Дьявол просит правду - Жанна Голубицкая

В день отъезда я по случаю приобрела в привокзальном книжном труд по истории Ирана и биографию Сергея Есенина, а в продуктовом — упаковку бакинских сладостей. И весь обратный путь провела весьма спокойно: запершись в купе, грызла пахлаву и изучала купленные книжки. Также как и великий поэт, до Персии я так и не доехала. Но понимание этой страны мне облегчил тот факт, что в детстве я прожила в Тегеране несколько лет — мой папа трудился там в советском посольстве.

На Курский вокзал я прибыла практически с готовой статьей в голове и с абсолютно уверенностью: есть, есть еще настоящие джигиты на бескрайних просторах СНГ! И с такими темпераментными мачо мы, российские женщины, еще долго не пропадем!

Айрапету я привезла в подарок большую коробку рашид-халвы, а мужу — золоченый дагестанский кинжал. На это Стас мрачно пообещал им меня и ЗАРЭЗАТЬ.

На следующий день после моего возвращения мне прямо на работу звонят Рыбы. В трубку вещает Главрыба, а Верочка довольно громко подзуживает на заднем плане. Родственницы сообщают, что приобрели журнал с моим портретом на обложке:

— Имей в виду, мы купили и на долю Стасика тоже! — заявляет свекровь угрожающе. — Пусть знает, что за фрукт его жена! Мы не станем покрывать такие вещи! И тебя ставим в курс, чтобы ты потом не болтала, что мы подсунули Стасику журнал за твоей спиной!

Снаружи я молчу, а изнутри — веду напряженную внутреннюю беседу сама с собой. И мой внутренний голос почему-то разговаривает со мной насмешливым тоном Айрапета: «А чего ты, собственно, ждала, милая? Неужели рассчитывала, что тебя сердечно поздравят?»

Зато теперь понятно, кто подогнал Стасу ЖП с моим изображением! Сам бы он никогда не купил, зачем? Я же обычно все номера сама с работы приношу. А этот не принесла — не хотела лишний раз нервировать благоверного. Наивная, как я могла забыть, что Рыбы не дремлют?!

— Учти, мы давно подозревали, что ты Стасику не пара, — шипит Главрыба, — но теперь мы пойдем до конца!

Во как! Интересно, и где же у них конец?

Пытаясь, видимо, обозначить свой конец, свекровь плавно переходит к извечному Рыбьему вопросу: почему я не мою потолок? В смысле не убиваюсь по хозяйству и не кормлю их Стасика с ложки. Почему я не борюсь за их Рыбье расположение? Они же, как мать и сестра, могут влиять на моего мужа! Или мне безразличен мой муж?

Почему я работаю в журнале за копейки, а не зарабатываю деньги в торговле, как все нормальные люди?

Почему я высокомерно избегаю домашних посиделок с родней?

И вообще — почему я не толстая и не заботливая клуша?

Одним словом, больше всего Рыб интересует — почему я не похожа на них?

— Мы догадались, зачем ты сфотографировалась на обложку! — вопит свекровь. — Чтобы насолить нашей Верочке! Ты хочешь ее довести!

Интересно, а при чем тут Верочка? И при чем обложка? Какая связь?

Это быстро выясняется:

— Хотела показать, что наша Верочка хуже тебя? На обложку попасть не может? Да она может, и еще на лучшую обложку, чем ты! Ни на какую-то там желтую, а на самую настоящую! Серьезную! Просто она не хочет, потому что ей некогда. В отличие от тебя, она делом занята! Она РАБОТАЕТ! И не в какой-то дребедени, как некоторые, а в крупном гастрономе!

Понятненько. Видимо, Верочка могла бы улыбаться нам с обложки журнала «Итоги» или — бери круче! — журнала «Status», но предпочитает обслуживать гастроном, а в свободное время мыть потолок. Бывает.

А тем временем моя свекровь как оседлала домохозяйский конек, так и мчится на нем, как ведьма на помеле:

— Подумаешь, пишет она! Писать каждый дурак может! Нет бы делом заняться! Ребенка сбагрила неизвестно куда, к чужим людям. Муж мало того, что на работе горбатится, еще и обслуживать должен себя сам. А она — ногти отрастила и пи-и-и-шет! Тоже мне, фря! Работает она! Да разве это работа? Только штаны, которые тебе наш Стасик за дорого покупает, за зря на жопе просиживаешь! Все, что ты делаешь, ты делаешь только для собственного удовольствия!

— Простите, а я что-то должна делать для вашего удовольствия? — наконец подаю я голос.

— Хамка! Я всегда говорила, что ты хамка! Ты устроила заговор против меня, моей дочери и моего сына! Из-за тебя моя дочь развелась с мужем!

На заднем плане свекровьего монолога слышится обиженное восклицание Верочки: «А че такова-то?»

Вот это сильно! Насколько мне известно, Верочкин муж благополучно женился на девушке с более приятным характером. И, кажется, даже родил с ней сына. При чем же тут я?

Впрочем, вопрос такой же риторический, как и то, почему мои родители — чужие люди? И какие вообще у Главрыбы могут быть претензии? Свекровь, как только у нас появилась Лиза, заявила, чтобы на ее помощь мы не рассчитывали: она, мол, работает, и в бабушки не нанималась. И до того, как мои родители забрали дочку в Таиланд, мы со Стасом исправно содержали приходящую няню.

— Мы на тебя напишем! — тут дорогие родственницы уже хором переходят к откровенным угрозам и сообщают, что намерены подать на меня жалобу… в Министерство культуры!

— Пусть теперь ВСЕ знают, что вы в своем ЖэПэ пишете сплошное вранье! Уж мы-то все знаем! Нам Стасик рассказывал, как вы там все сочиняете! Только народ обманываете! Бульварщина!

В качестве бонуса Рыбы обещают пожаловаться на меня в налоговую инспекцию, на работу моему отцу и непосредственно в ЖП.

Интересно, а в ЖП-то на что они будут жаловаться? Напишут донос, что я состою в заговоре против Верочки и ее матери? Чтобы Айрапет вызвал меня на партком и товарищеский суд? А что, было бы интересно! Айрапету явно понравится! Такой хэппенинг: партком всия ЖП. Тема собрания: «Манана Лядски плетет сложную сеть интриг против добропорядочной сокольнической домохозяйки и честной работницы местного гастронома».

Айрапет с удовольствием поиграет в революционного председателя домкома Швондера, приговорит меня к расстрелу и самолично расстреляет.

Я начинаю ржать.

Это Главрыбе не нравится и она, наконец, раскрывает карты:

— Ну ладно, ты все же нам родня, — вдруг сменяет она гнев на милость, — уж простим тебя на первый раз. Если нашу Верочку тоже пристроишь на обложку, мы, так и быть, пока не будем никуда обращаться.

— Обращайтесь в лигу сексуальных реформ! — свирепею я. — А я с шантажистами не разговариваю! — я нажимаю отбой и иду на лестницу курить.

От ярости я даже не могу поджечь с первого раза сигарету.

Шариковы с нами, товарищи! И я не удивлюсь, если они, правда, напишут свою кляузу! А че такова-то?

Вывод через 4 месяца работы в ЖП:

•  Александр Сергеевич Грибоедов и Сергей Александрович Есенин были и правда редкостные жизнелюбы!

•  Иран — правда самая строгая исламская республика в мире.

•  В поезде Москва-Баку правда воруют, а Хоркину правда любят на Нахичеванском базаре.

•  Было бы желание, и в самой последней ж… можно правда обнаружить свою прелесть!

•  Любой мало-мальский успех невозможен без чьей-либо ненависти, а граждане, склонные к доносам, всегда найдут, на что донести. Даже если это неправда.

ГЛАВА 13

ПОСТРОИТЬ ЧУМ И ЧУЖОЕ СЧАСТЬЕ

Телеграмма Фее-крестной от Золушки:

«Полночь прое…ла. Сижу в тыкве, пью водку с крысами».

После звонка Рыб мы со Стасом окончательно ругаемся, и он выгоняет меня из дома. В самом прямом смысле: напивается в стельку, запирает дверь на внутренний замок и не пускает меня, когда я приезжаю вечером с работы. Только кричит мне из-за двери пьяным голосом:

— Иди живи в свой ЖП! Мне все это надоело! Надо мной уже люди смеются, что у меня такая жена!

Я догадываюсь, кто эти люди. Видимо, они как следует проехались Стасу по мозгам и ушам. Мой муж напивается крайне редко и только тогда, когда его, действительно, что-то очень сильно напрягает.

Я не хочу нервировать младшего брата или кого-то из подруг и еду назад в редакцию. Охрана пускает меня без проблем: журналисты часто остаются в ЖП ночью, если готовится какой-нибудь срочный материал.

Полночи сижу за своим компом, а потом сворачиваюсь калачиком на диванчике в Айрапетовой приемной.

Там меня с утра пораньше и застает главред. Как нарочно, он приезжает даже раньше Ритки:

— О, живем на производстве? Похвально! — глумится Айрапет. Но в его тоне — вопрос.

Объясняю ему, как есть: муж устал от моего постоянного отсутствия, назло мне нажрался в хлам и не пустил меня домой.

— Все понятно, — резюмирует главред, — народный бунт — бессмысленный и беспощадный.

Но, видимо, ему все-таки меня немного жаль. Он сам варит мне кофе и приносит на диванчик: