Код человека. Часть 1 (СИ) - Ронни Миллер

Квинт шумно выдохнул, запрокидывая голову.

— Может, развяжешь уже?

Чес сверлила его взглядом, расхаживая по чердаку. Шестерка бурно жестикулировал, пытаясь привлечь ее внимание, но она только отмахивалась.

Может, вместе у них и впрямь есть шанс? Ты никогда не была одна, детка, ты ведь совсем не знаешь, как выживать… использовать его? Да, можно. Использовать, а потом…

— Пушку не дам. Транки тоже. Пока не заслужишь доверие Камелота, твое барахло останется у меня в заложниках. А если задумаешь какое-то дерьмо, знай, — она ткнула в него стволом, — я воскресла из мертвых. Я, мать его, ангел смерти. Понял?

Квинт смотрел на нее хмуро.

— Я знаю, кто ты. Расслабься. Транквилизаторы нужны мне. Без них… туго.

— Ты, что, и правда поехавший?

Квинт угрюмо промолчал.

Черт, а ведь он здоровенный, размышляла Чес, в задумчивости искусывая губы, если вдруг совсем потечет крышей и набросится… А она не сможет включить режим, или всунуть в него иголочку… Да, лучше, наверное, все же выдать дедушке таблеточки, пока не схватился за дробовик.

— Ладно, — сдалась Чес. — Транки отдам. А то еще набросишься, чокнутый…

— Я не чокнутый, девочка.

Черт, если я сейчас зайду при нем в ванную, он же догадается, где спрятано его барахло? Черт…

Ладно. Придется перепрятать. Она побежала в ванную, захлопнула за собой дверь, сдвинула створку душевой. Так, коробочка с транками — достать. Пушку, аптечку и терминал обмотать полотенцем, сунуть поглубже в техническое нутро старой стиральной машинки. Закидать проводками, шлангом, закрыть крышку. Отлично. А с тобой что делать, птичка? Метровый дрон с дулами и военной символикой. Такое хрен спрячешь, но и оставлять просто так было страшно. Не придумав ничего лучше, Чес открыла матовое окошко под потолком и, с трудом просунув туда дрон, сбросила его к чертям собачьим вниз — прямо в мусорный контейнер.

И только после этого вышла.

— Ну? Теперь развяжешь? — спросил Квинт, когда она бросила ему на колени коробку с инъекторами.

Чес двинула ему в бок напоследок — когда еще удастся выместить злость? — и начала разматывать собственные узлы.

— Паршивая идея. — Рэд навис над ней, наблюдая за процессом. — Ты еще огребешь за это, Чесси. Помяни мое слово. Он еще уделает тебя. Глазом не моргнёшь, как снова окажешься прикованная к больничной койке. Опять пускать слюни от псиобиса, опять торчать в палате безвылазно…

Нет, подумала Чес, это не Рэд. Он такого не знал. Это ты все себе придумываешь, дурочка.

Развязав последний узел, она опасливо отскочила назад. Квинт медленно поднялся, разминаясь. Ну вот, точь-в-точь как Гор, после того, как Бруклин, в очередной раз неудачно его пленила… Чес чуть присела. Рука сама собой потянулась к лежащей на полу пушке.

Но вместо того, чтобы сразу же напасть, Квинт кивнул на диван.

— Маячок в планшете. Поищи. Где-то между сексом на качелях и дрочкой в аквапарке.

14. Хрупкий союз

Красный фильтр пропал. В голове отрезвляющая прохлада, как после затяжки ментолового испарителя. Забытое чувство. Квинт давно бросил курить, а сейчас ужасно хотелось сделать глубокий вдох и отравить себя никотиновым дурманом.

Когда он открыл глаза и увидел перед собой Чес, то, грешным делом, подумал, что ему опять что-то чудится. Но потом Эдриан все вспомнил, и это походило на удар мокрой тряпкой по лицу — неприятно и хлестко. Облажался. То, что казалось ему логичным и разумным под красным фильтром, теперь ощущалось бредом. Сбежать из-под стражи? На поиски суперсильного псионика, чтобы потребовать освобождения? Кошмары совсем свели его с ума, раз он посчитал это отличной идеей.

Мышцы, разгоряченные бегом по улицам, отдавались азартной дрожью. Хотелось снова вскочить с места, забыться в лихорадочной деятельности, лишь бы не думать… Лишь бы не думать о том, что он никогда не был под контролем этой девочки, а значит его жалость настоящая. Лишь бы не думать о кошмарах, которые на него никто не насылал, и о дереве, которое никто не повреждал. Лишь бы не погружаться в это смятение, бездонное болото рефлексии. Нет, сейчас не время. У них с девочкой большие проблемы. Сначала решение, а эмоции потом.

У них с девочкой… Разум все еще со скрипом принимал идею, что они теперь в одной лодке. Где-то там его бывшая команда, должно быть, обрывает комлинки директора Бюро и «Аллегро», чтобы получить новые инструкции. Нет, не думать. Не бередить. Не сейчас.

Чес, отпрянула от него, хватаясь за пушку. Почему она все-таки не захватила его разум? Неужели его безумие — защита похлеще стальной пластины и ЩИТа Бюро?

Эдриан наконец-то осмотрелся. Высокие потолки с балками и промышленными светильниками, кирпичные стены, исписанные краской и обклеенные плакатами всевозможных групп. Удивительно, как Чес не заметила его? Квартира представляла собой одно большое помещение без деления на зоны, все просматривалось как на ладони. Хотя нет, Квинт заприметил огороженный санузел. Душевая кабина, унитаз, раковина, треснувшее зеркало. Исключительно мужские туалетные принадлежности. Вместо тумбочки — огромная стиральная машина прямиком из музея деревенского барахла, даже не подключенная к сети и водопроводу. На кой она тут? Ладно, потом посмотрит… Квинт умылся в раковине, глянул в зеркало… и увидел ошейник. «Ах ты дрянь!». Эдриан рванул пряжку, срывая ремешок.

— Это что? Ты зачем его напялила?

Чес сидела на большом кожаном диване напротив плазмы и шуршала невесть откуда взявшимися чипсами. Увидев его недовольную физиономию, она разразилась хохотом:

— Ты только сейчас заметил? Приученный, наверное.

— Я тебе не пес, — прорычал Квинт, тряхнув ошейником, и тот жалобно звякнул металлическими частями.

Девчонка задорно хрустнула чипсиной:

— Буду звать тебя Щеночек Эдди!

Поганка. Не важно, насколько она сильна, он не даст ей так с собой обращаться. Эдриан медленно подошел к дивану, наклонился так, чтобы смотреть прямо в глаза, и произнес, чеканя каждое слово:

— Будешь так меня звать, я отлуплю тебя этим самым ошейником.

Она округлила глаза в наигранном ужасе:

— Вау, как страшно…

— Можешь не верить мне на слово. — Эдриан приподнял уголоки рта, и Чес тут же скопировала дерзкую ухмылку.

— А это был сарказм, Щеночек.

Эдриан коротко хохотнул. Дерзкая, словно всем видом говорит: «Да что ты мне сделаешь, мужик?». Когда-то и он был невыносимым тинэйджером, а потом Военная Академия выбила из него это дерьмо. Девочке тоже требовалась твердая рука. Останавливало только одно — ее бракованный смертоносный режим. Хотя… Интересно, включится ли он, если Эдриан хорошенько взгреет ее по жопе?

— Плохих детей сам Бог велел пороть…

Он сел на диван, схватил ее за руку и увлек за собой одним резким движением. Она взвизгнула, выронив пачку чипсов,