Великая война. Верховные главнокомандующие - Юрий Никифорович Данилов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Наиболее целесообразное противодействие германским замыслам заключалось бы в изолировании турецких войск, поддерживаемых германской агитацией, и в постепенном сжатии их где-либо в северо-западной части Малой Азии. Но для этого требовались совместные действия союзников и, главное, – значительное усиление войск на Турецко-персидском фронте. Исходя из этой мысли, русское Верховное главнокомандование предлагало в начале 1916 г. англичанам, пользуясь их превосходством на море, направить для высадки в Александретту несколько дивизий из Египта. Эти дивизии, в связи с наступлением английского корпуса, продвигавшегося к северу, долиною реки Тигра, к Багдаду, и со взятием русскими войсками Эрзерума, могли бы рассчитывать на выполнение задуманной операции но окружению, но англичане решительно отказались от предлагавшегося им совместного плана и действий, опасаясь непосредственного ослабления своих войск в Египте. К тому же, их корпус, наступавший долиною Тигра, подвергся приблизительно в это время со стороны германского генерала фон дер Гольц-паши[185] серьезному поражению. Ему пришлось отойти к Кут-Эль-Амару, где он был осажден турецкими войсками. Русским войскам на Кавказе пришлось, таким образом, оперировать в одиночку.
Проводником русского военного влияния в северной Персии являлась «Персидская казачья бригада», издавна находившаяся под командой русского генерала и имевшая в своем составе нескольких русских офицеров. Однако, значение ее чрезвычайно уменьшилось с того времени, как, в противовес ей, для охраны персидских учреждений были сформированы персидские жандармские команды, в которых инструкторами состояли шведские офицеры, симпатизировавшее Германии и способствовавшие успеху ее политики.
Уже в январе 1915 г., в соответствии с резолюцией Императора Николая II, министром иностранных дел была послала наместнику на Кавказе, графу Воронцову-Дашкову, телеграмма о необходимости скорейшего продвижения вперед особого Азербайджанского отряда, для противодействия туркам, вторгшимся в пределы северо-западной Персии. По выполнены этой задачи, отряду указывалась необходимость скорейшего возвращения в Тавриз, для предупреждения в таком же движении, имевшем влияние на восстановление в Тавризе русского влияния, жандармских отрядов принца валиагда.[186]
Этот Азербайджанский отряд был впоследствии переформирован в 7-й Кавказский корпус, который и вел в дальнейшем операции в северо-западной части Персии, в так называемом Урмийском районе. Таким образом, Персии, остававшейся официально нейтральной, суждено было стать яблоком раздора политических страстей и театром военных действий иноземных вооруженных сил.
К осени того же года борьба влияний в Персии была расширена к востоку. Волнения перекинулись в Тегеран, и весь обычно спокойный Иран стал тлевшим костром, готовым в любую минуту вспыхнуть. В столице Германии, в Берлине, как нам доносили, был образован особый нейтральный комитет по персидским делам, богато снабжавшийся правительством личным составом, деньгами, а при надобности – и предметами боевого снабжения. Комитет этот снарядил несколько богато обставленных экспедиций, из которых одна должна была проникнуть в Афганистан и поднять там движение против России и Англии. Остальные экспедиции должны были раскинуть свои сети по всей Персии. Успеху этих экспедиций в значительной степени содействовали дипломатические представители Центральных держав в Константинополе и на всем востоке, душою же всего задуманного плана сделался военный уполномоченный Германии в Персии, граф Каниц. Немецкому делу в Персии усердно помогали так же, как я уже сказал, названные выше шведские офицеры, находившиеся на службе в персидской жандармерии. Отряды этой жандармерии, вместе с главарями различных воинствующих шаек и стали наиболее активными местными элементами в разыгравшейся борьбе. Таким образом, вторжением турок и систематической планомерной работой германской агитации нашим военным противникам удалось на крайнем правом фланге из обширного восточного театра создать новый фронт – «персидский».
Положение на этом фронте становилось настолько серьезным, что Великий князь Николай Николаевич счел необходимым в первой половине ноября приказать приступить к формированию в Казвине особого Кавказского отдельного экспедиционного корпуса, с базой для него в Энзели. Корпус этот, окончательный состав которого достиг 8 батальонов, 39 эскадронов и сотен и 20 орудий, был вверен генералу [Н. Н.] Баратову[187] – старому опытному кавказцу, который прибыв в Казвин, встречал там подходившие к нему части корпуса. Ко времени его приезда названный пункт был уже переполнен многочисленными русскими и английскими подданными, принужденными оставить более южные точки Персии, под влиянием враждебной им пропаганды. Из Исфагани, Кума, Керманшаха, Хамадана и других мест были изгнаны русские и английские консулы, а также служащие различных банков и торговых предприятий, которые принуждены были в некоторых случаях уступать силе оружия, перешедшей на сторону немцев шведско-персидской жандармерии.
Германцы, таким образом, стали хозяевами положения. Ими намечалось даже перемещение из Тегерана в священный город Кум для возбуждения религиозного фанатизма шаха с семьей и двором, правительства и депутатов меджлиса. Там в этом городе находились святыни шиитов и фанатически настроенное население. В противовес данным о сосредоточении русских в Казвине, распускались явно преувеличенные слухи о сосредоточении к югу от Казвина больших турецко-персидских сил, которые, якобы, были предназначены, чтобы раздавить русских и отбросить их к границам.
Как всегда на Востоке, слухи эти оказались сильно преувеличенными. Русский экспедиционный корпус, начав наступление около 1 декабря, в самый короткий срок разметал все неприятельские отряды и очистил от германского влияния весь огромный Керманшахский район. Но столицы Персии – Тегерана, русские войска не заняли, избегая дипломатических осложнений.
Тем не менее, престиж русского имени был восстановлен в полной мере. Повсюду были вновь подняты русские и английские флаги, a служащие консульств, банков и разного рода торговых контор, собравшиеся в Казвине, водворены в свои прежние места, под защитой русских войск. Вожди воинствующих племен и партий начали усиленно искать вновь русского покровительства, и жизнь мирного персидского населения, нарушенная боевыми действиями, стала входить в свою колею.
Угроза беззащитному Тегерану заставила германцев подумать об оставлении этого пункта. Новым центром, для продолжения из него своей агитационной деятельности, был избран германцами город Исфаган. Германский посланник, принц Генрих XXXI Рейсский, употреблял все усилия, чтобы настоять на переезде в этот пункт шаха, дабы не потерять над ним своего влияния. Шах колебался, учитывая значение русских побед. Чтобы склонить повелителя Персии на сторону немцев, Император Вильгельм особой телеграммой предлагал обеспечить шаху, при всяких условиях, убежище и обеспеченные средства к жизни. Но телеграмма эта пришла уже тогда, когда немцы фактически покинули город и ушли на юг. Шах остался в районе столицы. Таким образом, благодаря наступлению русских войск, под начальством генерала Баратова, авторитет германцев был сильно поколеблен. Руководители движения это ясно сознавали и душа его граф Каниц, в припадке отчаяния, покончил жизнь самоубийством. Если все же авторитет немцев в
