Три княгини - Наталия Орбенина

— Чем обязана, господа? — проскрипела княжна. — Вероятно, ваш визит связан с делом о смерти моего незабвенного племянника, так, господин Сердюков?

Она жестом пригласила их сесть.

— Так точно, сударыня. Продолжаем искать мотивы этого поступка.

— Вы полагаете, имел место злой умысел? — как-то безучастно спросила Татьяна Аркадьевна.

— Да-с, но только по отношению к другому лицу, с которым покойный был тесно связан. — Сердюков пытался поудобней устроить в кресле свое длинное нескладное тело.

— Однако прошу меня простить, я не представил вам моего товарища. Это Роев Владимир Иванович.

Второй молчаливый гость поклонился.

— Сдается мне, что мы знакомы с княжной, — проговорил он, — припомните, давно это было, встречались мы в загородном доме у Ковалевских. Ведь вы им соседи.

— Да, вероятно, но я плохо помню вас! — Княжна слегка пожала плечами.

— Может, жену мою помните, тогда она была Надей Ковалевской?

— А, так вы на ней женаты? — Татьяна Аркадьевна продолжала оставаться безучастной.

— Был женат. Супруга погибла, ее убили. Кстати, не так далеко от вашей дачи, в прошлом году, — с усилием произнес Роев.

— Так вот почему вы здесь! Я сочувствую вам, господин Роев! Это ужасная потеря! Страшная смерть для молодой цветущей женщины!

Княжна зябко повела плечами, позвонила и приказала горничной принести шаль. Когда длинную вязаную шаль принесли, она закуталась в нее почти целиком, хотя в комнате было достаточно тепло.

— Вас знобит княжна, вы нездоровы? — осведомился Сердюков.

— Нет, все в порядке. Теперь я часто мерзну, годы, вероятно, берут свое.

Она странно усмехнулась какой-то внутренней мысли.

— Так что вы хотели узнать, господа?

— Накануне своей гибели ваш племянник находился на даче, это подтвердила прислуга. Мы выяснили, что это ровно те дни, когда пропала и была убита Надежда Роева.

— Вы хотите сказать, что Эжен ее убил?

Сердюков насторожился. «Эжен!» Подпись в записке он почти разобрал, и теперь слова Верховской подтвердили его догадки.

— Я пока ничего не утверждаю, я излагаю факты, — бесстрастно продолжил Сердюков. — Госпожа Роева была вызвана на дачу запиской, приехала на станцию и не стала брать извозчика, а пошла пешком по темной пустынной дорожке через лес. Там ее и настигла пуля убийцы. Падая в глубокий ров, она получила еще несколько переломов и скончалась от полученных ран на дне глубокой ямы. Поэтому ее тела долго не могли найти.

— И вы полагаете, что это Евгений вызвал ее туда запиской и застрелил? Но зачем? — Татьяна Аркадьевна против своей воли уже не могла оставаться равнодушной к рассказу следователя. Лицо ее и шея покрывались пятнами.

— А затем, что Евгений Верховский стрелял, как я полагаю, не в Роеву, а в другую женщину. Именно ей и предназначалась записка. Но она странным образом попала к Роевой, и это обстоятельство ее и погубило.

— Для полицейского у вас слишком богатое воображение! — насмешливо произнесла княжна. — Как он мог ошибиться?

— Темно. Женщины приблизительно одного роста и, что важно, вероятно, похоже одеты. Волнение стрелка, разглядывать некогда, да и много ли женщин окажется в лесу на пустынной дороге?

— Занятно! — голос княжны приобрел металлические оттенки. — Но что же Роева? Как она не могла понять, что записка предназначена не ей?

— А у вас цепкий развитый ум, такой же, как мое воображение! — заметил вполне доброжелательно Константин Митрофанович. — Я долго разбирался с запиской и понял, что, вероятно, в ее начале не стояло именного обращения, а само содержание носило обтекаемый характер. Тем не менее Надежда Васильевна, находясь в волнении, не могла мыслить критически и бросилась к своему возлюбленному. Вы ведь знали об их связи, не так ли, княжна?

Татьяна Аркадьевна окинула присутствующих долгим взором.

— Вероятно, для господина Роева этой тайны уже не существует, не так ли?

Владимир Иванович сдержанно кивнул в ответ.

— Что ж, значит, я могу говорить более откровенно! Да, у моего племянника была интрижка с вашей женой, сударь! Но это не мотив для убийства! Мало ли дамочек кружило около такого интересного мужчины!

У Роева желваки заходили ходуном, но он сдержался и постарался говорить как можно спокойней.

— Попрошу вас, сударыня, избегать оценок действий моей покойной жены! Тем более что вы умышленно искажаете суть этих отношений. Как ни дико прозвучит это в устах отвергнутого мужа, но я теперь понимаю, что двигало Надей. Не берусь говорить о князе, но Надежда Васильевна находилась под влиянием совершенно безумной страсти. Это чувство оказалось такой силы, что совершенно парализовало разум, уничтожило материнский и супружеский долг, разрушило не только ее собственную жизнь, но и всей нашей семьи! Впрочем, я не знаю, понимаете ли вы меня?

— О, да! — с неожиданным жаром воскликнула Татьяна Аркадьевна. — Поверьте, я знаю, что такое разрушающая сила страстей!

— Вы подразумеваете собственные чувства, княжна? — осторожно, точно прощупывая путь в темноте, спросил Сердюков.

Вместо ответа Татьяна Аркадьевна встала с кресла, двинулась к окну, но тотчас же остановилась.

— После того… совершенно не могу смотреть в окно. Мне кажется, что он еще там, — произнесла она глухим голосом.

— Сударыня, мне придется коснуться чрезвычайно деликатных материй, — следователь подошел к женщине и слегка наклонился. — Ведь вас с покойным связывали гораздо более чувственные отношения, нежели просто родственные?

Она метнула на него острый взгляд.

— Вы не смеете совать туда свой длинный нос! Наши отношения совершенно никого не касаются! Это сугубо личное дело! Я вырастила и воспитала его! Я была для него самым близким и верным другом! — в ее голосе снова звенели визжащие ноты.

— Прошу вас, выслушайте меня без эмоций! — бесстрастно продолжал Сердюков. — Мне придется сделать пространное отступление, прежде чем мы вернемся к этой щекотливой теме. — Константин Митрофанович на всякий случай отошел от разъяренной хозяйки дома в противоположный угол.

— Итак, некоторое время назад ваш племянник неожиданно овдовел. Княгиня Верховская отошла в мир иной при странных обстоятельствах. Повар наказан, но осталось ощущение недосказанности. Меня уже тогда привлекла ваша скромная персона. Эта замкнутость и незаметность проживания в собственном доме показались мне нарочитыми. Но это так, на уровне ощущений! Слов нет, покойная не вызывала симпатий, зато она была богата! Однако, при изучении следствием дел Лидии Матвеевны, оказалось, что от первоначального наследства много растрачено, а значит, убивать из-за денег бессмысленно. Процесс уже закончился, а мои мысли все кружили вокруг ее знакомств, и вдруг неожиданным образом всплыл некий господин Христианов, парижский ухажер, который при ближайшем рассмотрении оказался хорошо известным мне мошенником Еремеевым. Тут мне стало совсем интересно. Что привело этого негодяя к Лидии Матвеевне? Или вовсе не к ней, судя по тому, как он быстро исчез потом из Петербурга? Исчез, а потом объявился в Н-ске, и странное дело, при таких деньжищах, что выкупил некогда проигранное имение! А княгиня тем временем умерла от ядовитых грибов! Кстати, мы нашли крестьянку, которая долго учила вас, Татьяна Аркадьевна, когда вы коротали время в одиночестве на даче, разбираться в грибах. Ведь вы теперь в них знаете толк!