Соната лунной принцессы - Лоуренс Алистер

— В капюшонах, говоришь? — Я забеспокоился не на шутку, откровенно говоря. — В «Цитадели» мне доводилось видеть одного из них. Его звали Фэллон, он что-то упомянул про некого Кайлера.

— Кайлер? Знакомое имя… — Старик задумался. — Торговец в красной зоне, славный малый.

— Нет, того Кайлера боится даже «Цитадель».

— Хм. — Старик поморщился. — Даже они? Я был знаком с человеком из полиции, он много говорил о мироустройстве. Значит этот Кайлер — из клана Мардук.

Браун допил бокал и потянулся за вторым. Я же предпочел не торопиться. Крепкий алкоголь сильно бьет по голове — не переусердствовать бы. Я бы предпочел бокал пива, но его не было.

— Значит я не первый, кто нашел укрытие в вашей колонии?

Прознай «Цитадель» о том, что мы здесь, всех нас бы расстреляли на месте без суда и следствия, но мы все еще живы — значит все хорошо. Можно и поговорить.

— Да, был до тебя один беглец. Все норовил отомстить за невесту, но потом остыл и долгое время жил с нами.

Знахарь допил второй стакан залпом, и даже не поморщился. Его глаза забегали, как только он заговорил про того беглеца.

— Он умер? — Интересно, ведь всякое могло приключиться.

— Не знаю, он отправился вниз в подземелье искать выход в солнечный мир. Больше его никто не видел.

Забавное совпадение: полицейский в поисках внешнего мира. Логично предположить, что мы никогда не узнаем правду о случившемся, по крайней мере, проход за пределы тумана вполне может оказаться реальностью.

— А откуда он знал о существовании солнечного мира, неужели ваши легенды его на столько сильно увлекли?

Старик улыбнулся и посмотрел в треснутое зеркало. Он, будто вспоминая что-то очень важное, потянулся к бутылке. Наконец, он приговорил третий бокал и разговор продолжился.

— Нет, он знал о некоем проходе внизу, в бывшем подземном городе. Не знаю, кто и зачем убедил его в этом, но… — Браун запнулся. — Часть моих подопечных поверили ему и покинули дом. Надеюсь, все они живы.

— Значит, это правда…

— Возможно… Пойду-ка посплю. Ложись тоже, с Элизабет все будет хорошо. Самое страшное уже позади. — Знахарь последовал примеру мальчишки, и я, убедившись, что жар действительно понемногу спадает, отправился на покой.

Покоем, разумеется, мое состояние можно назвать только с натяжкой. Я постоянно просыпался, мучимый чередой кошмаров, проверял все ли в порядке с Лиз, прислушиваясь к каждому ее вздоху.

Все же Знахарь оказался прав. Состояние Элизабет заметно улучшилось и к утру она открыла глаза.

— Пить. — Еле слышный хрип сорвался с ее пересохших губ, но и этого хватило, чтобы пробудить меня от чуткого сна.

— Сейчас, дорогая, потерпи секундочку. — Я мигом спрыгнул с кровати, и, не обращая никакого внимания на боль внизу живота (пройдет, куда денется, царапина), кинулся за стаканом.

Вода, принесенная Саймоном вчерашним вечером, оказалась весьма кстати. Я аккуратно приподнял Лиз, стараясь не зацепить дренаж. Девушка осушила стакан и попросила еще. Разумеется, я поспешил исполнить ее просьбу. Незамедлительно, когда она покончила со вторым стаканом, на бледном измученном лице, наконец, проступила улыбка. Жажда отступила.

Лизи пошла на поправку и через две недели с небольшим вернулась к полноценной жизни. У Знахаря получилось, пусть сам он и не признавался, отмахиваясь: «Это ее заслуга. Это все воля к жизни, моей заслуги тут нет». — Но, и я и уж тем более Элизабет, понимали: без операции о спасении не могло идти и речи.

Ее голос снова стал звонким, в глазах вновь зажглась искорка надежды, вернулась радость к жизни. Пребывание в подземелье нисколько не страшило ее, наоборот, придавало чувства безопасности. Здесь к нам относились весьма гостеприимно и «Цитадель» ничего не знала о нас. Вполне возможно, что скоро они решат, будто мы погибли и прекратят поиски. Однако же, патрули прочесывали тоннель с завидным постоянством — раз в час, можно было даже сверять время. Пунктуальные ребята, ничего не скажешь.

Иногда дозорные Знахаря замечали двух, а затем и трех странных людей в капюшонах — ищеек Мардук. Рискну предположить — Кайлер, Фэллон и… Кто третий? И сколько еще людей из Мардук гоняются за нами. Если я прав, а я не сомневаюсь, что прав — нам лучше не высовываться. Кристофер предупреждал о коварности и незаурядных способностях Кайлера. Но пока нам удавалось перехитрить темного гения преследований беглецов вроде нас с Элизабет.

Смотрящий (кто-то из старейшин) приспособил несколько зеркал и соорудил импровизированный перископ, тем самым оставаясь недоступным для тепловизоров и приборов ночного видения. Разумеется, сам смотрящий видел совсем немного — только внешний вид, на сколько позволял свет фонарей в руках ищеек. Иногда полиция патрулировала втемную — свет мог отпугнуть нас. Тогда смотрящий прислушивался к каждому шороху, но понять кто и зачем оказался в тоннеле — не мог.

Однажды Браун любопытства ради сам нес вахту и на мгновение выглянул в щель между стеной, вооружившись стареньким тепловизором, найденным десять лет назад в одном из армейских складов. К его удивлению, силуэты в капюшонах не излучали тепло. Вот это поворот… Знахарь поначалу решил, что ветхий прибор неисправен, но навел на него свою руку и опешил. Машина работала исправно.

Решили ждать. С таким раскладом выйти из убежища никак не получится. Будем следить.

***

Так проходил день за днем. Мы помогали подземным обитателям по хозяйству — не сидеть же без дела.

Саймон всюду следовал за нами по пятам, куда бы мы не отправлялись, в пределах дозволенного отцом, разумеется. Мальчишку забавляли рассказы о внешнем мире. Он всегда просил нас поведать ему что-то новенькое. Вот и сегодня, едва открыв глаза, мальчишка юркнул к нам, пока отец не видит.

— Привет, Рэт. Привет, Лиз. — Приветливо поздоровавшись, парнишка уселся на старенький табурет напротив нас.

— А, привет, Хрюк. — Я нарочно хрюкнул, будто поросенок.

Саймон рассмеялся во весь голос, что весьма обрадовало Элизабет. Девушка с юнцом нашли общий язык, определенно.

— А что такое многорельс? — Мальчишка уставился на меня в поисках ответа. — Папа говорит, раньше в тоннеле проносились поезда. Там были рельсы. Это тоже многорельс?

Ах, да, мы же вчера как раз беседовали о наземном транспорте: автобусах, электромобилях и поездах. Но чтобы многорельс — никогда не слыхивал такого. Надо запатентовать, как только выберемся наружу.

— Что? Многорельс? Ну ты даешь. — Я едва удержался от истерического хохота.

Мои слова маленько раздосадовали мальчишку. Тот недовольно фыркнул, скрестив руки на груди и демонстративно отвернулся в сторону.

— Чего смешного? Сам же сказал, над дорогой проносится многорельс. А теперь еще и