Большая игра. Война СССР в Афганистане - Грегори Фейфер

По словам Ахромеева, Москва проиграла борьбу за афганский народ, так как правительство пользуется поддержкой лишь небольшой части населения. «Наша армия сражалась пять лет. Сейчас она в состоянии поддерживать ситуацию на том уровне, который существует сегодня. Но в таких условиях война будет продолжаться еще долгое время».

Первый заместитель министра иностранных дел Юлий Воронцов, бывший посол во Франции, которому в ближайшем будущем предстояло возглавить переговоры Кремля по поводу Афганистана, согласился с ним. Только пять миллионов афганцев при населении в 18 миллионов человек — то есть в несколько сотен тысяч семей за пределами крупнейших городов страны — находятся под контролем правительства. «Крестьяне не получили значительной материальной выгоды от революции, — добавил он. — … Партия и правительство не унаследовали от прошлого правительства точных планов насчет того, как быстро поднять уровень жизни от 300 до 400 тысяч крестьянских хозяйств, находящихся в сфере влияния правительства».

Дав свое согласие на встречу с Наджибуллой и другими афганскими лидерами, а также на переговоры с Пакистаном, Горбачев объявил совещание закрытым. В заключение он в очередной раз повторил свое требование, что война должна быть окончена в течение двух лет. «В 1987 году мы должны вывести 50 процентов наших войск, а в следующем году — еще 50 процентов»… Самое главное, мы должны быть уверены, что американцы не войдут в Афганистан. Но я думаю, что американцы не введут войска в Афганистан».

Вскоре после заседания Политбюро, Шеварднадзе сообщил государственному секретарю США Джорджу Шульцу,[94] что Кремль серьезно настроен вывести войска из Афганистана. Удивленный этой новостью, Шульц еще несколько недель молчал о ней. И даже несмотря на то, что Горбачев вскоре лично объявил о своих намерениях президенту Рейгану, даже несмотря на то, что цель Америки — выгнать своего противника из Афганистана — была, казалось бы, достигнута, чересчур подозрительные архитекторы «холодной войны» в Вашингтоне так и не могли поверить в эту новость. Они были одними из последних, кто понял, что Советский Союз, где Горбачев дал полный ход своим реформам в духе «гласности» и «перестройки», уже стоит на грани политической революции.

В Афганистане Наджибулла пытался также добиться перемен. В ноябре 1986 года, согласно новой конституции, в стране была формально введена многопартийная система, наравне с гражданским было признано исламское законодательство, в стране была введена большая свобода слова и процедура выборов президента «Лойя Джиргой», исполнявшей роль парламента и состоявшей из выборных депутатов и племенных и религиозных вождей. В следующем месяце Наджибулла провозгласил «программу национального примирения», в рамках которой лидерам оппозиции было предложено начать диалог с правительством и даже возможность участия в коалиционном правительстве. Программа также содержала призыв к семимесячному прекращению огня начиная с января 1987 года. Но лидеры моджахедов отвергли эту программу, которая так и не была претворена в жизнь.

В декабре 1986 года, спустя месяц после описанного выше решающего заседания Политбюро в Кремле, Горбачев пригласил Наджибуллу в Москву, чтобы поставить в известность об официальном решении вывести советские войска из Афганистана. Переговоры между афганскими и советскими, с одной стороны, и пакистанскими представителями — с другой, начались в первые дни следующего, 1987 года. Однако афганцы настаивали на выводе советских войск через четыре года, тогда как пакистанцы требовали, чтобы это произошло в течение нескольких месяцев. Тем не менее, Кремль принял свое решение. Претворение в жизнь новой политики было лишь вопросом времени.

Глава 7

Эндшпиль

Все еще не осознавая до конца, что завершить войну обычно гораздо труднее, чем ее начать, Кремль распорядился приостановить все наступательные действия в Афганистане после января 1987 года. С этих пор 40-я Армия была вынуждена перейти исключительно к оборонительной тактике — только чтобы защитить себя от нападений моджахедов, которые резко участились, и в основном, благодаря американской помощи. Вашингтон в том году потратил приблизительно 630 миллионов долларов на поставки оружия для моджахедов, и, по меньшей мере, такое же количество средств выделила Саудовская Аравия. Это сделало ситуацию в Афганистане еще более мрачной для Москвы, к тому же речь шла о поставках гораздо более современного оружия. Среди всей этой новой техники ЦРУ предоставило моджахедам также французские противотанковые ракеты «Милан»,[95] которые были намного точнее любого из более старых видов оружия, используемого мятежниками, в том числе гранатометов РПГ-7 и других ракетных комплексов советского производства, с помощью которых уже было уничтожено много советских танков.

Большинство политиков в Вашингтоне считало обещания Горбачева о выводе войск из Афганистана блефом. И, прежде всего, так думало ЦРУ. Именно из-за чрезмерной подозрительности разведки США в отношении заявлений советского лидера о его планах реформ, помноженной на его идеологическую позицию, ЦРУ предстояло быть захваченным врасплох неожиданным крушением коммунизма всего лишь пять лет спустя. Другой причиной было то, что все внимание шефа ЦРУ Уильяма Кейси в то время было поглощено другими проблемами, особенно после того, как он оказался замешанным в скандал «Иран-контрас», ставший предметом парламентского расследования в Конгрессе. В конце 1986 года у воинственного директора ЦРУ случился тяжелый приступ прямо в его офисе в Лэнгли. В начале 1987 года он умер от опухоли головного мозга.

Отказ Америки поддержать уход Советского Союза из Афганистана заставил Горбачева обратиться к другим силам. Воспользовавшись уже атрофированной системой посредничества Организации Объединенных Наций, установленной в 1982 году при эквадорском представителе ООН Диего Кордовесе,[96] Горбачев обратился к Пакистану, чтобы помочь составить график вывода войск. Но помощь Исламабада оказалась ненамного больше, чем помощь Вашингтона. Пакистан обещал прекращать поставки оружия моджахедам, только при условии, что Советский Союз прекратит поддержку Мохаммеда Наджибуллы, то есть начать «симметричные» переговоры по принципу «qui pro quo» — услуга за услугу. Исламабад хотел, чтобы ничто не стояло на пути его главной цели, которая заключалась в скорейшем устранении правительства Наджибуллы.

Рвение Политбюро в стремлении начать переговоры с американцами и пакистанцами возмутило Валентина Варенникова, командующего советскими Сухопутными Войсками и личного представителя министра обороны в Кабуле. Двадцать шесть лет спустя генерал в своих мемуарах решительно описал вторжение 1979 года в старом понимании советского договора о братской помощи. В своем раскинувшемся в центре Москвы офисе Варенников по-отечески заявлял, что Красная Армия с самого начала вступила в Афганистан лишь с согласия его правительства, и поэтому в 1987 году Кремль не нуждался в других советниках, чтобы решить, как и когда вывести свои войска. Варенников был уверен, что Горбачев и его министр иностранных дел Шеварнадзе подлизывались к Вашингтону только ради своей собственной выгоды: заручиться помощью в укреплении их реформ в духе гласности и перестройки. Если американцы будут участвовать в переговорах, то они также должны будут пойти на жертвы. Если все 183 советские базы в Афганистане будут выведены, то закрыться должны будут и лагеря подготовки моджахедов на пакистанской территории. Позже, в ходе вывода советских войск, Варенников настаивал на том, чтобы делегации наблюдателей ООН посещали и Пакистан. Когда же, в конечном счете, это было сделано, Исламабад явно отказал им в разрешении проверять какие бы то ни было объекты пакистанской разведслужбы ИСИ. Варенников не мог с этим ничего поделать; Советский Союз не имел никакой реальной власти за пределами Афганистана.

Пытаясь договориться о выводе войск из страны, сопряженном с большими трудностями, Варенников встретился с Ахмад Шахом Масудом. Но командующий моджахедов пытался добиться еще большего расширения своего влияния, поэтому первые же контакты с ним почти не дали результатов. Чтобы усилить свою власть, Масуд сформировал новую политическую группировку, «Высший Совет Севера»,[97] поскольку конец советского военного присутствия в Афганистане уже близился, и, соответственно, возрастало соперничество между различными группировками моджахедов, жаждущими захватить власть в свои руки.

Переход Красной Армии к почти исключительно оборонительной тактике помог Масуду сохранить контроль над Панджшерской долиной в течение лета и осени 1987 года. В июле он организовал несколько нападений на заставы Афганской армии в Калафгане, в горах к востоку от Кундуза. В самом же начале нападения 300 моджахедов предприняли отчаянную атаку, обстреляв базу из гранатометов и минометов. Затем они обстреляли из минометов близлежащую советскую базу, чтобы размещенные на ней войска не смогли прийти на помощь афганским солдатам. В октябре Масуд организовал еще одно нападение на базу, расположенную в верховьях Панджшерской долины, в селении Коранва-Моджан. Мятежники взяли более 250 пленных. Но самым важным было то, что они освободили для себя более легкий северный путь в долину. В то же самое время Афганская армия была вынуждена эвакуировать свой гарнизон из 500 человек в селение Печгур.