Навстречу завтрашнему дню - Сандра Браун

Ее пальцы заскользили вверх с его шеи, куда он сам положил их, и вплелись в его густые, цвета воронова крыла волосы. Она чувствовала, как ее руки опускаются все ниже вместе с его головой по мере того, как он склонялся все ниже, целуя ее.

Опустившись на колени, он принялся поглаживать шелковистую нижнюю юбку такого же персикового цвета, как и бюстгальтер. Он прижался губами к ее животу, дыхание его, проникавшее через ткань, было горячим и влажным.

Он принялся осторожно стягивать юбку с живота и бедер, и она упала к ее ногам пенистой кружевной грудой. Его руки обхватили ее обнаженную талию, а большие пальцы прижались к пупку. Затем его руки заскользили вокруг к ее спине, а рот пришел на смену большим пальцам и приник к этому небольшому углублению. Он целовал его так, как целовал бы губы.

Его ладони были теплыми, когда они скользнули под скудный клочок материи, который представляли собой ее трусики, и легли на изгиб ее бедер. Затем трусики последовали за нижней юбкой на пол. Тому, что открылось, он оказал должное внимание и глазами, и руками, и губами, смотря, прикасаясь и целуя. Его язык обжигал кожу живота и бедер, она уже не могла этого выносить и, отчаянно вскрикнув, почувствовала, как ее колени подгибаются, упираясь в его грудь.

Он был готов. Поспешно встав, прижал ее к себе, подхватил под колени и спину, поднял, отнес к постели и уложил так бережно, как обычно кладут хрупкие предметы.

Он отстранился от нее только для того, чтобы сбросить с себя одежду. «Молния» его брюк с тихим шорохом расстегнулась. Громко щелкнула застежка. Затем одним быстрым движением брюки и нижнее белье оказались сброшенными, и он предстал перед ней в великолепной наготе, с жадностью глядя на нее. Если бы это был не Дакс, подобный голодный, подернутый пеленой взгляд напугал бы ее. Но рядом с ним она испытывала такой же голод, сосущий где-то под ложечкой.

— Кили, моя прекрасная Кили, — прошептал он, медленно опускаясь на нее и прижимая ее к себе. Она приняла его вес, приспосабливаясь к нему, и изумилась той точности, с какой их тела подходили друг другу.

Он вошел в нее, и резкий вскрик, похожий на крик девственницы, встревожил его.

— О боже, Кили! — обеспокоенно воскликнул он и, обхватив ее голову, прижал к своему плечу, словно пытаясь защитить. — Дорогая, я сделал тебе больно?

— Нет, нет, — всхлипывая, произнесла она. — Пожалуйста, Дакс. Это изумительно… пожалуйста, Дакс… — молила она.

И стало твориться волшебство. Ее руки сплелись с его руками. Крепко переплетенные пальцы лежали с обеих сторон от ее головы на подушке. Бедра ударялись о бедра. Животы ритмично соприкасались. Поросшая жесткими волосами грудь прижималась к мягкой груди. Губы сливались. Души пели. Они обменивались своими сущностями.

Потрясенные и ослабевшие, они лежали абсолютно неподвижно, его голова покоилась рядом с ее головой на подушке. Прошло немало времени, а они все не могли насладиться близостью своих сомкнувшихся влажных тел. Его голос, казалось, прозвучал откуда-то издалека, хотя она ощущала движение его губ у своего уха.

— Вот для чего я жил, Кили. Ради этой минуты. Вот для чего я появился на свет. Для того чтобы быть здесь с тобой. Понимаешь?

Она могла только кивнуть. Она понимала, потому что испытывала такие же чувства, но была слишком потрясена испытанным чудом и не могла ничего сказать.

Глава 14

— Я долго спал? — спросил он, открыв глаза. Она смотрела на него. Никогда еще пробуждение не было столь приятным.

— Полчаса или что-то около того. Точно не знаю. Это не имеет значения. — Ее пальцы заскользили по его скулам, по аристократически очерченному носу, по впалой щеке к серебристым волоскам на виске.

Он повернулся, чтобы лучше видеть ее, и положил руку ей на спину, чтобы притянуть поближе.

— Как я мог уснуть?

— Думаю, ты был изнурен, — шаловливо предположила она, обхватывая его за плечо.

Он игриво хлопнул ее чуть пониже спины.

— А ты — нет?

— О да, я тоже, — со смехом призналась она. — Но я не могла уснуть. — Любознательный пальчик заскользил по его губам, и она принялась размышлять, как они могли быть столь твердыми и в то же время так нежно прикасаться к ее телу.

Он поймал ее руку, уткнулся губами в ладошку и пробормотал:

— Почему?

— Потому что никогда в моей жизни не происходило ничего подобного, — тихо сказала она, наблюдая за его реакцией. — Никогда ничего подобного.

Его глаза засияли счастьем и гордостью, которые он пытался не демонстрировать.

— Никогда?

Она покачала головой:

— Никогда.

Вдаваться в сравнения было несправедливо по отношению к Марку. Она сказала Даксу все, что ему было необходимо узнать.

— Я рад. Я солгал бы, если бы стал утверждать обратное.

Она была охвачена слишком сильным душевным волнением, чтобы продолжать разговор на эту тему, поэтому стала искать какой-нибудь более нейтральный сюжет.

— Ты был ранен во время войны? — спросил она, проводя пальцем по сморщенному шраму, проходившему у него под лопаткой.

— К счастью, шрапнель попала в меня уже на излете. — Она поцеловала шрам. — Он выгладит безобразно, так как прошло несколько дней, прежде чем я смог получить врачебную помощь. К тому времени в рану попала инфекция. Хирургам пришлось вырезать около фунта мяса. Так что осталась настоящая дыра.

— Пожалуйста, не говори мне об этом. — Она поцеловала его в подбородок. — А под глазом?

— Мы подрались с двоюродным братом, когда мне было лет тринадцать. — Увидев ее разочарование, он засмеялся. — Извини, но ничего более драматического не случилось.

— Как он посмел драться с тобой?!

Дакс не мог не заметить, как обольстительно прозвучал ее голос, и с изумлением наблюдал, как она склонилась над ним. Волосы разметались вокруг ее лица. Все изгибы ее фигуры четко прорисовывались при мягком свете лампы. Свет и тень подчеркивали нежные выпуклости и сужающиеся изгибы. Она застенчиво наклонилась и поцеловала его в губы.

Он обхватил ладонью ее затылок, удерживая ее, но позволил ей принять на себя инициативу. Ее язык робко пытался проникнуть в его рот до тех пор, пока она не преодолела барьер его зубов. Тогда она приступила к неспешному исследованию. Ее язык то проникал вглубь его рта, то покидал его. Она напоминала ему ребенка, который лижет мороженое в вафельном стаканчике, и каждый раз, лизнув, засовывает язык обратно в рот, чтобы посмаковать.

Остановившись, она поцеловала шрам под его глазом, затем ямочку у рта. Ее губы задержались на его шее и одним долгим чувственным текучим движением проложили дорожку к груди. Пальцы одной его руки вплелись ей в волосы, другая же рука обосновалась на изгибе ее бедра, и стоило ему чуть притянуть ее, как она прижалась своим бедром к его бедру.