше. Когда днище заскрежетал по подводным камням, я почувствовал мимолетное облегчение. Добрались. Мало приятного очутится в воде в самой круговерти морского боя, когда удар весла проходящего мимо корабля размозжит тебе голову. Приказ и все выгружаются. Глубина здесь по грудь. Бредем к берегу. Всего в живых осталось четыре десятка. А в море бой еще продолжается, точнее, избиение. Пиратов целенаправленно гонят к берегу, не давая вырваться из бухты. На моих глазах поджигают неуклюжие огромные корабли: к ним прорывается три красных галеры и окатывают пламенем палубы великанов. Снасти вспыхивают моментально, превращая корабли в гигантские факелы. Объятые огнем фигурки бросаются в воду, надеясь найти если не спасение, так хоть легкую смерть. Катапульты в порту продолжают стрелять по кораблям атакующих. Но толку от них никакого. К берегу подошли еще два корабля братства. Оба -избитые и закопченные. Один- со следами сильного пожара. Оттуда вытаскивают страшные обожженные тела. Оборванные окровавленные люди никак не похожи на тех щеголей, какими они были до боя. А к пристаням уже подходят суда с золотыми крестами на парусах. Если учесть, что на галере помещается около двухсот человек, то нас ждет подарок в виде двух тысяч солдат церкви. Видимо, в этой организации привыкли работать с размахом. Что смогут противопоставить им защитники города? Особенно если учесть, что все население никак не больше пяти-шести тысяч человек, включая женщин и детей? Крепостных укреплений нет, серьезной охраны, кроме пяти десятков городской стражи, необходимой для урезонивания пьяных буянов, нет. Пираты привыкли считать себя неуязвимыми в своем логове. За все надо рано или поздно, платить. Этот город не продержится и до вечера. Так или иначе, идти некуда. Остров маленький и выжить нем невозможно. Кругом скалы, а растительности хвати лишь на пару коз. Подвоз провизии осуществлялся морем. Пощады ожидать не стоит. Всем известна 'любовь' власть держащих к пиратской вольнице. Это было понятно жителям города. Улицы, ведущие от порта, перегораживались. В ход шли мебель, бочки, ящики. На крышах устраивались лучники. Хорошо, что здания выстроены из камня и глины- с деревом здесь туго. А так хватило бы одного кувшина с горючей смесью, чтобы выжечь поселение дотла. Что ж, так мы хоть продадим наши жизни подороже. К берегу одна за другой притыкались галеры. Из них, в спешном порядке, прямом в воду выпрыгивали воины. В основном это были простые солдаты в длинных, по колено кольчугах и белых накидках поверх- для защиты от солнца. На каждом корабле было еще пяток паладинов-их можно было узнать по дорогим доспехам с крестами и жрецы распятого бога в черных одеяниях. Защелкали тетивы луков и арбалетов. Прибой красился кровью. Позиция защищающихся была удачной. Византийцам то и податься некуда- вокруг отвесные скалы, путь только вперед, под наши стрелы. Прикрываясь щитами, они побежали, старясь как можно быстрее пересечь открытое пространство и вплотную подойти к нам. С моря по городу били корабельные катапульты, разнося в пыль глинобитные домики. Обстрел прекратился лишь тогда, когда солдаты церкви подошли к нам вплотную. Помимо ватаг с кораблей берегового братства, вместе с нами рука об руку сражались простые обыватели: ремесленники, пекари, держатели лавок, женщины и даже дети. Но, несмотря на все мужество защитников, нас теснили в глубь города. Закованные в железо византийцы уверенно прорубались сквозь ряды бездоспешных горожан, вооруженных лишь старым и ржавым оружием, а членов берегового братства было слишком мало, чтобы хоть как-то повлиять на исход сражения. Не стоит забывать про паладинов, если возникало какая-нибудь заминка, то на том участке появлялись они. К счастью, мы с ними не столкнулись. Нам с головой хватило и простых солдат. Не обращая внимания на потери, они лезли и лезли вперед, понукаемые своими командирами. От нашего отряда осталась половина, треть, четверть. Кажется, прошло так много времени! А на самом деле солнце лишь чуток сдвинулось на своем пути к краю горизонта. Жестокое светило заливает своим светом улочки города, по которым мы отступаем, время от времени отбрасывая слишком зарвавшихся преследователей. Организованного сопротивления уже нет, каждый сам за себя. Наша маленькая группа- я, эльф, гном, бывший капитан 'Золотой устрицы' и еще пять человек из команды, вырвались из бойни. В горле пересохло. И когда на одной маленькой площади мы увидели фонтан, все кинулись к нему. Жадно пьем холодную воду. Напившись до одурения бредем дальше. Небольшой храм. Оттуда раздаются плач и молитвы. Ради интереса заглядываю вовнутрь: полутемное помещение заполнено женщинами с детьми. На небольшом возвышении стоит священник из местных и с жаром что-то говорит своей пастве: ' не стоит боятся… мы в храме божьем… святая церковь не воюет с единоверцами, пострадают только нераскаявшиеся язычники…'. Святая простота! Кто же в захваченном городе обращает внимание на такой пустяк как вера в одних богов! Но пусть ваш Христос будет к вам милосерден…Шум, голоса. Кто-то приближается. Подозревая самое худшее, прячемся в одном из окружающих площадь с фонтаном каменном здании. Двери уже выломаны охочими до чужого добра людьми, так что успеваем укрыться до прихода врагов. С шумом и гамом вываливаются на площадь византийцы, настороженно оглядываются, держа оружие наготове. Заметив храм, крестятся. Вперед, расталкивая толпу, выходит священник в сопровождении трех паладинов. -Чего встали, воинство Христово? Заняться нечем? Проверить дома- не укрылись ли где язычники и магометане!- выкрикивает священник. Мне это не нравиться- чего доброго и до нас доберутся, мы на втором этаже, как крысы в ловушке. Окна узкие, не выберешься. Вроде был еще один выход, на первом этаже, но если там будут солдаты…