Перекресток волков - Ольга Белоусова

— Если захочешь, малыш, я уведу тебя туда.

Кроха закусил губу, сдерживая то ли слезы, то ли улыбку.

— Я хочу.

— У тебя есть еще время подумать, малыш.

Я вдруг испугался его решимости.

— Хорошо, я подумаю…

Время, что я оставлял ему, я оставлял и самому себе. Мне нужно было свыкнуться с мыслью, что у меня снова не будет брата.

Четвертое решение…

Не мое.

Колокола замолчали. Я выбрал одиночество. А ты…

Замок ни как не хотел поддаваться. Скрип ключа в замочной скважине было слышно даже из зала. Через пять минут безуспешной борьбы из-за двери донеслись неразборчивые ругательства Бэмби и нетерпеливый стук. Кроха, хмыкнув, пошел открывать. Я вернулся к книге. Чтение до сих пор оставалось моим любимым занятием.

— Ты чего ждал? — недовольно спросил Бэмби в коридоре. — Когда я начну дверь выбивать?

— Мы это уже проходили, — ухмыльнулся Кроха. — И вообще… В доме живут два взрослых мужика… Могли бы и отремонтировать замок.

— Не два, а три, — поправил Бэмби. — Ты забыл посчитать себя. Если не знаешь, то отвертки на антресолях…

Кроха, естественно, пропустил его замечание мимо ушей.

— Что купили?

— Забери сумку… Осторожней, там молоко… Не закрывай дверь, сейчас Лиза поднимется…

— Молоко? Оно кусается?

— Пакет, кажется, течет…

— Эй, а кто уже от колбасы кусок откусил? Лиза!

— Не ворчи, малыш! Лучше посмотри, кого я к нам привела!

Они вошли в комнату вчетвером. Лиза, Кроха, Бэмби и кошка. Большая белая кошка с синими глазами.

— Надеюсь, ни у кого нет аллергии на шерсть, — заметила моя сестра. — Я хочу оставить ее у нас…

Я поднял голову, отрывая взгляд от синих глаз, чувствуя, как все сжимается внутри. Я узнал бы ее среди тысячи других женщин, среди тысячи кошек, если бы понадобилось.

— Ной… — тихонько позвал Кроха. Он все понял. Он видел сущность вещей и людей. И оборотней, если на то пошло.

Кошка встала на задние лапы, потянулась, сбрасывая шерсть, и трансформируясь, красиво, не по-нашему как-то…

— Здравствуй, Ной…

— Здравствуй, Нора…

И тишина. Зазвенела тонко натянутая струна. И еще раз. И еще. Лопнула.

— Кто это? — спросила Лиза. Она не испугалась, только удивлена была немного. Точнее сказать, сильно удивлена. Еще бы! Уверен, никто в племени ни разу в жизни не видел оборотня-кошку.

— Моя судьба.

Нора молчала.

— Твоя судьба обязательно должна быть похожа на Катю?

— Она — ее дочь.

— Дочь?!

Нора молчала.

Время волков пришло, понял я. Рано, слишком рано, я не хотел, не готов был к этому, но время пришло, и я должен был услышать это от нее.

— Время волков пришло, Нора?

Я ждал, что она скажет «да». Я ошибся.

— Еще нет…

Большая теплая кошка, зачем же ты здесь и сейчас?

— … Только наше время, Ной… если захочешь…

Я хотел. Я долго был один. Слишком долго. Целую вечность.

— Пойдем со мной, — я протянул ей руку. Узкая ладонь Норы доверчиво легла в мою.

— Ты не вернешься? — с тревогой спросил Бэмби.

Я посмотрел человеку в глаза и не ответил. Почему люди задают вопросы, на которые нет ответа?

— Ной! — закричала Лиза. Я перевел взгляд на нее.

— Однажды я приду за тобой, сестренка. И тогда, если ты захочешь уйти, никто не сможет тебе помешать.

Я шагнул к двери, увлекая за собой Нору, и услышал уверенный голос Крохи:

— Он вернется, Бэмби. Только не скоро и немного другим, но ведь не это главное?

Я не стал возражать. Я очень хотел, чтобы он оказался прав.

— Мы шли домой. Ты помнишь?

— Помню… Я все молчала, ждала… Ты тоже молчал. И я не знала, что думать… Я вдруг испугалась тебя. Ты был такой чужой и в то же время такой родной… А потом ты меня поцеловал…

— Как странно… — сказал я, оторвавшись от ее губ.

— Что?

— Сейчас ты пахнешь земляникой…

Она тихонько рассмеялась.

— А раньше чем?

— Раньше — ромашками. Такой чуть горьковатый, тревожащий запах… Ты приворожила меня? Тогда, в парке?

— Нет, — она покачала головой, ласково улыбнулась. — Только чуть-чуть подтолкнула судьбу. Я смотрела, и ты… ты казался мне таким одиноким… Ты сердишься?

— Сержусь? Глупости…

Я помолчал, потом осторожно спросил:

— Ты пойдешь за мной?

Не то, чтобы я сомневался в ее ответе…

Нора легко коснулась ладонями моей груди.

— Пойду.

— То было время чудес…

— То было время чудес…

— Я выросла в лесу и думала, что хорошо знаю его, но ты показал мне совсем другой мир…

— Я показал тебе другие миры.

— …Мир, наполненный колдовством и любовью…

— Я соблазнял тебя их красотой, я заманивал тебя вечностью, я уговаривал тебя мечтами. Я хотел, чтобы ты осталась по собственной воле.

— Наверное, я еще никогда не была так счастлива… И возможно, никогда не буду больше…

— Будешь. Конечно, будешь. Я обещаю. Чистое сердце не может, не должно испытывать боли.

— И впрямь, то было время чудес.

— То было время, когда я узнавал тебя и вспоминал себя…

Вода была желтой, как лимон. Песок скрипел под ногами, щекотал и обжигал пятки. Мы целовались под белесым небом во всполохах молний. Мы дразнили друг друга и смеялись над собой. И она все боялась, что мы не найдем дорогу домой. И я рассказывал ей, как рождаются миры.

— Смотри… Пустота пространства… вода и воздух… желтое, синее, красное… сладкое, острое, чувственное… лепишь… лепишь… скручиваешь… Новый мир, как губка, он впитывает в себя все — твои желания, твои надежды, разочарования… Твою память… И то, что чувствуешь ты сейчас, останется с ним навсегда. Понимаешь? Это важно…

— Понимаю…

— Колыбельная в тишине… Так. Пусть будет так.

— Красиво…

— Вот и родился мир. Смотри… Внимательно смотри, может, однажды ты захочешь это повторить…

— А у меня получится?

— У Ами не получилось. Но ты ведь совсем другая. Так что… кто знает?

Снег налипал на щеки, медленно таял, стекал по лицу. Мы подставляли ему руки, купались в сугробах, прыгали со скал в бушующий океан и искали паутинки в облаках… И она рассказывала о себе, то, что хотела, или то, о чем спрашивал я.

— А ведь ты умела перевоплощаться еще до того, как тебе исполнилось шестнадцать, да? Как?

— Ну-у…

— Как? Даже мне пришлось дожидаться своего шестнадцатилетия, а ведь я — какой-никакой, а все же бог.

— Меня научила Динь. Она сказала, что любое правило можно обойти. Тем более такое глупое…

— Ты красивая… Ты умеешь колдовать?

— Совсем немножко… Динь говорила, что колдовством жизни не поможешь. Она, мол, и себе не помогла и другим только напортила… Ной, а ты знаешь, что она имела в виду?

— Нет.

— Не знаешь?!

— А разве должен?

— Ну ведь ты же Бог!

— Мой статус не обязывает к всезнанию…

— А Динь…

— Хватит уже о Динь, ладно? Она не самое приятное существо во Вселенной.

— С чего ты взял?

— У нее слишком равнодушные глаза. Скажи лучше, почему ты перевоплощаешься в кошку? Твой отец был волком.

— Извини, уж что получилось…

— Мне нравится, когда ты смеешься…

Она была мягкой, пушистой, податливой, юной… Она была мне подарком, и я не собирался от него отказываться.

Мы бродили по лесам многих миров. Мы встречали закаты и провожали рассветы. Мы пели песни Леса и любили в свете тысячи лун.

— Смотри, смотри, енот! Ох, нет, убежал… Ной! Он испугался тебя!

— Не удивительно, я же все-таки волк!

— А я-то, глупая, думала, что ты — Бог!

— Не щекочи меня! Пожалуйста!

— Так ты еще и ревнивый!

— Пожалуйста! Я не могу сосредоточиться на ответах…

— Хорошо-хорошо… Так ты волк или бог?

— А кого из нас ты хочешь больше?

— Для меня нет разницы.

— Для меня тоже.

Она разрывала мясо белоснежными острыми зубками, она слизывала сок дикой малины с ладоней и вычесывала из копны блестящих волос колючки репейника. Она была невероятно красива. Она была моей. И время останавливалось для нас там, где мы были, счастливы.

Я ел вишню и вспоминал…

— Видишь ту звезду?

— Которую?

— Правее макушки того дерева… да нет, не там… Ладно, погоди, сейчас подправлю… А теперь видишь?

— Ой! Желтая? Которая мигает, да?

— Да. Около нее вращается одна смешная планетка… маленький такой мирок, засыпанный камнем и песком… Помню, однажды мы устроили там полигон… мерялись силой…