География, История и Культура Англии - Лев Кертман

На первых порах социальный, пролетарски-революционный характер чартистского движения еще не определился в полной мере. После некоторых колебаний в пользу Хартии высказался Бирмингемский политический союз, созданный в период борьбы за парламентскую реформу, практически бездействовавший до 1837 г., но возродившийся под руководством своего старого лидера банкира Т. Атвуда, теперь уже - члена парламента от Бирмингема.

Но центр чартистского движения быстро переместился на Север, в новые промышленные округа, где идеи Хартии были подхвачены массами фабричных рабочих, а также неквалифицированных, по-боевому настроенных бедняков. Не случайно именно на Севере (в Лидсе) издавалась «Норзерн стар», тираж которой быстро достиг почти 50 тыс. экземпляров.

Весной 1838 г. был опубликован проект билля, основанного на принципах Хартии, и начался сбор подписей под Национальной петицией. Массовые митинги, проходившие в промышленных городах Севера, собирали по 100, 150 и даже 250 тыс. человек. К весне 1839 г. петицию подписали 1250 тыс. человек. Вместе с тем выбирались делегаты в Конвент, который должен был стать руководящим органом всего движения.

В 1838-1839 гг. противоречие по вопросу о конечных целях движения еще не проявлялось открыто. Но уже на этом этапе возникали споры о методах проведения в жизнь самих «шести пунктов». Все сходились на том, что петиция должна быть представлена парламенту. Но как заставить парламент принять соответствующие законы? Атвуд и другие радикалы выступали за мирные методы борьбы. На этой же позиции стоял и Ловетт. Пропаганда, завоевание все новых сторонников, попытка убедить членов парламента в справедливости требований Хартии - таковы были средства, которыми предполагали пользоваться сторонники «моральной силы». Иной была позиция массы пролетариев и их наиболее решительных вождей, которых иногда называли сторонниками «физической силы». В разное время и в разной степени идею революционного насилия поддерживали О'Коннор, О'Брайен и наиболее решительно - Дж. Гарни.

Противоречия внутри чартизма сказались уже на первых заседаниях Конвента, который собрался весной 1839 г. в Лондоне, а после того как петиция была внесена в парламент, переехал в Бирмингем. Все же на этой стадии удалось добиться компромиссного решения. Поскольку стало известно, что правительство готовит разгром движения и вооружает буржуазию, Конвент провозгласил, что народ тоже имеет право вооружаться. Впрочем, тут же высказывалось предупреждение, что нельзя «необдуманно» применять оружие. Пока парламент готовился обсуждать Хартию, возбуждение в стране нарастало. Правительство направило войска в ряд районов, произвело аресты деятелей чартизма, в том числе некоторых членов Конвента. Полиция и войска стали разгонять чартистские митинги. В этой обстановке буржуазные радикалы во главе с Атвудом отошли от движения.

12 июля 1839 г. парламент отклонил петицию, и это послужило сигналом к новой волне полицейского террора. Массы вооружались и готовы были к самым решительным действиям, как показали волнения в Бирмингеме и других городах, но Конвент не взял на себя руководство, не решился призвать рабочий класс к восстанию и организовать его повсеместно. О'Коннор, О'Брайен, Ловетт и другие лидеры общенационального масштаба и около 500 местных деятелей оказались в тюрьмах; пресса была разгромлена.

Это было, несомненно, временное поражение, но даже в самые тяжелые месяцы, последовавшие за описанными событиями, чартизм продолжал развиваться. Главным направлением его развития было превращение чартизма в чисто пролетарское движение, освобождение его от буржуазных попутчиков.

Наибольшую опасность для формирования самостоятельного политического движения рабочего класса в этот период представляла идеология и тактика фритредерской Лиги борьбы против хлебных законов, созданной в 1839 г.

Политическим и идеологическим центром фритредерского движения стал Манчестер, в связи с чем фритредерскую школу экономистов стали именовать манчестерской школой. Впоследствии появился и термин «манчестерство», который применялся как синоним слова «фритредерство». Во главе движения стояли манчестерские фабриканты Ричард Кобден и Джон Брайт. Кобден уверял, что введение свободной торговли приведет к «изменению облика мира», ликвидации милитаризма, постоянных армий, империй и «люди станут одной семьей и будут свободно обмениваться плодами своих трудов». Используя временный упадок чартизма, идеологи и ораторы Лиги перешли в наступление, пытаясь убедить рабочих в том, что Хартия не принесет им никаких благ и что спасением для всех является отмена хлебных законов. С одной стороны, Лига рассчитывала создать массовую базу своему движению, использовать (в который раз!) рабочий класс для достижения очередных целей буржуазии; с другой стороны - отвлечь массы от борьбы за коренные интересы рабочего класса.

Одна из великих исторических заслуг чартистов заключалась в том, что они сразу поняли опасность этой новой идеологической диверсии буржуазии. Когда Лига собирала массовые митинги, чартисты приходили большой группой и давали отпор фритредерской пропаганде, выдвигая против резолюций об отмене хлебных законов свои резолюции в пользу Хартии. И большинство присутствующих, как правило, принимали именно чартистские резолюции».

В течение весны 1840 г. из разных городов и графств раздавались призывы к созданию общенациональной организации и выдвигались конкретные предложения о ее будущем уставе. Ведущую роль в этом процессе сыграли чартистские ассоциаций промышленных районов и их местные вожди, выдвинувшиеся из массы политически активных пролетариев. По их инициативе 20-22 июля 1840 г. в Манчестере состоялась национальная конференция чартистов. В последний день работы конференции была учреждена Национальная чартистская ассоциация и принят ее устав. В этом документе были определены задачи новой организации - борьба за Хартию, охарактеризованы методы ее деятельности и разработаны организационные принципы. Низовой ячейкой становился «класс» из 10 человек, возглавляемый выборным руководителем. «Классы» объединялись в квартальные организации. Городская организация объединяла «кварталы»; руководство осуществлялось городским Советом. Городские организации входили в более крупные объединения по графствам, где создавались свои Советы графств. Наконец, во главе всей ассоциации стоял ежегодно переизбираемый Генеральный Исполнительный комитет из семи человек. Генеральный секретарь и члены Исполнительного комитета получали зарплату из фондов Ассоциации, которые составлялись за счет вступительных и членских взносов (1 пенс в неделю). На протяжении ближайших месяцев местные организации, перестроив свою структуру в соответствии с уставом, вошли в Национальную чартистскую ассоциацию, которая в 1842 г. насчитывала около 50 тыс. членов. Первым председателем Генерального Исполнительного комитета был избран активный манчестерский чартист, рабочий-текстильщик Джеймс Лич.

Поражение вигов на выборах 1841 г. привело к власти торийский кабинет Р. Пиля (1841-1846), который продолжал борьбу с чартизмом с той же энергией, что и его предшественник. Глубокий экономический кризис, разразившийся в конце 1841 г. и, особенно, в 1842 г., дал новый толчок подъему рабочего движения. Разрабатывая текст второй национальной петиции, чартисты включили в нее, наряду с «шестью пунктами», и требования социально-экономического характера: увеличение заработной платы, сокращение рабочего дня, отмена «закона о бедняках» и т. д. Торийский парламент отверг в мае 1842 г. вторую петицию точно так же, как в 1839 г. вигский парламент отклонил первую петицию.

И вновь перед чартистским руководством во всей полноте встал вопрос: как добиться принятия Хартии? К революционному насилию большинство чартистов и их вождей все еще относились настороженно, тем более, что к лету 1842 г. явно обнаружилось стремление фритредерской буржуазии спровоцировать восстание и использовать его для отмены хлебных законов. Фритредерские ораторы предлагали избрать комитет общественной безопасности, предупреждали Пиля, что в Англии найдутся «свои Дантоны и Робеспьеры». Кобден призывал отказаться платить налоги, а Брайт говорил, что бездействие правительства приведет к роковым последствиям. В сущности, буржуазия призывала народ к восстанию и обещала ему поддержку.

В такой обстановке в начале августа началась мощная волна стачек. Рабочие требовали «справедливой заработной платы», и на первых порах стачки отнюдь не носили политического, чартистского характера. Сами фабриканты при этом склонны были поддерживать стачечников. Капиталисты не обращались к властям, не требовали войск: они надеялись, что движение будет направлено по фритредерскому руслу. В течение 11-12 августа стачка охватила крупнейшие промышленные графства страны. На митингах стачечников широко обсуждался вопрос о целях стачки. Хотя в руководстве движением было немало чартистов, они не стремились выдвигать в качестве главного требования рабочих принятие Хартии. Этот лозунг появился снизу, из самой гущи рабочих масс, которые поверили в чартистскую программу и готовы были отстаивать ее любыми средствами. Именно благодаря сознательности и решимости масс стачка, начавшаяся под сугубо экономическими лозунгами, переросла эти узкие рамки и стала политической стачкой под лозунгом Хартии. Рабочие одного из промышленных районов решили «прекратить работу до тех пор, пока мы не получим справедливую заработную плату и ее сохранение не будет гарантировано Хартией».