География, История и Культура Англии - Лев Кертман

Между тем почти 25-летпий период войн подходил к концу. После поражения в России наполеоновская Франция уже не была столь могучей державой. Теперь английские войска под командованием герцога Веллингтона добились победы на Пиренейском полуострове и совместно с испанской армией вторглись во Францию. Шестая коалиция, в отличие от всех предшествующих, победоносно провела кампании 1813 и 1814 гг. В знаменитой «Битве народов» 16-19 октября 1813 г. (под Лейпцигом) французы потерпели жестокое поражение, а в марте 1814 г. союзные войска, в том числе и английские, вступили в Париж. Окончательное поражение Наполеона в битве при Ватерлоо 18 июня 1815 г. было использовано правящими кругами Англии для раздувания шовинизма и прославления английской армии, будто бы освободившей Европу от наполеоновского деспотизма. В пантеоне самых прославленных полководцев АНГЛИИ ПОЯВИЛОСЬ ИМЯ герцога Веллингтона, командовавшего в битве при Ватерлоо. Отныне он стал одним из виднейших деятелей торийской партии и неоднократно занимал посты премьер-министра, министра иностранных дел и, конечно, главнокомандующего.

Ведущую роль в английской дипломатии этого периода играл министр иностранных дел лорд Кэстльри. Типичный представитель правящей олигархии, закоренелый тори, враждебный всякому прогрессу, отрицавший даже необходимость элементарных реформ в духе Уильяма Питта Младшего, он легко нашел общий язык с вождями общеевропейской реакции тех лет - императором Александром I и австрийским канцлером Меттернихом. Разгром Наполеона он, подобно своим иностранным коллегам, мечтал использовать для искоренения революционной опасности. Разумеется, он стремился при этом максимально удовлетворить алчность правящих классов Англии, расширить колониальную империю и навсегда сохранить господство Англии на морях.

Венский конгресс 1814-1815 гг. закрепил за Англией захваченные ею в ходе войн важнейшие стратегические позиции и опорные пункты: остров Мальту, Ионические острова, Капскую колонию, остров Цейлон и др. Поражение Франции надолго освободило Англию от сколько-нибудь серьезного соперника в мировой торговле. В самой Европе английская дипломатия стремилась проводить политику «равновесия сил», противопоставляя возросшей мощи России различные комбинации континентальных держав.

Крайне реакционной внешней политике в полной мере соответствовало и дальнейшее усиление внутренней реакции. Разгром Наполеона усилил шовинистическую надменность верхов английского общества, их пренебрежение к другим народам, убеждение в расовой исключительности англосаксов. Еще душнее стала атмосфера сытого самодовольства, необузданного эгоизма, пуританской чопорности, замкнутости, ханжеского отрицания земной любви. В этой атмосфере задыхались Байрон и Шелли, которые как раз в эти годы (первый - в 1816 г., второй - в 1818 г.) покинули навсегда родину. Тупому самодовольству буржуа Байрон противопоставляет могучую силу разума, тем самым продолжая борьбу и против реакционного романтизма, воспевает, следуя за Робертом Бернсом, подлинную любовь. Но главной и вечной любовью Байрона оставалась свобода:

Мужай, свобода!Ядрами пробитый,Твой поднят стяг ветрам.

Не сумев найти себя в будничной, еще далекой от решающих битв борьбе своего народа, Байрон бросился в бури освободительной борьбы итальянского народа, а в конце жизни - народа Греции. Об этом своем решении он писал в «Стансах»:

Что ж, если ты вступить не можешь в бойЗа собственный очаг, - борись за дом соседа,За вольность Греции, за Рима блеск былой...

В этот же период Байрон обращается к политической сатире, гневно и остроумно высмеивает в сатирической поэме «Бронзовый век» вождей европейской реакции, в том числе кумира английских шовинистов - Веллингтона. Подлинной вершиной творчества Байрона стал «Дон Жуан» - великолепная сатирическая поэма, уже гораздо более близкая к реализму последующих десятилетий, чем к романтическому искусству. Политика, борьба народов за свободу, столкновение сил добра и зла не переносится здесь в сферу титанических символов, экзотических условностей либо библейской мифологии. Пороки собственнического строя, войны, революции, политическая реакция, борьба за свободу, паразитизм верхов, лицемерие политики Англии, которая «для всех народов - злейший враг», право человека на свободную мысль, на любовь, на человеческое достоинство - такова проблематика этого незавершенного произведения. А его живой, подлинно народный язык, искусно сплетенная в единый клубок гневная сатира и лирическое раздумье, точные бытовые детали и философские рассуждения, добродушный юмор и высокий пафос сделали «Дон Жуана» крупным завоеванием английской демократической культуры.

В эти же годы Шелли пишет свое «Восстание Ислама» - этот гимн французской революции и революции вообще, а вскоре - свое самое значительное произведение, философскую драму «Освобожденный Прометей». Единоборство Прометея с Юпитером, показанное в типичном для романтизма духе столкновения титанических сил, замечательно тем, что Прометей не одинок в этой борьбе, он болеет болью народов и в их сопротивлении черпает силы для победы. Абсолютная победа Прометея - это великое пророчество, причем Шелли отходит здесь как от традиционного истолкования мифа, так и от романтической традиции, предполагающей гибель одинокого бунтаря. Социальная утопия Шелли, намеченная уже в «Королеве Маб», становится здесь более зрелой; будущее общество, освобожденное от эксплуатации, будет обществом «без классов, без племен, без наций».

Могучий протест Байрона и Шелли против реакции выражал в романтической и фантастической форме реальные противоречия эпохи и был тысячью нитей связан с той борьбой, которую вели народы континента и самой Англии.

Несмотря на то, что после окончания войны Англия приобрела фактическую монополию на мировых рынках, первые послевоенные годы оказались годами экономического спада. Прекратились военные поставки союзникам, разоренные народы континента не имели возможности покупать в большом количестве английские товары, новые рынки, захваченные в ходе войны, надо было еще осваивать. В этих условиях тяжелое бремя косвенных налогов, из которых оплачивались проценты по государственному долгу, вызывало еще большее, чем в годы войны, возмущение масс. Положение бедняков могло бы хоть немного облегчить естественное в мирной обстановке падение цен на продовольствие, тем более что для доставки хлеба с континента теперь были все возможности. Но в этом случае снизились бы доходы английских лендлордов, и парламент сразу же по окончании войны принял в интересах землевладельцев чудовищные «хлебные законы». Эти законы закрывали доступ иностранного хлеба в Англию, если цена его на внутреннем рынке падала ниже 80 шиллингов за квартер (286, 28 литра). Иначе говоря, цена на хлеб искусственно поддерживалась на очень высоком уровне.

Не удивительно, что ненависть к олигархии охватывала все более широкие слои английского народа. Рабочие вновь стали прибегать к стачкам, разрушать машины. Мелкобуржуазные радикалы находили теперь в рабочих массах мощную поддержку своих требований, и именно этим объясняется возрождение радикализма в послевоенный период. Обращение Уильяма Коббета «К поденщикам и рабочим», содержавшее рекомендацию сосредоточить усилия на борьбе за парламентскую реформу, разошлось в количестве 200 тыс. экземпляров и вскоре сделало Коббета одним из признанных руководителей демократического движения. Однако рабочие видели в требовании парламентской реформы, в лозунге всеобщего избирательного права не самоцель, а путь к социальным преобразованиям. Элементы антикапиталистических воззрений и утопического социализма прочно вошли в демократическую культуру и социальную психологию передовых слоев рабочего класса.

В пользу реформы стали высказываться и буржуазно-либеральные элементы. Поскольку роль промышленной буржуазии продолжала возрастать, постольку распределение избирательных округов становилось анекдотически не соответствующим новой классовой структуре и сосредоточению населения в новых промышленных районах. «Гнилые местечки» посылали в палату общин почти три четверти ее состава, в то время как крупные промышленные центры Манчестер, Бирмингем, Лидс вовсе не имели представителей в парламенте.

Правительство Ливерпуля все больше доказывало свою неспособность отказаться от сугубо консервативной тактики. В 1817 г. вновь, как в конце XVIII в. и в первые годы XIX в., было приостановлено действие Habeas Corpus Act’а и установился режим полицейского произвола. В таких условиях буржуазно-либеральные круги стали постепенно менять свою политическую ориентацию. Массовое движение вынудило их перейти от союза с олигархией против народа к борьбе против олигархии с опорой на народ.