Поколение NET - Виктория MORANA

закрывающих лица. Их было очень много, гораздо больше, чем тех, кого она видела когда-

то у Гостиного Двора. Казалось, что с того момента прошла целая вечность.

Люди всколыхнулись неожиданно. Фанаты, имевшие большой опыт взаимодействия с

силовиками, словно, предугадывали их мысли и намерения. Ровно за секунду до того, как

ОМОН начал двигаться на митингующих ровным строем, толпа бросилась бежать.

179

179

Юлю бросило вбок, а затем вперед. Всегда уверенная в том, что в группе людей можно

двигаться самостоятельно, девушка с ужасом осознала, что не имеет никакого контроля

над тем, куда и как быстро она должна нестись. Людской поток тащил ее и диктовал свои

правила: замешкаешься – собьют с ног, а, еще хуже, если поймают и посадят в автозак.

Мимо проносились юркие тени националистов, которые явно чувствовали себя «в своей

тарелке». Кричат, как один, двигаются, как один. Юле казалось, что она сама двигается, по

сравнению с ними, очень медленно и неуклюже.

Казалось, прошла вечность с того момента, как все бросились убегать, чтобы не попасть

под «винтаж», но миновало всего лишь несколько секунд. Внезапно, толпа изменила

направление, кто-то справа от Юли рванул влево и разорвал их с Тимом руки. Юлю

посетила настоящая тихая паника, она оказалась совершенно одна. Теперь ее точно

схватят и увезут в отделение, а она даже не сможет сказать своему парню, в какое именно, так что он ее не найдет!

Все закончилось так же внезапно, как началось. Юля стояла в тени кустов знаменитого

«оазиса» в середине Исаакиевской площади63, который был парковой зоной, до отказа

заполненной митингующим. Там и раньше стояли люди, но теперь собралось большинство

участников акции, словно «зеленый островок» мог их защитить.

Ошалело оглядываясь, Юля поняла, что ни одного полицейского рядом с ней нет, и,

значит, опасность миновала. Тим был рядом, он никогда и не отходил далеко, просто ей

так показалось, когда она потеряла его ладонь в толпе. Сделав несколько вдохов, чтобы

успокоить сердцебиение, девушка, вдруг, начала тихо смеяться. Адреналин в крови

превысил все возможные нормы, на Юлю накатила эйфория.

-Мы от них сбежали… - задыхаясь, рассмеялась она. – Почему же это так круто?

Чувство было такое, словно они избежали смерти и, одновременно, выиграли какой-то

первый приз. Так вот как это, по-настоящему, АКТИВНО поучаствовать в оппозиционном

митинге! А они раньше и не знали. В ушах что-то шумело, все чувства у молодых людей

обострились.

63

- именно там вскоре расположится и будет действовать, в том числе, и на день написание книги, активистское движение «#исаакиевская», включающее в себя работу по ликвидации

безграмотности населения, гражданскую ассамблею и еженедельные мероприятия по

специальному расписанию.

180

180

-Значит, можно все-таки от них убегать… - протянул Тимофей. – Не совсем человек

беспомощен против полицейской мясорубки.

-Так вот каких ощущений ищут такие, как Димка, приходя в места повышенного

скопления ОМОНа, - пробормотала Юля. Огни Исаакиевской площади, казалось, стали

гореть ярче.

Не смотря на то, что полиции все-таки удалось схватить и посадить в автозак кого-то из

протестующих, Юля поймала себя на мысли, что страх перед ОМОНом у нее резко

уменьшился. Теперь, испытав все ощущения, которые испытывает человек, удирая от

полиции, бойцы в касках не казались ей всесильными, как раньше.

-Обратно пойдем? – спросил Тим. Толпа митингующих, словно вода, которую разбрызгали

по наклонной поверхности, на их глазах медленно, но верно возвращалась на исходную

позицию, откуда их спугнули полицейские.

-Они не боятся, - ошалело отметила Юля.- Они могут так часами бегать!

-Рано или поздно, их все равно заберут, - справедливо отметил Тимофей. – Это теория

вероятности.

-А это неважно, - покачала головой Юля. – Если понимаешь, что сидеть в автозаке – это не

смертельно, ты обязательно вернешься. И друзей приведешь. Так и нарастает снежный ком

оппозиционного движения.

-Как?- усмехнулся парень.

-Когда люди теряют страх и уважение перед властью, - ответила Юленька, и они

направились обратно в гущу событий.

Митинг на Исаакиевской площади 5-го марта 2012-го года собрал, в итоге, более 1000

человек. Митингующие, не смотря на холодную погоду, планировали оставаться на

улицах в бессрочной акции протеста, в знак солидарности с московскими

единомышленниками, лозунгом которых на Пушкинской площади была фраза «Мы вышли

на улицы, теперь мы не уйдем». 64 З а полтора часа, в развитие митинга, количество его

участников увеличилось в 10 раз, а действия ОМОНа привели к задержаниям более сотни

человек.

64

- эту фразу произнес в своем выступлении, в том числе, писатель Сергей Шаргунов.

181

181

Надо не снижать давления - режим не решится на более жесткие репрессии, потому

что они приведут к точечным санкциям со стороны западных партнеров, чего

оставшиеся без своих "замков луары" путинские подстилки ему не простят. (с) пользователь Интернета vladimir_stp

Москва. На 2 часа позднее

#пушка

После того, как со сцены, на которой выступали лидеры оппозиции, неоднократно была

произнесена фраза о том, что никто не должен расходиться65, толпа, казалось, погрузилась

в полное замешательство. Дима с сожалением понимал, что призывы расставлять на

улицах и площадях столицы палатки большинство людей, так или иначе, приняло за

шутку. В Москве стремительно темнело, температура опускалась ниже нуля, и, уже в

половине девятого вечера, митинг был практически завершен. Люди, кутаясь в шарфы и

воротники, нерешительно переминались с ноги на ногу на Пушкинской площади. Пока

они не уходили, ведь из их крови еще не пропал адреналин, полученный от

прослушивания зажигательной речи Алексея Навального, который выступал одним из

последних, призывая всех к мирным акциям гражданского неповиновения. Однако

большинство уже начинало чувствовать холод и вспоминать о том, что во вторник, с утра

им необходимо было быть на рабочих местах.

А расходиться было решительно нельзя. Уйти – это значит признать нелегитимную

власть, смириться с сотнями нарушений, показать себя безмолвным стадом. Дима

беспомощно озирался по сторонам, нутром чуя, как начинают с краев редеть ряды

митингующих, медленно, но неумолимо покидающих Пушкинскую площадь. Парень знал,

что сам он ни за что не уйдет, так же как не уйдут его новые подруги, которым на работу

стало резко плевать, или как его старые друзья-анархисты. Но других людей никто из них

не мог заставить остаться и не покидать площадь еще хотя бы несколько часов.

Почему они спешили уйти? Многотысячная толпа уже не раз доказывала, что холод – не

помеха митингам, одно февральское шествие в двадцатиградусный мороз чего стоило. И, все равно, над площадью витал едва ощутимый дух подавленности и обреченности: был

митинг, они пришли, но ничего не случилось. Выборы состоялись, у власти – не понятно

кто. Они пришли, но моментального результата не увидели. Теперь москвичи, а так же те, 65

- первым желание остаться выразил Сергей Удальцов, произнеся фразу «Буду стоять, пока не

уйдет Путин»

182

182

кто приехал в столицу в качестве «групп поддержки», рассеяно толкались, не зная, куда

себя девать и как жить дальше.

Мирный протест полностью провалился, а идти на штурм Кремля за правду и

собственные права никто из них не мог себя заставить. Их готовили к чему-то другому.

Три месяца им рассказывали, что они победят, что мирный протест – непреодолимая сила, перед которой поникнут все жулики и воры. Им говорили, что каждый из них может

решить судьбу своей страны, если только выйдет из дома. Никто не предупредил людей, что выйти из дома, возможно, потребуется с вилами…

Опросы, проведенные оппозиционными группами в социальных сетях, показали полную

разрозненность мнений людей, желающих принять участие в митинге на Пушкинской

площади, в отношении того, собираются ли они «до последнего» оставаться на улицах 5-

го марта, или же это бесполезно. Лидеры оппозиции, то раздающие палатки, то

призывающие всех митинговать в рамках закона, не добавили уверенности тем, кто не

определился со своими убеждениями сразу.

Жулики и воры – пять минут на сборы! (с) народное творчество петербургских

оппозиционеров, привезенное в Москву Алексеем Навальным