Фальшивые зеркала - Сергей Лукьяненко

Но чувство юмора у него было своеобразное… ну зачем иначе, скажите на милость, грабить швейцарский банк в костюме Вильгельма Телля?

Фреска.

Это кто-то из наших, из русских. Надо же, забыл имя… А саму историю со спасением заигравшегося в какую-то игру мальчишки – помню. Его родители уехали на неделю, не отключив перед этим сеть. Паренька вытащили через трое суток, полуживого…

Фреска…

Фреска…

Фреска…

Все мы здесь. Каждый по разу. Без разбора сил и известности, без деления поступков на плохие и хорошие. Ни убавить, ни прибавить, всякое случалось.

У каждого было что-то, ставшее его визитной карточкой.

Фрески и ступени.

Ступени и двери.

Я поднимаюсь этаж за этажом, рассматривая каждую картину, заглядывая в каждую дверь…

Конечно, зачем было делать Храм большим, когда существуют пространства в пространствах?

Бесконечный сад и огромные, гулкие лабиринты коридоров и залов…

Светлый, пронизанный солнцем, ресторан на вершине горы. Стены из хрусталя и серебра. Надпись «Олимп» на столовых приборах вполне уместна…

Речная излучина, в вечернем тумане… дремлющая у берега маленькая яхта…

Облачная пена, густая и упругая. Хочешь походить по небу?

Я вдруг понимаю, что завидую строителям Храма. Завидую безмерно, слепо, с острой ненавистью к себе, идиоту, строившему маленький реальный мирок… так и не сумевшему его толком построить… и не вложившему ни капли труда в этот затерянный в глубине Храм…

Бегство никогда не бывает окончательным выходом. Куда бы ты ни бежал

– ты всегда бежишь от себя.

Фрески. Двери. Лица. Поступки.

Все здесь есть. Ничего не забыто. Можно спорить, чем больше прославился Рыжий Пес, взломом невскрываемой программы – эмулятора запахов для глубины, или своей работой в Интерполе. Но я рад, что на фреске он – в форме.

А вот и Крейзи Тоссер!

Черт возьми… здесь не его работа в «Лабиринте Смерти»! Здесь установка печально знаменитого почтового фильтра, который полгода контролировал большую часть переписки в глубине! Не ради какой-то определенной цели, не для поиска компромата или отлова чужих паролей, ради доказательства – конфиденциальности нет нигде.

Вот только я и не подозревал, что фильтр ставил Крейзи!

Я иду. Все выше и выше. Фрески, лица, дела и делишки.

А ведь где-то здесь буду и я!

Мне становится не по себе.

Что я увижу? Кто, по какому принципу отбирал эти мгновения – для того чтобы занести на недоступные никому скрижали? Что будет взято из моей жизни, что ляжет яркими красками на сырую штукатурку, что останется в Храме – навсегда?

Я делаю еще несколько шагов – и смотрю на ответ.

Желтый песок. Серая каменная туша демона, сжимающего в руках нить моста. Башни «Аль-Кабара» вдали. Волк, сидящий на бархане почти в человеческой позе. И человек, в смешном облачении русского витязя, сбегающий вниз по склону, к протягивающему лапу демону…

Что ж. Стыдиться нечего. Я ведь даже не украл файлы «Аль-Кабара»! Мне их подарили.

С какой-то растерянной улыбкой иду вверх. Башня уже кончается, я почти вышел к хрустальному шару.

Фреска. Фреска. Фреска…

Стоп.

Пора лечиться от самомнения.

Смотрю на последнюю фреску в ряду, на конец спирали. Достойный конец…

Вот он – я.

А та фреска… она касалась Ромки. Это был его миг торжества – когда он ассистировал мне при взломе.

Мне досталась другая карта.

Стрелок с поднятой в ударе рукой. Синяя, огненная плеть «Варлока-9000». Тающий в фиолетовой воронке человеческий силуэт.

Мой первый прорыв из «Лабиринта Смерти», когда я увел оттуда Неудачника…

Что же… это и было главным в моей жизни?

Нет… я не спорю. Я всегда считал, что этим стоило гордиться. Да, я так и не узнал, кто он такой. И никто в мире этого не узнал. Он ушел в свои звездные дали, глубины электронных сетей, в прекрасное далеко, которое когда-нибудь настанет… Просто ушел – из нашего неловкого и нелепого мира.

Но почему именно этот миг?

Почему именно удар, удар по своим? Безжалостный, пусть и виртуальный, удар по дайверам «Лабиринта»? Почему не тот миг, когда я тащил Неудачника сквозь ряды монстров, когда прикрывал собой, когда вытаскивал с эльфийского сервера, когда разгонял полицейскую облаву?

Кто выбрал именно этот миг?

За что?

Наверное, все-таки за дело. Напоминанием и мне, и другим. Лепи добро из зла в свое удовольствие, но не смей забывать, что положено в основу.

С горящим лицом отворачиваюсь от фрески.

И поднимаюсь на последний этаж башни. В хрустальный шар.

В ослепительный свет.

Шар не гладкий, он собран из тысяч крошечных многоугольников. Солнечный свет пылает в каждом, отражается, словно бы становится ярче. Я стою среди тысяч крошечных солнц.

Подхожу к наклонной стене, ложусь на нее, распластавшись, раскинув руки, обнимая огонь.

Солнце в глазах.

Мир подо мной.

Трудно смотреть сквозь свет.

Дворцы и небоскребы Диптауна. Мосты, эстакады, площади, улицы, парки, сады, бассейны, аллеи. Там светит солнце и идет дождь. Там рассветает, и там наступает закат.

Да, мы лишь отражение реального мира. Гротескное, усиленное, более плотное. А так – никакой разницы…

Я достаю пейджер, где по-прежнему тлеют ожиданием огоньки напротив имен ребят. Дик все еще на связь не вышел… ладно, позже.

Посылаю письмо Илье:

– Парень, я нашел. Адрес в письме.

Щелкаю по кнопке «добавить адрес». Теперь, когда Храм материализовался в пространстве Диптауна, у него наконец-то есть реальный адрес. Он автоматом будет добавлен к письму.

Пожалуй, все. Теперь остается лишь ждать.

Я получу письмо, отправленное мертвым другом. Я узнаю, какие тайны Диптауна способны убивать. Может быть, я стану шантажировать Дибенко. Может быть, просто подниму шум.

В любом случае я отомщу.

Уже кладу пейджер в карман, когда он начинает слабо вибрировать. Я в режиме «не беспокоить», но программа все-таки робко сообщает о полученном письме.

Крейзи?

Кидаю взгляд на панель. Странно. Абонента нет в списке.

Проще всего оставить это письмо на потом. Никуда уже оно не денется. Но…

Любопытство – не порок…

Запрашиваю информацию по отправителю.

Ее немного.

«Дмитрий Д.»

Меня пробирает мелкой дрожью.

Я нажимаю кнопку ответа.

– Леонид, нам надо поговорить.

Значок письма исчезает, вместо него мигает символ телефонной трубки. Вызов на прямой разговор.

Принять…

Пейджер медлит несколько секунд, прежде чем маленький экран раздвигается, увеличивается, и на нем появляется лицо.

Серый туманный контур над глухим воротником черного плаща.

– Здравствуй, дайвер, – говорит человек, у которого нет лица.

– Здравствуй, Дибенко, – отвечаю я.

Мы молчим несколько секунд. Смотрим друг на друга… хотя что тут смотреть. Не слишком-то все изменилось.

– Нам надо поговорить, – произносит Дмитрий Дибенко, создатель дип-программы, отец глубины. – Это неприятный, но необходимый разговор.

– Понимаю, – соглашаюсь я. – Но есть ли нам еще о чем разговаривать?

– Думаю, есть, – судя по голосу, Дибенко абсолютно спокоен. – Я снова недооценил тебя. Кстати, поздравляю…

– С чем?

– Ну как с чем? Ты все-таки дошел до Храма.

Ладно. Намек понятен.

– Давай поговорим.

– Не так, – даже несуществующее лицо словно бы улыбается. – Не через пейджер… это одна большая дыра. Лучше встретимся.

– Где?

– Ну у тебя, в Храме Дайвера-в-Глубине… если ты не возражаешь. Я уже еду, буду минуты через три.

Вот так.

И впрямь – одна большая дыра…

– Хорошо, – надеюсь, что мое лицо ничего не выражает, что я, сам того не замечая, не отдал программе команду «растерянность». – Я впущу тебя.

Прерываю связь.

Как быстро все закрутилось!

Включаю было вызов на ребят. Позвать всю команду… стоп!

Да что же я делаю?

Я – дайвер.

Единственный из нас, кто сумеет увернуться от оружия третьего поколения.

Разве что Крейзи можно позвать…

Тоже не стоит.

Все, что я скажу, может быть использовано против меня, и против тех, кто рядом со мной.

Я подхожу к лестнице, начинаю спускаться…

Стоп!

А фресок-то нет!

Точнее, есть спираль из пустых прямоугольников. Но они не заполнены. Спираль вьется в обратную сторону первой, подобно нити ДНК.

Правильно. Я поднялся сквозь прошлое дайверов. Сейчас я спускаюсь – в будущее. Эти фрески еще предстоит нарисовать… если будущее наступит.

Иду вниз, мимо грядущих побед и поражений, мимо геройства и подлости, мимо закрытых дверей. Будущее уже стоит у дверей, надо лишь открыть.

И я открываю – как раз в тот миг, когда Человек Без Лица выходит из машины. Он не один, конечно. Рядом с ним два охранника, и я вздрагиваю от невольной мысли, что кто-то из них, возможно, стрелял в Ромку.

110

Секундное замешательство. Общее, слава богу. Дмитрий Дибенко со своими мордоворотами у роскошного «роллс-ройса», стоящего посреди леса, охрана с руками на пистолетах, любопытная морда водителя сквозь стекло… И я, на пороге Храма Дайвера-в-Глубине.