Неправильное воспитание Кэмерон Пост - Эмили М. Дэнфорт

видел этот фильм, Андреа, еще раньше, и знаю людей, которые придерживаются сходной веры, но мои собственные отношения с Христом научили меня состраданию к ближним, с какими бы грехами они ни боролись. – Он молча коснулся волос. – Я знаю, о чем говорю, потому что прошел весь путь. Подростком я сам боролся с гомосексуальными наклонностями. И мне повезло встретить друзей и духовных наставников, которые помогли мне, за что я очень им благодарен. На мне лежит благодать. И по сей день рядом со мной люди, которые поддерживают меня. Евангелие от Марка, глава девятая, стих двадцать три: «Иисус сказал ему: если сколько-нибудь можешь веровать, все возможно верующему».

Никто не понимал, как на это реагировать, куда спрятать глаза. Я не знала этой части истории, прошлого Рика, и, судя по лицам большинства ребят, не я одна. За исключением Клэя Харбо, который с победным видом пытался спрятать улыбку. По-видимому, его миссия была выполнена: он вывел Рика на чистую воду.

– Еще вопросы? – спросил Рик. – Я не стыжусь и не скрываю. Можете не сомневаться, когда-то так оно и было, но во Христе я нашел искупление и новую цель. Так что не стесняйтесь.

Сколько всего я бы хотела узнать у него. Я не осмеливалась посмотреть в сторону Коули, но, уверена, ее тоже многое интересовало. Я не решалась поднять руку, другие тоже, пока Лидия не спросила:

– Так у вас теперь есть девушка?

Все засмеялись, включая Рика. Он ответил, что прямо сейчас нет, но не оттого, что он не прилагал усилий, и мы все залились хохотом. Потом разговор перешел на другие формы сексуальных извращений, половую распущенность тинейджеров в целом, затем пришел черед ужасающего процента подростковых беременностей по всей стране, а затем, как и следовало ожидать, абортов, и мы как будто бы полностью ушли от первоначальной темы.

После собрания Рик положил стопку брошюр о программе школы и реабилитационного центра для христианской молодежи «Обетование Господне» рядом с тарелкой кексов с арахисовым маслом. Коули кое с кем из членов клуба стояла рядом со столом. Я заметила, что она взяла одну из брошюр и, сделав вид, что небрежно ее просматривает, сунула в сумочку. Я тоже хотела взять, хотя зачем она мне нужна, я не знала сама. Наверное, просто почитать, посмотреть на фотографии тех, кто там находился, лучше узнать это место, – но я не могла. Коули не нужно было таиться, потому что никто никогда не заподозрил бы ее в непраздном интересе к подобному заведению. Никто не сказал бы, что ей там самое место. Никому такая мысль даже не пришла бы в голову. Только не Коули Тейлор, половинке пары Коули и Бретт.

* * *

Важное событие № 4: действительно важное. Через несколько дней после встречи с преподобным Риком у Коули появилась квартира в Майлс-сити. Собственная отдельная квартира. Наверное, звучит несколько гламурно, но для ребят, чьи семьи жили на ранчо в десятках миль от Кастерской школы, такое было не в диковинку. У нас было человек тридцать таких учеников: кто-то из них селился вместе в маленьком бунгало неподалеку от школы, кто-то снимал верхний этаж у местной старушки или, как Коули, получал в свое распоряжение двухкомнатную квартиру на шестом этаже дома в центре города, всего в нескольких кварталах от Мэйн-стрит.

Коули и раньше упоминала о такой возможности, но, когда однажды ночью Тай сбил оленя, возвращаясь на ранчо, а через несколько дней съехал с дороги в кювет, в чем нужно было винить не изрезанные колеями дороги, а его пьянство, миссис Тейлор постановила, что квартира в городе им необходима. Коули будет жить там с воскресенья по четверг в течение учебного года, Тай сможет прилечь на диване, если перепьет, не говоря уж о том, что сама миссис Тейлор сможет вздремнуть там часик-другой после двенадцатичасовой смены в больнице, перед тем как возвращаться на ранчо. Но главным образом квартира предназначалась Коули.

О том, что ее мать приняла окончательное решение, она сообщила мне, заехав за мной на работу. Я сидела на стуле возле озера, на воду ложились тени от тополей, какая-то приезжая семья играла в «Марко Поло» в неогороженной части озера.

После памятного собрания «Силы духа», на котором Коули взяла брошюру, мы вели себя на удивление спокойно. Как всегда, мы предпочли обойти все молчанием. Мы так и ходили в кино, не изменяя привычному распорядку, но Бретт должен был вернуться уже через неделю, а еще через одну начинались школьные занятия, так что вскоре все поменялось бы само собой.

Но тем вечером Коули, вся в пыли и известке, стояла в грязной рабочей одежде рядом со мной, опираясь рукой на нагретые солнцем облупившиеся перила на вышке спасателей, и рассказывала мне, какой замечательной будет эта провонявшая отбеливателем и грязными носками квартирка. Ее голос звенел, как всегда, когда она была взволнована. Она говорила, что хотела бы, чтобы я помогла ей украсить квартиру, что они с мамой уже съездили в «Кеймарт» и та купила ей красный металлический чайник, мягкий желтый коврик для ванной и много, много свечей с ванилью и с корицей. Она рассказала, что ванна там стоит на ножках, а стены облицованы черно-белой плиткой, так что можно въезжать хоть завтра.

Глава 11

Линдси однажды попыталась рассказать мне о так называемой первородной связи, которую лесбиянки имеют с вампиризмом. Каким-то образом это имело отношение к готическому рассказу «Кармилла» Джозефа Шеридана Ле Фаню[17] и сексуально-психологическому бессилию мужчин перед темными искусительными чарами лесбиянок. Благодаря этой теории я узнала про ту самую сцену в фильме «Голод» прежде, чем наконец-то увидела ее. В конце концов я взяла кассету в видеопрокате. Во время этой сцены Катрин Денёв в роли Мириам (нестареющая египетская вампирша) и Сьюзан Сарандон в роли Сары (врач-геронтолог) кувыркаются на шелковых простынях в большой кровати Мириам. Мириам кусает Сару и обращает ее в вампира, а вокруг них развеваются белые занавески, скрывающие их переплетенные тела в самый неподходящий момент. Из-за них приходилось перематывать кассету вновь и вновь. Сцена вышла очень напряженная, эротичная, в общем, Линдси не соврала, хотя, по-моему, то, что происходит перед этим, заслуживает куда большего внимания и куда сексуальнее всего остального в фильме.

Я говорю о том эпизоде, где Сьюзан/Сара, слушая, как Катрин/Мириам играет на рояле, попадает под обаяние низкого гипнотического голоса с едва уловимым акцентом и проливает три капли кровавого хереса на свою белоснежную обтягивающую футболку. Затем резкая смена кадра