Варианты будущего - Юрий Симоненко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– …возмутительно… – послышалось тихое раздражительное ворчание благочестивого графа. На него шикнули, и граф умолк. Ни Император, ни учёный не обратили на это внимания.
– Нет, – наконец сказал Император. – Но, что же тогда?
Учёный пожал плечами.
– Может, – немного подумав, предположил он, – Человек ищет общения ради общения? А может, им движет жажда познания? Человек ищет ответы? Что может интересовать бессмертного?
– Да какого, к дьяволу, ещё бессмертного! – вспылил вдруг набожный граф. – Вам же господин генерал ясно сказал: послание вполне может оказаться фальшивкой!
– Досточтимый граф, – спокойным тоном ответил ему учёный, – прошу вас, держите себя в руках и не поминайте того, кого вы помянули здесь… хотя бы из уважения к высокопреосвященному отцу…
– Ну, всё, хватит! – остановил перепалку правитель. – Я учту прозвучавшие здесь аргументы, когда буду принимать решение по делу послания от Человека… У кого-нибудь есть ещё что сказать? – Император окинул взглядом собравшихся перед ним.
Молчание.
– Что ж, тогда совещание окончено. Можете идти.
Снаружи стоял солнечный летний день. Тёплый лёгкий ветерок пропитан запахами цветов и деревьев, окружавших императорский дворец. Неподалёку шумели фонтаны, щебетали спрятавшиеся от солнцепека среди древесных крон птицы. Ветерок доносил от фонтанов мелкую водяную пыль, которая оседала на широких мраморных ступенях дворца и тут же превращалась в пар.
Спустившись по ступеням, учёный, в сопровождении слуги и двух телохранителей, направился по аллее с фонтанами к месту, где парковались машины министров и советников.
Он размышлял о последних словах Императора. Какие ещё «аргументы»? «Аргументы» генерала – этого старого дуболома? Этот придурок всерьёз думает, что того, кто способен преодолевать миллионы световых лет, может интересовать такая глупость, как война с кучкой дикарей, населяющих крохотную планетку! Или взять графа… Лицемерный мерзавец боится, что привычный ему мир, в котором он – граф, изменится, будет отменено рабство, дураков наконец станут называть дураками, невзирая на их «высокородство»… С первосвященником всё понятно… этот мракобес ни в чём не разбирается, кроме своих священных басен… И мнения этих он – Император – собрался учитывать!
Он считал Императора разумным и небесталанным человеком, – считал искренне, а не потому, что его величество положено превозносить. Учёный был одним из тех, кого Император называл «мой друг». Неужели он станет слушать этих придворных льстецов и воинствующих дураков?! Ведь это исторический момент! Первый контакт! До следующего такого шанса могут пройти тысячелетия!
Учёный сел в полагавшийся ему по чину Министра науки и просвещения спецавтомобиль – большой, тяжёлый, с бронированными бортами и стёклами – и рассеянно кивнул шофёру. Шофёр за разделявшим кабину и министерский салон стеклом учтиво кивнул в ответ, и машина тронулась. Вместе с ним в салоне сидели слуга и один из охранников, так тихо, что учёный их даже не замечал; второй охранник сидел в кабине с шофёром. Прохладный воздух в салоне был свежим, без запахов. Учёный нажал на двери одновременно две клавиши, и расположенные друг против друга бронированные стёкла поползли вниз, наполняя прохладный, свежий без запахов воздух салона коктейлем из ароматов императорского сада, мелодичными трелями и щебетом.
Учёный не зря занимал пост министра. Он не был потомственным графом или князем. Но зато он был гением. Прежде чем стать министром и другом Императора, он успел внести значительный вклад в науку. Одна только теория относительности, разработанная им ещё в молодости – уже достаточный повод внести его имя в список величайших столпов Знания, когда-либо живших. Он уже вошёл в историю и был удовлетворён сознанием этого несомненного факта. Это его удовлетворение не имело ничего общего с удовлетворением, скажем, генерала, успешно разгромившего народное восстание; глубокое понимание принесённой обществу пользы, приближавшей его к процветанию и светлому будущему – вот, что было основанием удовлетворения учёного. Учёный твёрдо знал, что живёт не зря. В науке он сделал всё, на что был способен, и теперь почивал на лаврах. Он старался быть не самым плохим министром, отдавал много сил просвещению: открывал школы и университеты, сумел убедить Императора ввести обязательное начальное образование для рабов и крепостных, создал условия для отбора талантов из среды низших слоёв общества и их дальнейшего роста в подчинённой ему системе образования и науки. И вот, когда все главные дела в его жизни казались завершёнными – теории открыты, семена просвещения посажены, и оставалась одна рутина, ему докладывают из главной обсерватории мирового шара: из межзвёздной пустоты поступает странный сигнал…
Когда машина покинула территорию дворца, и салон наполнился выхлопными газами с улицы, учёный закрыл окна и настроил кондиционер на усиленную вентиляцию. Нажав кнопку связи с шофёром, он распорядился: ехать в Академию наук.
Спецавтомобиль ехал по улицам столицы в сопровождении машин охраны и городских карабинеров. На тротуарах и аллеях в сопровождении опрятных служанок и рабынь прогуливались под зонтиками благородные дамы в лёгких летних платьях всех цветов радуги. На самом деле, дамы не превосходили числом мужчин: кавалеров и респектабельных господ (не говоря уже о многочисленных рабах), но в сравнении с представительницами слабого и вместе с тем прекрасного пола, мужчины, одетые менее ярко, смотрелись бледными тенями, странным образом потерявшими своих хозяев. Глаз сам собой фокусировался на ярком, насыщенном цветом и изящном – на женщинах. Столица всегда славилась обилием красавиц. Учёный задумчиво смотрел в окно, словно рассматривал прохожих дам, но на самом деле он никого не замечал. Все его мысли вертелись вокруг послания и Человека.
Он и не заметил, как оказался посреди большого комплекса Академии, раскинувшегося на территории размером в несколько городских кварталов. Машина остановилась, учёный, не дожидаясь слуги, сам открыл дверь и быстрым шагом направился в центральному зданию, где располагался президиум.
В вестибюле его уже встречали молодой, подающий большие надежды профессор и несколько сотрудников. Профессор руководил проектом с лаконичным названием «Послание», сотрудники координировали отдельные направления проекта. Секретность проекта обеспечивалась принятыми спецслужбами министерства весьма серьёзными мерами предосторожности: официально группа профессора занималась совсем другими делами (достаточно важными, чтобы оправдать прямое участие в них Министра).
– Ну, как продвигается работа? – бросил он на ходу, направляясь к лифтам.
– Есть определённые успехи, господин Министр, – ответствовал молодой начальник проекта.
Они вошли в лифт и вскоре оказались в кабинете профессора. Когда дверь за ними закрылась, учёный перешёл к делу:
– Как скоро Император сможет обратиться к Человеку?
– Эм… Хорошо бы поработать с устройством ещё… пару дней… – осторожно ответил профессор, – всё ещё раз перепроверить… Но, если его величество пожелает сделать это сегодня… то, я думаю, вполне сможет.
– Вы уверены? – мягко уточнил учёный.
– Процентов на девяносто пять, – честно признался молодой профессор. – Мы отправляли