Долина Колокольчиков - Антонина Крейн

Силграс сдержал обещание. Ни Леший, ни другие альвы, конфликты с которыми явно тянулись из прошлых жизней (он их не помнил, поэтому не мог в полной мере оценить ярость соплеменников), в последующие годы не смогли навредить Долине. Селяне и Тофф даже не подозревали об ажурных вязях защитных, отпугивающих, запутывающих и предупредительных заклинаний, развешанных вокруг них и ежедневно обновляемых Авалати.

Жаль только, что при всех своих талантах Силграс не сумел уберечь деревню от себя.

* * *

…Луна уже высоко поднялась над безмолвной, заколдованной Долиной Колокольчиков, когда Силграс резко открыл глаза.

Комната Хеголы, в которой он так безнадёжно уснул, тонула в тенях. Казалось, они шевелятся, перетекают одна в другую, подбираясь всё ближе – Силграс вздрогнул и с отвращением почувствовал, как по его рукам побежали мурашки.

Он собирался щёлкнуть пальцами, чтобы зажечь спасительный огонёк, но вовремя опомнился. Магию надо поберечь: она потребуется ему в полном объёме в день, когда его помощники вернутся.

Мимоходом отметив, что снуи спит на книжной полке, укрывшись собственными крыльями и изредка подёргивая ножками в ходе неких волнительных сновидений, Авалати подошёл к окну. Рывком распахнул его, пуская в комнату потоки холодного воздуха и щурясь оттого, насколько яркой была луна.

Деревня вся переливалась в её серебристом свете. Призрак мечтательницы Найры сидел на крыше соседнего дома, подняв к небу лицо и позволяя ветру играть волосами, выбившимися из-под капюшона. Раньше Силграс часто варил для неё зелья, облегчающие боль в глазах – совсем молодая, Найра видела хуже многих старух. «Надеюсь, в реальности звёзды такие же красивые, какими я их представляю», – говорила она.

Силграсу захотелось развеять девушку: она выглядела слишком живой. Но вместо этого, перемахнув через подоконник и прикрыв за собой окно, он развернулся и пошёл в другую сторону.

Кое-что беспокоило его…

Авалати надеялся, что ошибается, но чем ближе он подходил к воротам, ведущим из деревни, тем яснее чувствовал в воздухе запах мокрой шерсти, кислой крови и подгнившей древесной коры.

Это означало лишь одно – на него открыли охоту.

Очень тихо Силграс приблизился к высокому забору и, задержав дыхание, заглянул в неприметную дырку, давным-давно проделанную кем-то из ребятишек.

Далеко на холме сидела тварь, похожая на перекошенного волка с одним круглым выпученным глазом. Короткое и толстое шерстяное тело, когтистые лапы, навострённые уши.

Тварь – одна из приспешниц Лешего – тупо смотрела в сторону деревенских ворот, будто надеялась, что они распахнутся и Силграс сам выбежит оттуда ей прямо в открытую пасть.

Впрочем, это существо прислали не для убийства. Это была тварь-разведчик, прямо сейчас пытающаяся понять, стоит ли приближаться к заколдованной деревне, или Силграса здесь нет и можно идти дальше. Несмотря на звериную форму, у нее явно было паршивое обоняние. И не слишком-то развитая интуиция. А уж интеллект…

– Слуги Лешего никогда не отличались талантами, – скривился Силграс, отступая от забора обратно в деревню.

Со стороны его лицо выглядело таким же дерзко-самоуверенным, как обычно, но внутри у Авалати всё клокотало.

Он никак не ожидал, что эта чащобная скотина вновь захочет прийти по его душу. Даже теперь?.. Ведь Леший и так почти убил его в тот раз! Неужели какой-то там потерянный рог стоит того, чтобы попытаться уничтожить Силграса окончательно?

Убить альва очень непросто – но возможно. Когда-то их было больше, но некоторые всё же погибли. Кое-кто – без последствий. А кое-кто – так, что мир чувствует эффект до сих пор…

Силграс нервничал.

В любой другой ситуации он бы просто развесил вокруг Долины отпугивающие и запутывающие талисманы: этого хватило бы на то, чтобы некоторое время водить приспешников Лешего за нос. Но сейчас каждая капля магии была на счету.

Придётся сделать хорошую мину при плохой игре и просто положиться на слабый нюх приспешников. А затем – на тот факт, что Леший считает его до пепла умным (и небезосновательно. По сравнению с Лешим все – интеллектуалы). Узнав, что Авалати в деревне, но при этом не колдует и не выходит на бой, чащобный урод может решить, что хитрый Силграс подстроил ему ловушку.

И тогда будет идти сюда медленно, прощупывая каждый шаг. Так медленно, что Силграс всё-таки успеет совершить, что должен.

* * *

Авалати вернулся в комнату Тоффа.

– Хей, мелкий, – он склонился над вздрогнувшим снуи. – Не вылетай пока за пределы Долины.

– Пип? – удивился разбуженный дух.

– Сожрут.

Силграс снова лёг на кровать, отвернулся к стене и свернулся в калачик. Сон – лучшее успокоительное. Для всех вообще, а для него особенно.

Но сон всё не шёл.

Авалати поковырял пальцем картинку, прибитую над кроватью Хеголы: летний лесной пейзаж с убегающей прочь прекрасной девушкой, оглядывающейся на зрителя через плечо. Её лицо нельзя было разобрать из-за теней, падающих от широкополой соломенной шляпы.

В отличие от него, Хегола всегда любил лето и каждый раз явственно наслаждался поездками в тёплые зоны.

– Ну и переехал бы, – вяло предлагал Силграс.

Тофф только фыркал и даже не разменивался на объяснения, почему нет.

Пейзаж на картинке чем-то напоминал Долину Ручьёв и Трав. Такие же светлые краски, танцующие в чаще солнечные лучи, прозрачная вода в журчащем источнике…

Силграс сглотнул, вспомнив своё пробуждение на берегу звенящей лесной речушки. Он спал так долго, что плющи оплели его, будто камень, а лисы вырыли нору возле его живота.

Когда властвующая там зелёная госпожа Маоша – ещё одна альва, хозяйка изумрудной звезды – сказала ему, что прошло триста лет с момента его ранения, Силграс ответил лишь:

– Вот оно как. Понятно. Пойду умоюсь.

А оставшись в одиночестве в пронизанном светом лесу, он горько разрыдался. Он плакал впервые в жизни – не то что Хегола, который всегда был изрядным плаксой. То весь из себя такой крутой и надёжный, ведёт за собой сто пятьдесят человек, верящих ему всем сердцем, то утирает слёзы на чьей-нибудь свадьбе или при виде цыплят, ковыляющих к курице-маме…

Силграс взвыл ещё громче. Ему хотелось набить рот землёй, расцарапать себе лицо, пустить кровь. Как угодно вынудить вселенную обернуть время вспять.

Но вселенная равнодушно молчала, прячась за веером пронзительно-синего неба.

– Ты можешь пробыть в моей долине столько, сколько понадобится, – сказала Маоша. – Я бы предпочла, чтобы ты исцелился полностью.

– Я и так полностью исцелился. Я слабее, чем прежде, потому что моё время истекает.

– Я имею в виду душевные раны.

– Пф!

Развернувшись на пятках, Силграс пошёл прочь, в сторону