Вокруг света за 280$ - Валерий Шанин

Мы приехали в Сидней для того, чтобы найти работу. А проще всего это сделать через русских. Уж они-то наверняка в курсе текущей ситуации. Часть русских из бараков работала на грибной ферме, но лишь по два-три неполных дня в неделю. Это идеально подходит для тех, кто томится в ожидании получения гражданства — и на жизнь хватает, и свободного времени много остается. Но заработать там нереально. Зарабатывают все на «джибровке». Так называют отделку плитами сухой штукатурки внутренних стен и потолков. Работа это тяжелая, но хорошо оплачиваемая — от 70 до 150 австралийских долларов в день. И, главное, для нее не нужна рабочая виза. Большая часть фирм основана бывшими россиянами, а они излишним формализмом себя не обременяют. Мы уже стали договариваться, к какой компании примкнуть, но выяснилось, что в связи с предстоящей Олимпиадой строительство заморозили, и рабочие пока не нужны. Все остальные предложения были совсем несерьезные. Например, можно было ловить в курятнике кур. По словам тех, кто этим уже занимался, делать это можно только ночью, при свете тусклых лампочек, когда куры, страдающие «куриной слепотой», становятся легкой добычей. За каждую сотню пойманных и посаженных в клетки кур платят по 10$. Хотя опытные ловцы зарабатывают за ночь по 100–150$, после бессонной ночи нужно полдня отсыпаться, а запах куриного помета не отмывается неделями, никакое мыло не помогает.

Чтобы легально работать в Австралии и платить с зарплаты налоги, каждый работающий должен иметь ТФН (tax file number — индивидуальный номер налогоплательщика). Тем, кто приезжает по туристической визе, его, естественно, не дают. Мы же приехали с бизнес-визами. А можно ли с ними получить ТФН? По мнению Евгения Киселева, с которым мы познакомились в «русской колонии», это зависит от того, в какое именно подразделение Австралийской налоговой службы мы обратимся.

— Да не может такого быть! — удивился я. — Австралия ведь демократическая страна. Все здесь делается по закону. Даже взяток не берут!

Хотите — проверьте. В Сиднее есть два отделения налоговой службы. Одно находится в самом центре города, недалеко от телевизионной вышки. Там вам с вашей визой ТФН не дадут, а вот в Парамате — пожалуйста!

Я не мог поверить, что не только в одной и той же стране, в одном и том же штате и даже в одном и том же городе могут быть разные законы. Но на следующий день мы убедились, что бывает и так. Все произошло, как и предсказывал Евгений. В центральном офисе на нас посмотрели, как на идиотов.

— С бизнес-визой? И хотите получить ТФН? Идите отсюда!

Но идиотами мы были бы только в том случае, если бы не отправились сразу же в Парамату. Там, в другом отделении Налогового управления, посмотрев те же самые паспорта, с теми же самыми визами, нам спокойно, даже как-то буднично, выдали бланки.

— Заполняйте.

Через пять минут мы стали обладателями зеленых справок. Там было написано, что у нас приняли документы на оформление ТФН. Сами номера обещали выдать в течение двадцати восьми дней.

Вооружившись справками, мы попрощались с монахинями и отправились опять на север в Квинсленд на поиски работы.

Сидней и Брисбен связывают три шоссе: Пасифик-хайвэй идет по берегу Тихого океана, Нью-Ингланд-хайвэй (по нему мы приехали в Сидней) — практически проходит параллельно ему, но километров на двести-триста западнее, а Великий западный хайвэй (Ньюэлл-хайвэй) — находится еще западнее, на границе между густозаселенным «Побережьем бумеранга» и бескрайним австралийским бушем.

Именно этим путем шли первые английские колонисты, отправлявшиеся из Порт-Джексона на поиски земли, пригодной для культивирования. Представления у них о географии были довольно туманные. Так, например, в среде каторжников бытовали слухи о том, что якобы неподалеку находятся поселения свободных белых людей, или о том, что существует сухопутный путь в Китай (в том, что в нем существует разрыв, мы убедились на собственном опыте — в Австралию действительно «только самолетом можно долететь»). Это-то и подстегивало интерес к географическим открытиям.

Непреодолимую преграду на пути первопроходцев представляли Голубые горы. Несколько экспедиций безуспешно пытались найти в них проход. Удалось это только в 1813 году. И уже в течение ближайших двух лет была проложена дорога, по которой пошел поток переселенцев на запад. Нынешний Великий западный хайвэй идет примерно по тому же маршруту, где прошли первооткрыватели примерно за двести лет до нас.

Голубые горы для первых поселенцев были всего лишь препятствием на пути. В наше время — это самый популярный в Австралии национальный парк с зелеными холмами, глубокими каньонами и темными ущельями. В австралийской прессе то и дело появляются статьи о том, что здесь якобы нашли то ли снежного человека, то ли пантеру, то ли живого динозавра. Остается верить на слово отдельным смельчакам, рискующим погибнуть от недостатка воды, но все же отправляющимся на исследование бескрайнего австралийского буша.

Большинство же ограничивается посещением только смотровой площадки в Кутумбе. Именно отсюда делаются фото на открытки с неизменными «Тремя сестрами» (три крутых меловых утеса) — туристическим символом этого национального парка.

Пока мы любовались «сестрами» со всех возможных точек зрения: справа, слева, сверху, снизу… стемнело, начался сильный, пронизывающий до костей ветер, и холодно стало так, как было до этого только в январском Китае.

В поисках ночлега мы зашли в англиканскую церковь, где в это время шло собеседование с семьями алкоголиков. Нас вежливо, но настойчиво, послали.

— Вот вам номер круглосуточного телефона Армии спасения, обращайтесь туда.

Я позвонил. Меня сразу же спросили:

— А какая у вас виза?

— Туристическая, — не говорить же, что мы «бизнесмены».

— Туристическая? Значит, у вас должны быть деньги, — возмутились «спасатели».

Кутумбу мы прошли вдоль и поперек. Такого количества домов престарелых нет ни в одном другом городе. Естественно, что и церквей там было много. Но ни священников, ни прихожан в них не нашлось. Спать же под открытым небом не решались. Лечь-то еще можно, а вот удастся ли проснуться? Дождя ночью, конечно, не будет. Слишком уж холодно. А вот снег вполне мог пойти (в августе в Южном полушарии конец зимы). В поисках хоть какой-нибудь крыши над головой мы и обнаружили заброшенное двухэтажное здание.

Скорее всего, это была школа или колледж. Все стекла и двери (кроме входной) были выбиты, стены разукрашены граффити, пол засыпан строительным мусором и битым стеклом. Единственное место, где можно было спрятаться от пронизывающего ветра, — в углу большого зала на первом этаже. Пол там был хуже некуда: битое стекло, ржавые железяки, стекловата… Но и с этой проблемой удалось справиться. Мы притащили туда найденный в одной из комнат толстый войлочный палас.