Закари Ин и Император-Дракон - Сиран Джей Чжао

Великая Китайская стена.

Зак крепче сжал печать. В его голове мелькали древние карты. Им необходимо было попасть в мавзолей Цинь Шихуана возле горы Ли в городе Сиань. Туда можно было добраться, пролетев до середины Великой Китайской стены и остановившись возле Юйлиня, древнего города-заставы, построенного для защиты границ от северных кочевников.

Пока он упорно двигался к своей цели, расстояние между его драконом и бессмертными увеличивалось. Броня, которую наколдовал для них Король Драконов, ослабла и превратилась в воду — вероятно, они отплыли достаточно далеко и его магия перестала действовать. Вскоре они начали проноситься над рыбацкими лодками и океанскими лайнерами смертных. Зак надеялся, что никто из пассажиров кораблей ничего не снимал. Подняв руку, он призвал грозовые тучи, чтобы они скрыли луну и звезды. Теперь даже если кто-то и включил бы камеру, видео были бы слишком темными, чтобы что-то доказать.

Наконец показалась береговая линия. То же самое место, которое они посетили перед этим безумным океанским круизом: Голова Старого Дракона, где Великая Китайская стена выходила в море. Башня была похожа на еще одного гигантского змея, склонившего голову в ожидании Зака. Мальчик вспомнил его китайское название — имя, способное пробудить эту легенду.

— Ваньли чанчэн![28] — крикнул он.

Великая стена длиною десять тысяч ли.

Между швов кирпичей Головы Старого Дракона вспыхнул золотой свет. Особенно ярко сияли два пятна, похожих на два больших глаза.

В голове Зака возник образ боевой колесницы династии Цинь, запряженной четырьмя лошадьми, за которыми стоял колесничий. Когда их дракон выпрыгнул из океана, то сбросил большую часть воды и действительно собрался в нечто похожее на колесницу, которая отличалась от образа из головы Зака лишь тем, что ее тянула одна водная конструкция в форме мотоцикла. У Цзэтянь и Тан Тайцзун снова оказались зажаты внутри.

Они ударились о Голову Старого Дракона. Зак инстинктивно сжался, но пригнулся к водяному мотоциклу и направил в пульсирующую в руке печать всю свою веру. Вместо того чтобы разрушиться, стена выстояла, а другие ее части впереди вспыхнули светом. Сквозь ночь пронеслось золотое сияние, превратив Великую Китайскую стену в футуристическую гоночную трассу. Зак знал, что оно не причинит ей вреда. Они мчались по духовной конструкции, воплощении ее легенды. Водяной мотоцикл и колесница позади него проносились сквозь сияющие сторожевые башни, разгоняясь все быстрее и быстрее. Вскоре пейзажи стали сменяться так быстро, что все расплылось. Только ветер свистел в ушах Зака, а под ним сияла золотом Великая Китайская стена.

Вдалеке резко возникло море неона, которое заструилось мимо, как огни снаружи грохочущего метро. Должно быть, это был город Циньхуандао. Огни несколько раз вспыхнули очень ярко, а затем угасли.

В какой-то момент Зак отчетливо понял, что они покинули пределы города. Очертания неоновых зданий сменили массивные силуэты гор и лесов. В небе стали видны звезды. Кровь мальчика гудела в венах, заряженная беспокойной энергией. Внутри поднялась легкость, как будто он стал с миром единым целым. Они могли перемещаться по космосу, по золотым путям зодиака.

Но Зак чувствовал не только изумление и восторг. Он начал видеть и слышать образы. Духи погибших во время строительства Великой Китайской стены стонали вместе с ветром, напоминая ему об ужасной кровавой цене древнего чуда. Прямо сквозь его водяной мотоцикл просовывались призрачные формы грязных рук, которые пытались вцепиться мальчику в ноги.

— Мне жаль, — выдавливал из себя Зак снова и снова, пока его голос не ослаб настолько, что в очередной раз из горла не донеслось ни звука.

Мальчик понятия не имел, сколько они уже в пути, но к тому времени, как он почувствовал, что цель уже близка, его силы были почти на пределе.

«Почти на месте, — сказал он себе. — Держись».

В его сознании снова возникла карта: их колесница медленно приближалась к Юйлиню.

«Почти… почти…»

Тело ныло, как будто он слишком долго не мог дышать. Но мальчик думал о боли и страданиях рабочих. Меньшее, что он мог для них сделать, — это не позволить их жертве стать напрасной.

«Почти…»

В тот момент, когда на карте в его голове точка их колесницы достигла Юйлиня, водные конструкции Зака разрушились. Он выдохнул с такой силой, словно его дух выскользнул из груди. Сознание мальчика резко померкло.

— Ты так близко, дитя мое… так близко… Пожалуйста, не забудь это снова…

Зак находился в освещенной свечами военной палатке, он стоял на коленях на пыльной земле. Рядом с ним в такой же позе замер генерал в кожаных доспехах. Перед ними императорский посланник, которого охраняли солдаты, развернул шелковый свиток и зачитал указ:

— По приказу его величества принц Фусу и генерал Мэн Тянь должны лишить себя жизни за измену!

— Что? — Голова генерала откинулась вверх. — Какая измена? Мы защищали северную границу с абсолютной преданностью!

— Это бесполезно, генерал Мэн, — устало проговорил Зак. Хотя внутренне мальчик восставал против всего происходящего, он почувствовал, как его рука выхватила закрепленный на поясе меч. — Отец сказал свое слово.

— Нет! Фусу, должно быть, это недоразумение! Его величество никогда бы не приказал тебе покончить с собой!

— Почему нет? — Человек, в теле которого находился Зак, обеими руками поднял меч, направляя острие себе в грудь. — Помнишь, что он сделал с моей матерью?

Нет!

Глаза Зака распахнулись, и он увидел, что Тан Тайцзун направляет на него лук с заряженной стрелой, а глаза императора сияют красным. Зак ощутил на лице жар его магии.

— А-а-а! — Мальчик подскочил на кровати, на которой лежал, впечатавшись спиной в изголовье.

— Отдай ее, — прорычал Тан Тайцзун, — она моя.

Зак напрягся, и ему в ладонь вонзилось что-то твердое. Печать все еще была у него.

— Э-э-э, мы можем поговорить об этом? — Зак поднял свободную руку в знак капитуляции, его голос был хриплым от долгого молчания. Должно быть, он потерял сознание давным-давно.

О нет, сколько дней у них осталось?

Тан Тайцзун натянул тетиву, его духовная стрела засветилась ярче.

— Я приказываю тебе бросить лук! — быстро крикнул Зак. Печать засияла в его кулаке, между пальцев просочился золотой свет.

Глаза Тан Тайцзуна поменяли цвет с красного на золотой. Он дернулся назад, как будто его ударило что-то невидимое. Духовный лук исчез, превратившись в красный туман.

— Эй! — в дверь маленькой спальни ворвалась Мелисса. Она схватилась руками за голову. — О нет, Тан Тайцзун, ты что, снова пытался убить Зака? Я отошла в