Гирум - Глеб Вышневецкий

— А то, что примерно пятьсот лет назад Цур-Зеон возглавил мятеж, который привел к уничтожению нескольких цветущих районов и полному опустошению целой провинции, что позже, после его подавления привело к голоду, многочисленным бунтам и, самое главное, заразили смертью провинцию Кар'аат, из которой до сих пор время от времени выползают монстры. Самое скверное, что некоторые из его последователей не погибли, а смогли затаиться в пустыне, поэтому многие монстры — порождения не той войны, а результаты их действий. Вот Проводников и не любят, так как большинство из них фанатичные сторонники погибшего Цур-Зеона и мечтают воскресить его, хотя бы в виде лича. На нашей стороне некромантов довольно мало и все они вместе с прочими магами постоянно дежурят на границе с Кар'аатом. Естественно, за такими охотятся фанатики, называя их ренегатами и предателями Смерти.

— А что стража?

— Псы, конечно, охотятся за фанатиками, но специфика некромантии такова, что ее действие может долгое время быть незаметным, а когда оно, наконец, выйдет наружу, то зачастую может быть остановлено лишь другим проводником. Так что это тебе лишний повод подумать о камерах из эномиля и негаторах. А теперь у меня к тебе несколько вопросов…

Потянулись долгие дни обучения в башне. Как Смолин и предполагал, Аэс-Шаер первым делом принялся за изучение языка. Конечно, благодаря памяти матроса с "Пенителя", с разговорной, а особенно народной, речью проблем не было, ему требовалось лишь регулярная практика, которой было более чем предостаточно. Основная трудность была именно с грамотностью, кахр'аан был довольно сложным языком с большим количеством схожих звуков, которые на бумаге отображались комбинациями символов, поэтому если читать, пусть и по слогам, он научился в течение двух недель, то написать прочитанное еще долго было настоящей проблемой как для самого Смолина, так и для того, кто хотел бы рискнуть прочитать его писанину. Тем более что разбор текста совсем не облегчался каракулями, которые были призваны изображать буквы. Оун-Зелог, нанятый Аэс-Шаером учитель из Сахр'нана, не раз жаловался ему, что его новый ученик, несмотря на возраст, на удивление бездарный и не способный к обучению. Тем не менее, вложенные в него деньги он отрабатывал исправно, и Смолин уже без особого труда мог пользоваться малой библиотекой, той самой, которую обнаружил в первый день своего пребывания в башне. В ней были собраны материалы, касающиеся первоначальной подготовки начинающего мага, теория, кое-какие практические рекомендации, история тех или иных событий, описания различных животных и растений, имеющих практическую ценность в магии и многое другое. Благодаря практически абсолютной памяти, хорошо тренированной еще в "Метрономе", он с легкостью запоминал содержимое страниц. Поэтому уроки Оун-Зелога были совсем небесполезными.

Куда хуже дело обстояло непосредственно с самой магией. С первого же занятия и Смолину, и Аэсу стала очевидна несовместимость двух совершенно чуждых школ. Смолин отказывался понимать, какое отношение имеют простые звуки, нелепые телодвижения и жесты рук к тому, что в котелке закипает вода, на стенах зажигаются факелы или город внезапно оказывается стертым с лица земли. Его учитель же не мог понять, почему Тер-Минар не видит столь очевидно связи. Но больше всего непонимания вызывал процесс мысленного управления Силой. Как оказалось, каналы силы Аэс-Шаером чувствовал несколько иначе, чем Смолин — М-оболочку. Для магов Гирума они в первую очередь были своего рода проводниками энергии, чьей исключительной задачей являлся сбор Силы, тогда как Смолин чувствовал их как часть самого себя, часть своего тела. Аэс-Шаер с трудом мог понять смысл тех действия, что делали над Тер-Минаром дома, однако, после нескольких проведенных экспериментов, он убедился, что Тер-Минар создает заклинания так же, как в глубокой древности колдовали адепты рунной магии. То есть, выучив заклинание, целиком представленное в виде некоего иероглифа, он просто воспроизводил его. Расход силы при этом был относительно невелик, хотя и зависел от умения создателя заклинания. Единственной проблемой при этом было создание и изучение нового заклинания, ведь точное воспроизводство даже относительно простых для современного мага заклинаний методами рунной магии было невозможно из-за чрезмерной сложности. Именно поэтому и появился в свое время магический язык, ведь, несмотря на то, что для замены одной руны и требовалось в самых сложных случаях до тысячи символов магического алфавита (хотя куда чаще все обходилось сотне-другой), уже две тысячи символов не могли быть описаны никакой руной. А заклинания средней разрушительной силы нередко были куда длиннее. Поэтому искусство рунного мага, создавшего аналог таких сложных заклинаний, какими пользовался Тер-Минар, просто удивляло, удивлял и сам Тер-Минар, сумевший эту руну выучить. Но огорчало то, что такое терпение и умение буквально пропали задаром, ведь за потраченное на одно-единственное заклинание время разработчик мог бы создать десяток, если бы пользовался более прогрессивными методами. Еще одним доказательством правоты Аэса было то, что Тер-Минар не мог создавать новые заклинания, а лишь немного изменял уже известные ему, а потому ученик засел за изучение магического языка.

Смолин сильно жульничал и шел по очень тонкому льду, опуская некоторые "малозначительные" детали. Он догадывался, что его намереваются использовать в каком-то мероприятии, что сейчас раздавались карты, с которыми пойдет игра, а потому от того, сможет ли он припрятать пару тузов, зависит очень многое, вполне возможно, жизнь. Когда его учитель говорил о прогрессивности метода, мысленно он катался по полу от смеха, но к нему уже пришло умение владеть собой в любой ситуации. Он поражался тому, как бесстрастно стал вести себя во многих ситуациях, в которых раньше бы возмутился, огорчился или обрадовался. Из-за этих изменений он даже испытывал страх, опять же, сильно ослабленный. И, хотя первыми изученными книгами стали именно учебники по защите ауры от малефиков-проклинателей, бесстрастность никуда не девалась. Более того, частенько он довил себя на мысли, что это не такое уж и плохое состояние, позволяющее всегда иметь холодную голову и незамутненный эмоциями рассудок.

И именно чистый разум заставлял его удерживаться от мальчишеских выкриков о "прогрессивности" методов, распространенных в Гируме. Именно поэтому он не стал говорить, что длинная цепочка из сотен символов запросто заменяется коротенькой формулой, что заклинания высокого уровня, строчки колдовского алфавита которого заполняли не одну страницу, рассчитывались за доли секунды и превращались в элегантные формулы. К тому же, в главном Аэс-Шаер был прав, Смолин действительно не умел создавать новые заклинания. Все, что он знал, ему давалось в готовом виде, методика расчетов была засекречена, поэтому в его руках было лишь небольшое изменение готовых заклинаний. И он прекрасно понимал, что после выполнения операции, для которой он оказался предназначен, ему потребуется приложить немало усилий, чтобы тем или иным способом убедить Аэса и тех, кто стоит за ним, в своей полезности. Или хотя бы в том, что трогать его очень небезопасно.