Дьявол просит правду - Жанна Голубицкая

Да и много ли мне надо: муж покинул, чакра нараспашку, заходи кто хошь… А прекрасный юноша, стоящий передо мной с тележкой, полной деликатесов, тоже Стас. А вдруг это судьба?

Я обещаю сама себе: как только я стану известной журналисткой, а еще лучше — писательницей, и полноправно войду в богемную тусовку, я первым делом попрошу кого-нибудь лично познакомить меня со Стасом Пьехой. ЖП писал, что Стасик во всем прислушивается к мнению своей бабушки. Надеюсь, Эдита Станиславовна не будет возражать против нашего знакомства. А Стас оценит, насколько я тонкая, страстная и непредсказуемая штучка, и не посмотрит на то, что я старше его лет на десять. Тем более, разница в возрасте в пользу женщины — сейчас модная тема. Между нами возникнет нешуточная страсть, а заодно мне не придется привыкать к новому имени своего любимого мужчины.

Боже, но что творит с нами кундалини! Диалога из трех слов напротив полки со спиртным для меня было достаточно, чтобы разогнать целую историю любви с хэппи-эндом!

Но ведь эти фантазии совсем безвредны, но так прекрасны и так будоражат воображение! А вдруг однажды наши со Стасом жизненные пути, действительно, где-нибудь пересекутся? И мы, правда, познакомимся.

Дома, расположившись в гордом одиночестве на огромной супружеской постели, наливаю себе Chassagne-Montrachet.

Гусары пьют стоя. Дамы пьют лежа. Твое здоровье, Стас!

Вывод через 3 месяца работы в ЖП:

Через определенное время креативить начинаешь не только в рабочее время, но и в прочих жизненных ситуациях. Включая ремонт автомобиля, семейные склоки и покупку алкоголя.

ГЛАВА 12

ПОБЫВАТЬ В Ж… И НАПИСАТЬ ОБ ЭТОМ КРАСИВО

«Объявление в аэропорту: „Девушка, вылетающая в Талды-Мурды, одумайтесь!“»

Мой почти исторический опус про дам и гусаров имеет большой успех. В редакцию приходит масса писем: девушки спрашивают, что надо сделать, чтобы влитья в ряды реконструкторов? Ритка честно всем отвечает и дает координаты военно-иторического общества.

Айрапет окончательно кидает меня на «социалку», и даже временно забывает про свою Альбицию. Теперь моя работа предусматривает частые разъезды. Иногда я думаю, а не сама ли я их себе накаркала, наврав про срочную командировку в автосервисе?

Правда, до недавнего времени мои выезды ограничивались лишь Подмосковьем. Я уже посетила женскую колонию под Можайском, неблагополучную семью в Дедовске и школу-интернат для безпризорников где-то под Тулой. Чаще всего я провожу журналистское расследование по следам читательских писем, кажущихся главреду стоящими нашего внимания. С психологической точки зрения это очень интересно — за исключением тех случаев, когда кто-то кого-то спьяну зарезал и потом забыл, за что. Реже — просто отправляюсь в какую-то интересную точку, и уже на месте генерирую тему для остросоциального репортажа.

Пока мои поездки укладываются в один рабочий день, Стас все это еще терпит. Но не могу не признать: с каждым моим новым рабочим днем в ЖП, наши отношения с мужем дают все большую трещину.

И когда я узнаю, что, возможно, мне придется осветить автопробег, устраиваемый концерном «Maserati» по маршруту Москва-Ростов-на-Дону-Сочи, я первом делом напрягаюсь — что скажет Стас? Это неделя — как минимум!

Вместо очередной ЖП-планерке Айрапет совещается со всеми по очереди, те-а-тет. Сначала закрывается в кабинете со Шнырской, потом с Надей Булкой. А затем надолго уединяется с Кейт с сиськами. В ожидании своей очереди под дверями главреда остальные развлекаются слухами и сплетнями.

Лия из «красоты» рассказывает, что Маша Распутина все никак не может вытащить из себя силикон устаревшего поколения. Кейт с сиьсками добавляет, что теперь у Маши неконтролируемо растут губы. Это называется фиброз, и бедняжку обкалывают гормонами.

Шнырская седлает своего любимого конька и в красках живописует, как на ЖП подпольно пашет пол-союза писателей. Она сетует, что титулованные и премированные живые классики соцреализма по свовместительству сочиняют для нас любовные истории — чудовищные по своей пошлости. И Шнырь очень странно: откуда в этих почтенных дедках берется столько скабрезности?

Может, нашей поэтессе просто в душе обидно, что вместо верлибров, она должна заниматься гинекологической прозой? И ей хочется думать, что она хотя бы не одинока в своей беде? Вот она и успокаивает себя тем, что члены ее высоколобого профсоюза тоже задействованы в зарабатывании денег в бульварной прессе.

Представляю себе, как маститые прозаики сидят в своем ресторане при ЦДЛ — прямо как булгаковские Берлиоз с Бездомным в «Грибоедове» — и, напряженно почесывая лысины, усердно сочиняют для нас свежую похабень. А потом половина Ассоциации российских психиатров также подпольно дает к ней свои заумные комментарии.

И в результате лучшие силы российской науки и искусства кинуты не куда-нибудь, а на ЖП. Оно и понятно: у нас платят. А у них, видимо, нет.

Наконец, главред вызывает и меня. Сегодня он крайне деловит и краток. Сообщает, что избавил меня от автопробега «Maserati», так как поедет туда сам. С Гошиком. Но Ростов-на-Дону мне посетить все равно придется, потому что билет для меня уже куплен. Причем, на поезд. Потому что из поезда лучше видно реальную жизнь. А моя новая тема — есть ли еще мужчины на просторах СНГ? И каковы они? Нужен женский взгляд. И обязательно позитив.

— И усвой, что бы ты в этой жопе не увидела, — заявляет главред, — писать об этом надо красиво! Мы должны показать, что не запираемся в столице и не варимся в собственном гламурном соку, а искренне интересуемся ситуацией на местах.

Айрапет рекомендует мне не ограничиваться одним Ростов-Доном и оттуда дежать путь далее на юг. И, желательно — на Кавказ. Если я не боюсь, конечно.

Я не боюсь. Но окончательно ругаюсь с мужем. Не удивлюсь, если по возвращении меня будет ждать его заявление о разводе.

В назначенный день я сажусь в поезд «Москва-Баку» с промежуточной остановкой в Ростове-на-Дону. Меня никто не провожает, зато в моей сумочке — щедрые командировочные от Айрапета.

Через неделю я возвращаюсь живая и здоровая. А через две — в ЖП появляется мой крайне оптимистический текст. Как и было заказано. Вот он:

Улеглась моя былая рана —Пьяный бред не гложет сердце мне,Синими цветами ТегеранаЯ лечу их нынче в чайхане.

ДОРОГА НА КАВКАЗ: СОЛНЦЕ В ГЛАЗ, СЕРДЦЕ В ПЛЯС…

А мужчины-то на местах еще есть! Да какие! На себе их чары испытала наш специальный корреспондент Манана Лядски.

НА ЗОВ ПЕРСИДСКОГО ЦАРЯ…

«Из России на Кавказ, а уж там — на зов персидского царя…», — так описывалось это «туристическое» направление в старинных путеводителях. Этому маршруту отдавали должное самые возвышенные и поэтические мужчины в русской истории. И недюжинные для своего времени мачо, к слову. По этой дороге на перекладных навстречу загадочному и томному Востоку мчались Пушкин и Лермонтов (кстати, Михаилу Юрьевичу так понравилось, что он даже пустил по этому маршруту своего «Героя нашего времени», сексапильного господина Печорина). Этой же «заветной тропой» следовал назначенный послом в Персию Грибоедов — и именно на этом пути встретил главную любовь своей жизни.

Справка ЖП:

Александр Сергеевич Грибоедов, талантливый литератор, музыкант и министерский чиновник, в свое время был известен главным образом как отчаянный шалун, дуэлянт и ловелас. Дамы обожали Александра, хотя и называли бездушным донжуаном. По свидетельству современников, автор «Горя от ума» женщин, действительно, за людей не считал и менял любовниц как перчатки. В апреле 1828 года, назначенный на пост русского посла в Тегеране, светский повеса Грибоедов был вынужден покинуть шумную Москву и отправиться в Персию — через Кавказ. Совершив по пути остановку в Грузии, «бездушный донжуан» без памяти влюбился и буквально в три дня женился — на 16-летней грузинской княжне Нине Чавчавадзе, в которую и остался влюблен до конца своих дней.

А почти сто лет спустя, в 1925 году, этим же путем, весь в мечтах о персидских красавицах, ехал Сергей Есенин. Однако восторженный поэт был подло обманут Советской властью: «синие цветы Тегерана» ему подсунули ложные.

Справка ЖП:

Сергей Александрович Есенин, один из наиболее лиричных русских поэтов, слыл редкостным развратником. «Много женщин меня любило, да и сам я любил не одну…», — писал поэт и жаловался на смертельную скуку. Ни одна красотка не могла надолго увлечь «озорного гуляку» и всерьез тронуть его сердце. В конце концов, Есенин заявил, что для творческого вдохновения ему нужно отправиться в Персию и своими глазами увидеть персиянок, так как «там сам воздух настоян на поэзии». Но такого бунтаря как Есенин советское правительство отпускать за кордон не решалось. Поэт настаивал, и тогда чекистам дали команду отправить Есенина в Азербайджан и там инсценировать для него «Персию». Тогдашний нарком Киров сказал: «Он же фантазер, да какой! Чего не хватит — довообразит». Летом 1925 года Есенина в отдельном вагоне привезли в Баку и разместили на правительственной даче за городом. Иллюзию Персии создавали огромный сад, фонтаны и регулярные визиты красивейших девушек Кавказа, наряженных в персидские платья и украшения. Пусть и обманутый, но поэт исполнил свою мечту: там, под Баку, он написал свой «Персидский цикл» и не на шутку влюбился в «персиянку» Шаганэ (ее роль исполнила Шаганэ Нерсесовна Тальян — учительница русского языка из Батуми, армянка по национальности). До самой своей смерти Есенин был уверен в том, что побывал в Тегеране, и очень гордился этим.