Отпустить или влюбить? - Татьяна Фомина

не ем на завтрак овсянку и что-то подобное, но для малыша нужно было как-то приучить себя к полезной еде. Хотя для меня мясо в любом его виде очень даже полезно. Ну ладно, с мясом я могу съесть немного каши.

– София, может ты останешься дома? – спросил муж.

– Дима, назови хоть одну причину, по которой я должна остаться дома?

– Ты должна скоро родить.

– Не волнуйся, на вокзале я не буду рожать точно. Обещаю!

– Почему ты никогда не слушаешься?

– Потому что я не привыкла, чтобы со мной так нянчились. Дима, я хорошо себя чувствую, и малыш в порядке, но твоя забота мне приятна, – промурлыкала, чтобы Дима перестал хмуриться. – Не сердись. Всё будет хорошо.

На вокзале было очень много народу, и Дима боялся, что меня может кто-нибудь нечаянно задеть. Рейн тоже не отходила ни на шаг. Мне даже казалось, она волновалась больше моего.

Поймала её за руку.

– Тебе тяжело? – обеспокоенно спросила Рейн.

– Нормально. Можно я за тебя подержусь?

Признаваться, что сильно тянет поясницу, не хотелось. Дима быстро меня отправит домой.

– Конечно! Точно всё нормально?

– Да. – Я с благодарностью опёрлась на Рейн. Даже выдохнула.

Мы решили отпраздновать приезд Эдика в нашем новом доме. Эдик его не видел. Дима настоял, чтобы и у него была своя комната. Не думаю, что Эдик останется, но спорить с мужем не стала. Приближение поезда я не увидела, скорее почувствовала, как изменилось настроение тех, кто тоже встречал своих сыновей, любимых или братьев, как я.

Перрон замер. Я искала знакомое лицо в мелькавших окнах, понимая, что его точно там не будет. И вот когда поезд остановился, проводница, опустив входную подножку вагона, спустилась вниз, я увидела брата. Ноги подкосились и, если бы я не держалась за Рейн, то точно присела.

– Эдик, – прошептала, вцепившись в Рейн.

Эд на секунду задержался в дверном проёме вагона, чтобы с высоты увидеть нас. Махнула ему рукой, собираясь идти навстречу, но Дима не пустил.

– София, он сейчас сам подойдёт. Пожалуйста, потерпи немного…

Договорить он не успел, как из толпы показался Эдик.

– Дик! – Предательские слёзы сами потекли из глаз.

– Соня, ты выглядишь ужасно беременной! – Эд осторожно обнял меня, стараясь не причинить вреда.

Не могла отпустить этого чудика, прижавшись к его груди, и, кажется, намочила своими слезами красивую форму.

– А где моя маленькая племяшка? – спросил Эдик.

– Эд, ты чего?! Вот же она! – Я, наконец, отлипла от своего брата и показала на стоявшую рядом Рейн.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Привет, Эд, – мягко произнесла Рейн, теребя от волнения ремешок клатча.

– Рейна?! Это ты?! – В голосе брата сквозило неподдельное удивление, но брат быстро пришёл в себя. – Признавайтесь, куда вы дели мою маленькую Рейну? – спросил шутя Эд, заставив Рейн улыбнуться.

– Ай!

– Что?! – Дима отодвинул от меня Эда.

Смотрела на мужа огромными от испуга глазами.

– Дима, я, кажется, рожаю, – произнесла, глубоко хватая ртом воздух.

– О, боги! София! Я так и знал!

* * *

У нас родился мальчик. Роберт. Сам же Роберт Иосифович, в честь которого мы с Димой назвали нашего сына, вместе с Мари уехал во Францию и возвращаться пока не планировал.

Рейн стала студенткой юридического факультета. Дима хотел, чтобы она училась во Франции, но Рейн наотрез отказалась, уйдя с головой в изучение русского языка. Думаю, у меня будет достойная смена в «Гарантии».

Эд после армии изменился, из весёлого и сумасбродного превратился в серьёзного и замкнутого. Я очень боялась, что он напишет заявление на службу по контракту, но, к моему огромному счастью, Эд этого не сделал. И кажется, я догадываюсь, какой магнит оставил его дома.

А я? А я была счастлива настолько, насколько может быть счастлива любимая женщина, познавшая счастье материнства.

– Соня, всё забываю тебя спросить…

– О чём, Марти? – Вопросительно посмотрела на Щегельского.

– Ты Диме напоминала, что вы были знакомы, эм... немного раньше?

– Тише ты! – шикнула на бывшего одноклассника, потянув его за рукав в сторону.

Сегодня Робу исполнился ровно год, и в нашем доме собрались Щегельские, и Лехманы.

– Ты хочешь сказать, что даже ему не намекнула?! – В глазах Мартина заплясали бесенята.

– Нет. – Я покосилась в сторону мужа, которому так и не смогла признаться, что влюбилась в него, ещё когда он был женат.

– Так, так, так, – протянул Мартин.

– Марти! Не дай бог! – предупредила своего бывшего одноклассника и крёстного Роба.

– Кажется, я один владею секретом Соньки – Крепкий Орешек! – Щегельский многозначительно поиграл бровями.

– Мартин, имей в виду: свидетели долго не живут… – Я замолчала, так как к нам подошёл Дима.

– О чём вы беседуете? – спросил Дима.

– Дим, а ты знаешь… – начал Мартин, уводя моего мужа от меня.

– Марти! – предупредила, но Щегельский мне только подмигнул.

Конец