Позови меня трижды… - Ирина Дедюхова

— Это чо такое-то, Кать? — немного пришла в себя Ленка. — Слушай, дед, ты пойми, мы сюда на последние деньги шли и меньше всего хотели знакомиться за наши деньги именно с тобой!

— Сколько я тэбе должен?

— Да нисколько ты мне не должен! Ты свалить отсюда должен!

— Опять хамишь, сучка! — ласково прошептал склонившийся к ней официант, расставляя приборы.

— Шашлычок принес, Саша?

— А как же, товарищ Вахитов! И все, как обычно.

— Абична у тэбя бивает хорошо, Саша!

— И сейчас хорошо будет, товарищ Вахитов!

— Нет, не будет, чебурек! — с пьяной настойчивостью сказала вдруг Катя. — Не будет тебе сегодня хорошо!

Она даже не хотела его как-то обидеть, хотя и личность товарища Вахитова была несколько своеобразной, просто Катя женской интуицией почувствовала, что именно сегодня дедушке Бабаю будет хреново.

— Какая ти злая, дэвушка! — огорченно сказал Вахитов, отмахиваясь от заступничества официанта Саши. — Кушай шашлычок! Кушай салатик! Пей водочку, дэвачка! Нэ сэрдись только! Чего она такая злая? — спросил он у Ленки.

— А вон ее муж с двумя бабами вожжается! — брякнула захмелевшая Ленка.

— Вай мэ! Какой падлес! — привстав с места, сказал Вахитов в сторону перегородки.

Сесть дедушке Бабаю не довелось, потому что стул из-под него выбил подскочивший Терех. И началось. Оказывается, товарищ Вахитов ходил по злачным местам не один, а с солидной группой поддержки из соплеменников. Поэтому к драке подключился весь зал. Даже комсомольско-молодежный коллектив кафе, с гордостью носивший звание коллектива коммунистического труда, разделился на два враждующих лагеря. Когда разбили два витринных стекла и цветной витраж при входе, приехал наряд милиции. И как раз перед тем, как Катю, вцепившуюся в черные кудри какого-то лица кавказской национальности, ударил подносом по голове официант Саша, она увидела, что комсомольский актив города по главе с ее супругом бочком по стенке спешно покидает поле боя.

В дежурку кроме них с Ленкой забрали, конечно, Тереха, одного азербайджанца, особенно жестоко орудовавшего горлышком разбитой бутылки, и двух постоянных посетителей кафе «Былина» и дежурки.

— Блядей в угловую посади! — крикнул вслед сопровождавшему их милиционеру усталый лейтенант, снимавший с них допрос.

В камере было темно, и Катя сразу же за что-то зацепилась ногами и чуть не упала от тычка милиционера, хорошо, что Ленка подхватила. Потом, когда глаза привыкли к полутьме, в лунном свете, лившемся сквозь маленькое зарешеченное оконце, они нашли нары. Катя даже не думала, что нары будут такими. Они были похожи на многоярусный подиум для народного хора. Некоторое время она ходила в детстве в такой народный хор. И тогда ее еще удивляло, что их руководитель вначале репетиции всегда им орал: "Кончай базар! Давай на нары!" А теперь она подумала, что он, наверно, тоже в ментовке ночевал. Хотя бы разок.

Господи! Что мама подумает, когда узнает, до чего она докатилась! Какая все-таки умная ее мама! Ну, вот как она могла еще давным-давно знать, что Терех — урка, и что с ним она непременно сядет на нары?

Катя тихо присела на нары. Рядом всхлипывала Ленка. В полоске лунного света перед ними валялось помятое загаженное ведро, о которое Катя запнулась при входе. Она поняла, что это и есть параша. Вот до чего она докатилась, достукалась, короче. И тут сразу в стенку кто-то стал негромко стучать. Терех, конечно. Хоть бы его этот азер пришил за ночь. И ведь хотели они еще выучить азбуку Морзе, а времени тогда что-то не было, а кроме того, Катя твердо тогда решила никуда не ходить с Терехом в такие места, где бы ей эта азбука Морзе могла пригодиться. Нет, тогда у нее ума было все-таки больше. Не будет она больше этого гада слушать, пусть хоть застучится тут. А если он еще где-то рядом окажется, то она тут же уйдет, тут же!

Она залезла на самый верхний ярус нар и приложила ухо к стенке, откуда шел стук. Прямо в ухо ей раздался гулкий голос Тереха: "Катюха! Как дела?" Голос имел металлический отголосок, и Катя поняла, что Терех приложил к стене какую-то металлическую банку. Интересно, где он ее взял? Она обшарила камеру глазами, но ничего похожего у них в камере не было. Ничего, кроме параши. Ну, уж нет, туда он говорить ее не заставит!

— Ленка, давай ведро! — отрывисто скомандовала она навзрыд ревущей Ленке.

До утра она, зажимая нос, слушала через парашу, как Терех уговаривает ее не расстраиваться. Какая же все-таки сволочь, этот Терех!

Утром с милиционером в камеру вошел бледный, суровый Володя. Катя уже подумала, что его тоже замели, но он срывающимся голосом сказал: "Так-то ты воспитываешь нашу дочь, Катя!"

— Без Ленки и Тереха я никуда не пойду! — спокойно сказала Катя.

— Я тебя родительских прав лишу! Проститутка! — заорал Володя.

— А я тэбя зарэжу! Не тронь ее, гнида! — застучали в стенку из соседней камеры азербайджанец и Терех.

Милиционер подбежал к вертухаю их камеры и заорал: "Заткнитесь, суки драные! Я вам сейчас слона устрою, падлы!"

— Если я когда-нибудь услышу что-то про этого Тереха, то ни меня, ни Машу ты больше не увидишь, — ткнул кулаком в сторону соседней камеры Володя. — Я имею возможность это тебе устроить, поверь, дорогая. Все слышали? А теперь пойдем. Одни пойдем, без эскорта!

Катя, виновато взглянув на Ленку, стала собираться. Пиджак костюма был безнадежно испорчен. Кто-то в драке ее пытался оттащить за борта и рукава, а блузка спереди была вообще порвана в клочья. Поэтому Катя просто одела расходившийся по швам пиджак прямо на черную комбинацию. Сумки ее не было, а плащ с непроницаемым видом держал в руках Вова. Выходя из отделения, Володя расписался в какой-то бумаге и пожал руку сонному лейтенанту.

Они вышли из отделения, и Катя с наслаждением вдохнула свежий утренний воздух. Денек обещал быть погожим.

— Мне, Катя, сегодня вообще некогда было, а тут еще твои фокусы, — сдержанно сказал Володя. — Вот тебе запасные ключи от дома, съезди, переоденься. Еще успеешь на работу. Только перед этим в зеркало не забудь посмотреться! Я буду дома дня через два, и вот тогда у нас с тобой будет серьезный разговор.

Вова повернулся от нее и быстрым шагом пошел к служебной машине — обкомовской «Копейке». Катя и слушала его в пол уха, да и вслед ему уже не смотрела, потому что к стоянке перед отделением подъехала черная «Волга». Дождавшись, когда Володя сядет в машину и вырулит на дорогу, из нее вышел товарищ Вахитов. Он церемонно поклонился Кате и, знаком попросив ее подождать, важно отправился в дежурку. Как и вчера, он был одет в элегантный костюм, но уже другой, не вчерашний. На правой щеке у него был узкой полоской наклеен лейкопластырь, а костяшки пальцев правой руки — аккуратно забинтованы. Чувствовалось, что предыдущий вечер он прожил не так, как ему хотелось.