Долина Колокольчиков - Антонина Крейн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А на рабочем столе старосты Силграс увидел амулет с лунным камнем – и содрогнулся. Это украшение Хегола собирался подарить Эльзе, у которой был день рождения через два дня после той злосчастной ночи. Преподнести девушке амулет было не так сложно, как предложить помолвочное кольцо. Хегола тогда почти решился.
Блин.
Блин, блин, блин!
Силграс, смахнув снуи с плеча, с размаху плюхнулся на бывшую кровать старосты, скрупулёзно заправленную, с подоткнутым одеялом, и, свернувшись калачиком, закрыл уши руками.
Я не смогу ничего исправить. Я ошибся. Я ненавижу, я ненавижу,
ненавижу,
ненавижу
себя.
* * *
Он уснул, и ему снился тот год, когда в Долине Колокольчиков случилась беда, позже прозванная Ночью Четырёх Улиц. Это произошло уже после того, как Тофф узнал правду о личности Силграса, но задолго до приезда Эльзы и их роковой ссоры.
Всё началось с того, что что-то стряслось с колодцем на главной площади. Однажды утром оказалось, что в нём вместо воды плещется алая жидкость, похожая на кровь. Потом проблема распространилась на ещё один колодец. На третий, четвёртый… На все. А если селяне топили снег, то он почти сразу превращался в яд.
– История повторяется, – вздохнул тогда Хегола, глядя на портрет своего отца на стене. – Ситуация становится день ото дня хуже, как это было с волкодлаками. Нужно не ждать и не снаряжать экспедиции к дальним рекам, как предлагает Лука, а сразу же разделаться с первопричиной. Силграс, у тебя есть идеи, из-за чего это могло случиться?
Авалати, задумчиво перебиравший пальцами в красной воде, налитой в стакан, кивнул:
– Я думаю, Леший навёл на нас порчу.
– Что?! – Хегола так и подпрыгнул. – Почему?
– Я сломал ему рог тогда в лесу. Это оскорбительно.
– Но… – Тофф нахмурился. – С тех пор столько времени прошло!..
– Для альвов два года – ничто.
Желваки у Тоффа слегка дернулись, когда он услышал последнюю фразу. Силграс сразу же пожалел о ней, но вылетевших слов было не вернуть. «Для обычных альвов, – мысленно поправился он. – Для меня – совсем не ничто». Но вслух ничего не сказал. Лишь с независимым видом набросил куртку и пошёл к выходу из избы.
– Я найду корень проклятия. И на сей раз всыплю Лешему так, что он ещё сотню лет не вернётся.
– Ну давай, – сказал Тофф с непонятной интонацией.
Силграс оглянулся:
– Если хочешь, Хегола, я могу его убить.
Мурашки пробежали по рукам старосты Тоффа.
– Просто сделай так, чтобы наша деревня была в безопасности, – сказал он.
* * *
К вечеру того дня Силграс нашёл источник порчи. Куколка из соломы с торчащими красными нитками вместо глаз лежала в кругу птичьего помёта в пещере среди гряды дальних скал, за лесом. Авалати уничтожил её и отправился обратно. Он был гораздо сильнее Лешего.
Пока Силграс живёт в Долине, чащобная смерть не сможет нанести ей вред. Надо сказать об этом Хеголе: а то вдруг староста теперь думает, что деревня в опасности. Конечно, очень плохо, что в качестве мести Силграсу Леший решил навредить Долине… Но Авалати справится.
На опушке леса Силграс придержал коня, чтобы полюбоваться тем, как алые отблески заходящего солнца пляшут на острых крышах Долины Колокольчиков.
А потом у него будто сердце оборвалось. Это были не отблески. Деревня горела.
* * *
Оказалось, Леший специально заманил Силграса так далеко от дома, чтобы самому напасть на деревню.
Чащобное зло вышло из леса, зажгло звезду, без объяснений затопило Долину багряным туманом и подожгло несколько домов, после чего удалилось, оставив возле ворот своих чудовищных приспешников, которые бросались на тех, кто пытался покинуть полыхающую деревню.
К тому моменту, как Силграс, безостановочно подхлёстывающий коня, домчался до ворот, сгорело четыре улицы, пал скот нескольких дворов, было с дюжину раненых, но никто не погиб.
– Могло быть гораздо хуже, – утешали друг друга селяне, когда всё закончилось.
Во время обсуждения, как отстроить сгоревшее, они были очень сплочены. И только Силграс вообще не пришёл на собрание. Он долгое время держался поодаль, чувствуя, что всё это его, и только его, вина. Осознавая, как он отличается от них. «Хегола меня выгонит, – думал он. – Он велит мне уйти».
На самого Тоффа в следующие недели и вовсе было страшно смотреть. Было видно: то, что он опять не смог защитить свой дом, придавливало его к земле страшнее любого груза.
«Ну на нас же альв напал, с ним бы никто не справился! – говорили селяне, не догадывающиеся, почему староста так горюет. – Альвы же не люди, они нечто большее… Мастер Хегола, нет смысла осколку стекла жалеть, что он не звезда!»
Хегола не отвечал. Селяне искренне не понимали, отчего его это так задевает. Как можно расстраиваться из-за того, что не смог противостоять чему-то настолько более грандиозному, чем ты?..
Еще они не понимали, отчего вообще Леший решил напасть на них. По деревне ходили самые разные толки, с каждым месяцем всё более удивительные, постепенно превратившиеся чуть ли не в предмет гордости, которым можно было хвастаться перед жителями других деревень. Тофф так никому и не сказал, что Авалати – альв, и месть Лешего была направлена на него. Силграс долгое время ходил замкнутым и взвинченным, пока однажды не сорвался и не утащил друга прямо с праздничной пирушки по поводу окончания очередных междеревенских соревнований.
– Хегола, – резко, с вызовом сказал он. – Скажи прямо: мне уйти из Долины Колокольчиков?
Тот тяжело вздохнул:
– Не надо никуда уходить.
– Это случилось из-за меня, – запальчиво объявил Силграс.
Тофф скрестил руки на груди.
– Да, – после паузы твёрдо произнёс он. – Из-за тебя. Ты дурацкий альв, от тебя одни проблемы – ты это хочешь услышать? Поздравляю, услышал. А если серьёзно, Силграс… – Тофф раздул ноздри и свёл брови в единую линию. – Я надеюсь, ты приложишь все усилия для того, чтобы больше никто из тех, кому ты перешёл дорогу – в этом или прошлых воплощениях, – не посмел даже бросить косой взгляд на Долину Колокольчиков. Раз только у тебя есть для этого необходимый талант и силы – защищай свой дом. Не жалея себя защищай, ясно? Иначе…
Тофф резко втянул воздух ноздрями, а потом, выдохнув, в итоге просто повторил:
– Защищай.
Авалати насупился и сглотнул.
– Наша деревня не пострадает ни от одного из моих врагов. Клянусь.
– Вот и хорошо, –
