Друг человечества - Уильям Локк

Сайфер откинулся на спинку стула, и так как иллюстрированный еженедельник заслонял от него лицо Зоры, он задумчиво смотрел в огонь.

— Я всегда говорил вам, что суеверен. Септимус, по-видимому, одарен каким-то подсознательным чувством, подсказывающим ему, как правильнее поступать, в несравненно большей степени, чем кто бы то было из тех, кого я знаю. Это он обнаружил и в своем отношении к Эмми, и в том, что вызвал вас, когда вы были мне так нужны, и во всем остальном. Если б не он и не его влияние, не знаю, хватило бы у меня духу на такое решение. И когда настал момент решать, я почувствовал, что он мне необходим, хотя не могу объяснить — почему.

— Но вы, по-видимому, знали, что он влюблен в меня? — все тем же ровным тоном вопрошала Зора.

— Да. Потому он и женился на вашей сестре.

— А вы знаете, почему он счел нужным послать мне отбитый хвостик маленькой собачки?

— Он знал, что это надо сделать. Вероятно, так. Говорю же вам, что я суеверен. Очевидно, действительно было нужно, но я не в состоянии объяснить причину.

— А я знаю. Потому что он знал: мое место — рядом с вами. Знал, что вы для меня дороже всех на свете. — Зора на миг остановилась, потом закончила, четко выговаривая каждое слово: — Он знал, что я давно уже вас люблю.

Сайфер вырвал у нее из рук иллюстрированный еженедельник и швырнул его в угол; потом перегнувшись через ручку кресла, сжал ее руку.

— Зора! Вы это серьезно?

Она кивнула головой, подняла на него глаза и закрылась свободной рукой, не выдержав его взгляда.

— Я уехала от вас искать свое призвание. И вернувшись, убедилась, что оно там, откуда я уехала. Это трудная миссия: я должна стать достойной подругой большого человека, но если вы разрешите мне попытаться, я сделаю все, что могу.

Сайфер отвел ее руку.

— Говорить будем потом…

Таким образом Зора познала истинный смысл бытия. Когда врата жизни отверзлись перед ней, она вошла туда поступью, не лишенной величия. Признав себя побежденной — что для женщины само по себе величайшая победа — она сумела сделать это и гордо, и смиренно, и очаровательно. У нее бывали моменты истинного величия.

Взволнованная, раскрасневшаяся, захваченная неизведанным счастьем, она высвободилась из его объятий; на сей раз Зора не спорила с природой и в сердце своем смеялась вместе с ней. В конце концов она была только женщиной, не имеющей иного призвания в жизни, кроме выполнения своего женского предназначения, и это было необычайно хорошо для нее. Зора радовалась, что, наконец, поняла, в чем ее счастье. Сайфер смотрел на нее сияющими глазами, словно она была богиней, из любви к нему принявшей образ земной женщины. И он чувствовал себя счастливым. Отказавшись от непомерных притязаний и бесплодных исканий, оба они вернулись к милой обыденности.

— Но позвольте! — воскликнул он. — Как же я могу просить вас стать моей женой, если даже не знаю, на что буду существовать?

— А изобретения Септимуса? Разве вы уже не верите в них?

— А вы теперь уверовали?

— Всей душой. Я тоже стала суеверной. Куда ни повернешься — везде Септимус. Он поднял Эмми из преисподней на небо; он свел нас вместе; он — наш друг и хранитель. И он никогда нас не предаст. О, Клем! Какое счастье! Наконец-то я нашла нечто такое, во что могу верить.

Тем временем «друг и хранитель», даже не подозревая, в какой высокий ранг он возведен, сидел в маленькой квартирке Эмми в Челси и с блаженным видом уплетал бутерброды, которые Эмми от полноты души намазывала невероятным количеством масла. А она стояла на коленях подле него, на коврике, с обожанием глядя на мужа, словно он был первосвященником, глотающим опресноки. Они говорили о будущем. Септимус рассказывал ей, какие красивые дома он видел на Беркли-сквер.

— Беркли-сквер очарователен, — возражала Эмми, — но Беркли-сквер — это коляски и автомобили, пудреные лакеи, балы, обеды, спектакли и театры — как раз твоя стихия, не правда ли, мой дорогой?

Она, смеясь, положила счастливую головку ему на колени.

— Нет, милый. На случай, если нам захочется пожить немного в Лондоне, давай оставим за собой эту квартирку, но жить будем лучше в Нунсмере. Твой дом достаточно велик, а если понадобится, всегда можно будет сделать к нему небольшую пристройку; это обойдется не дороже месячной платы за квартиру в Беркли-сквер. Разве ты сам не предпочел бы жить в Нунсмере?

— Ты, беби и моя мастерская — вот все, что мне нужно в этом мире.

— А Вигглсвик?

Улыбка светлой тенью скользнула по его лицу.

— Да, Вигглсвик будет поражен.

Эмми снова расхохоталась.

— Какое это будет забавное хозяйство — Вигглсвик и мадам Боливар! Нет, ты только подумай, что за прелесть!

Септимус подумал.

— Знаешь, милая, — нерешительно заговорил он, — я всю жизнь мечтал об одной вещи, то есть с тех пор, как ушел из дому. Но это всегда представлялось мне чем-то недостижимым. Интересно знать, может ли моя мечта теперь осуществиться. Однако же столько необычайного со мной произошло, что, возможно, и это…

— О чем ты, милый? — ласково спросила Эмми.

— Видишь ли, я всегда жил как-то не по-человечески, но всегда мне хотелось иметь в доме настоящую опрятную, умелую горничную, в нарядной белой наколке и фартучке. Как ты думаешь, можем мы себе это позволить?

Не поднимая головы с его колен, она ответила каким-то странным голосом:

— Думаю, что можем.

Он дотронулся до ее щеки и вдруг отдернул руку.

— Ты плачешь? Какая же я эгоистичная скотина! Конечно, мы не будем держать горничную, если это тебе неудобно.

Эмми повернула к нему личико, по которому струились светлые слезы.

— Ах ты, милый мой, прелестный, глупый Септимус. Неужели ты не понимаешь? Как это на тебя похоже. Ты готов каждому отдать весь мир, для себя просишь только горничную.

— Видишь ли, — растерянно оправдывался он, — горничные — они такие ловкие. Я бы мог научить ее, как обходиться с моими моделями.

— Ах ты, милый! — шепнула Эмми.

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.

Примечания

1

Герои гомеровской «Илиады».

2

В греческой мифологии дочь аргосского царя Акрисия, заключенная отцом в подземный терем, куда Зевс проник в виде золотого дождя.

3

Игра слов: по-английски — акула.

4

Духи зла, воинство сатаны.

5

Великий голландский живописец (1580–1666).

6

Город в Иудее, где, согласно евангельской легенде, родился Иисус Христос.

7

Тысячелетнее «земное царствование» Христа, которое, согласно мистическим верованиям ранних христиан (до XI в.), должно было наступить после второго пришествия Христа, перед концом мира.

8

Традиционное английское чаепитие в пять часов дня.

9

Крупный английский писатель, представитель сентиментализма (1713–1768).

10

Картина выдающегося английского художника-реалиста Уильяма Хогарта (1697–1764).

11

Аркадия — в европейской поэзии идиллическая страна, населенная пастухами и пастушками.

12

В греческой мифологии — дочь царя Аргоса, возлюбленная Зевса. В образе белоснежной телки скиталась по разным странам, мучимая оводом, насланным ревнивой Герой.

13

Влюбленная в Одиссея (Улисса), нимфа Калипсо волшебством заставила его провести семь лет на своем острове и отпустила только по повелению Зевса.

14

Резиденция французских королей в окрестностях Парижа.

15

Драма великого французского писателя Виктора Гюго (1802–1885).

16

Немецкий философ-идеалист, отрицавший научное познание и исторический прогресс (1788–1860).

17