Я тебя (не) помню - Елена Кутукова

У себя в комнате я услышала стук входной двери и приготовилась к началу спектакля. Марина вернулась из магазина, я слышала топот ее приближающихся шагов. Передо мной был открытый нараспашку чемодан с наспех брошенными в него вещами. Их главной задачей являлось прикрывать его самое главное содержимое: пистолет и электрошокер, и я очень надеялась, что первым воспользоваться не придется.

Марина заглянула ко мне в комнату.

– Ты не видела Женю?

– Нет, – тихо произнесла я. Голос немного дрожал, совсем немного, так нужно было для грядущего представления, на котором жених Марины – лишний зритель. Впрочем, Кирилл обещал найти чем его развлечь, и у меня была пара часов.

– Нет, наверное, где-то застрял в пробке.

На самом деле я знала: жениха Марины отвлекал Кирилл. Мне же не нужен был лишний свидетель, особенно если мы ошиблись.

– Что-то случилось? – в голосе подруги послышалось легкое замешательство, я повернулась к ней, давая возможность увидеть свои покрасневшие от слез глаза, почти собранный чемодан. – Малышка жива, Марин, и я еду к ней. – На глазах навернулись новые слезы, даже сейчас, играя заранее отрепетированную роль, я не могла спокойно говорить о дочери.

– Как такое возможно?– с ее губ сорвался законный вопрос, тот, на который я и сама хотела получить ответ, когда Кирилл мне сказал о ребенке. Такая естественная и правильная реакция, к которой я не могла подкопаться.

– Вадим сделал мне предложение. Я позвонила Кириллу, чтобы потребовать развод, но он сказал… – и я замолчала, сверля подругу взглядом, она растерялась, но через мгновение собралась.

– Наташ, так не бывает, – сказала мне Марина, смотря на меня с жалостью. – Ты сама мне рассказывала, что произошло.

Я на секунду опустила глаза. Марина, как никто другой, знала, что значила для меня дочь и чего мне стоило пережить потерю ребенка. Разве она могла бы так со мной поступить? Заставить меня считать, что моя малышка умерла, так и не появилась на свет и не сделала свой первых вздох? Ведь это самая наивысшая жестокость – могла ли Марина сотворить со мной подобное? Заставить верить в предательство любимого мужа. Могла ли именно она разрушить мою жизнь, а потом сочувственно смотреть и говорить, что нужно жить дальше?

– Я видела твою выписку собственными глазами. Преждевременные роды. Внутриутробная гибель плода. Там не было шанса на врачебную ошибку.

Я с трудом промолчала, что эту выписку она дала мне сама. И как я раньше не догадалась? Именно она подсунула мне ее, именно она убеждала поскорее вычеркнуть из памяти случившуюся трагедию и жить дальше и старательно держала подальше от всего, что могло мне помочь вспомнить дочь. Не отрывая взгляда от так называемой подруги, рукой я нащупала электрошокер и приготовилась.

– Ты уверена, что Кирилл не лжет?– сказала подруга, явно заметив мрачную решимость на моем лице. – Может быть, тебе просто так хочется в это верить, – и этой фразой Марина точно попала в цель. Мне слишком хотелось верить в возможность вернуть дочь, и ради этого я была готова на все, в том числе и на самое страшное.

– Наташ, ты уверена, что он тебе ничего не сделает? – с тревогой спросила она, как будто действительно за меня беспокоилась. – Вы плохо расстались, может быть, это ловушка.

Ее голос звучал убедительно, и не знай я всей правды, наверное, поверила бы подруге и не стала бы влезать в подобную авантюру.

– Я должна попробовать, Марин, – безапелляционно заявила я.

– Наташа, Наташа, – покачала головой подруга, явно не согласная со мной, но так и не находящая никаких аргументов для спора. Марина кивнула в знак понимания. Наступило молчание, я ждала, что она будет еще принимать попытки как-то меня отговорить, сделает хоть что-то, чтобы меня остановить, но она продолжала стоять в дверном проеме и смотреть на меня так, будто я совершаю самую большую оплошность в своей жизни. Быть может, мы с Кириллом ошиблись? А выписку из роддома вполне могли прислать не мою, не зря мы нашли там несколько серьезных ошибок, а Марина, как и я, не поняла это сразу. Но что мне тогда делать с моим дурацким спектаклем? Сказать, что передумала? Я отвернулась и продолжила собирать вещи, по крайней мере, делать вид, что собираю. Такого поворота событий я не предвидела.

А подруга продолжала стоять у меня за спиной, так и не сойдя с места. Я слышала, как часто и встревоженно она дышала. Марина подошла ко мне, положила руку на плечо – такой замечательный жест поддержки, вот только вместе с теплом ее кожи я ощутила и холод иглы. Одно мгновение, и подруга отлетела от меня и грохнулась на пол, я все-таки успела применить шокер. Медленно подошла к лежащей без чувств Марине, опустилась на колено и обнаружила в ее сжатой руке шприц. Вот сучка. Повезло, что я вовремя среагировала.

Оставалось только затащить ее неподвижное тело на кровать и связать по рукам и ногам. Последнее не проблема, веревка заготовлена, а изголовье кровати кованое, такое же, как и у кровати самой Марины. Слишком удобное для подобной цели, или и это было специально? Марина так тщательно осматривала каждую подходящую квартиру, когда мы искали жилье, придиралась к малейшим мелочам – может быть, потому, что у нее уже было заготовлено подходящее место? Ведь на эту квартиру она согласилась мгновенно и без споров. Да и хозяин моего прежнего жилища позвонил на следующий день после моего разговора с Кириллом – именно тогда Марина решила, что потребуется более тщательная слежка.

Пришлось подождать несколько минут, пока подруга придет в себя. Я улыбнулась, в ее глазах было удивление, она оглянулась, еще совсем ничего не понимая, попыталась рукой потянуться до затылка, но обнаружила, что привязана.

– Ну здравствуй, дорогая подруга, – сказала я елейным тоном. – Я полагаю, нам есть что обсудить. – Наташа, что ты делаешь? Отпусти меня. – Девушка отчаянно дергала за веревки. Как муха, угодившая в паутину. – Что на тебя, в конце концов, нашло? Это ни капли не смешно, – повысила она голос.

Да уж, с тем, что это не смешно, я была полностью согласна.

– Где моя дочь, Марин?

– Мертва, – произнесла она, и сердце словно рухнуло вниз, руки задрожали: именно этого ответа я и боялась услышать.

– Преждевременные роды, ребенка не спасли, – продолжила пленница. – Ты сама знаешь, – врала она напропалую.

– Уверена? А это, как я понимаю, витамины?! – Я приподняла оброненный ею шприц так, чтобы она