Большая игра. Война СССР в Афганистане - Грегори Фейфер

Пытаясь помешать таким актам жестокости, афганское МВД — Царандой — также применяло жестокие наказания, возможно, из-за того, что в его собственных рядах все более ширилось кумовство, создавая ощущение безопасности и безнаказанности. Калите пришлось как-то раз остановить группу офицеров царандоя, когда они особенно усердно допрашивали одного молодого паренька и уже собирались отрезать ему ухо. Отчасти желая обезопасить пленников от жестокости афганских властей, служащие группы «А» по возможности забирали захваченных ими пленных с собой. Сами же «альфовцы» гордились своим относительно терпимым отношением к местным жителям. По словам Калиты, это было главной причиной, почему их группа КГБ за свою первую двухмесячную командировку не потеряла ни одного человека.

Калита считал, что навязывать свою версию модернизации Афганистану с его совершенно чуждой культурой было ошибкой Кремля. Он признавал, что моджахеды сражались против иностранных захватчиков и могли бы продолжать войну до тех пор, пока те не покинули бы их страну. В то время, как советские солдаты сражались чтобы выжить, моджахеды воевали за свою веру. Он признавал за повстанцами их бережное отношение к оружию и другие боевые навыки, выработанные без того тщательного процесса отбора и подготовки, через который прошел он сам и его сослуживцы из спецназа КГБ.

Александр Руцкой служил военным летчиком в составе советской 40-й армии. Сын офицера-танкиста с юга Курской области, он в возрасте 31 года стал полковником, а в 1985 году ему было поручено подготовить три эскадрильи — в основном из молодых лейтенантов — для полетов на новом самолете-штурмовике Су-25.[88] Две эскадрильи этих самолетов дислоцировались на авиабазе Баграм, третья — в Кандагаре.

Несколькими десятилетиями ранее, Никита Хрущев сосредоточил все усилия авиаконструкторов на создании стратегических бомбардировщиков и сверхзвуковых истребителей, тогда как разработки штурмовиков не велись. Появление Су-25 незадолго до начала войны в Афганистане стало прорывом в этой области. Штурмовики, осуществлявшие непосредственную поддержку сухопутных войск с воздуха, сыграли решающую роль еще во Второй мировой войне, когда советские летчики оказывали жизненно важную помощь наземным частям Красной Армии в боях против вермахта. Руцкому нравились эти новые самолеты. Низковысотный Су-25, получивший прозвище «Грач», был вооружен спаренной 30-мм пушкой, а на десяти пилонах под крыльями мог нести несколько тысяч фунтов оружия, включая тысячефунтовый запас кассетных бомб РБК[89] и ракеты — от 57-ми до 330-ми миллиметровых. В дополнение к хорошему вооружению и броне, а также отличным аэродинамическим качествам для поддержки наземных сил, самолет был еще и очень надежным.

Сам Руцкой — плотный, усатый, с преждевременной сединой, придававшей ему еще более солидности, пользовался уважением среди офицеров-сослуживцев за независимость и открытость в своих суждениях. Эти качества шли ему скорее на пользу, чем во вред, как обычно бывает. Теперь ему было поручено разработать тактику максимального использования новых штурмовиков в условиях песчаных бурь и в других погодных условиях, которые могут встречаться в гористой местности. Это была рискованная задача; предшественник Руцкого потерял при этом двенадцать пилотов.

Контингент боевые летчиков-истребителей, как и их коллег из вертолетных частей в Афганистане, сменялся каждый год. Несмотря на то, что там действовали лишь отдельные подразделения того или иного полка, в целом в Афганистане находилось много авиационных частей. Даже если основную поддержку 40-й армии с воздуха осуществляли вертолетчики, самолеты также сыграли немаловажную роль в этой войне. Среди них были бомбардировщики — длиннокрылые Ту-16 и остроносые Ту-22, проводившие ковровые бомбардировки Панджшерской долины и других районов, где готовились наземные наступления. Юркие истребители МиГ-21 использовались в качестве штурмовиков только в начале конфликта, но у них был примитивные радары, относительно небольшой запас вооружения, да и в принципе они не предназначались для непосредственной поддержки сухопутных войск. В течение ближайших лет их сменили более тяжелые истребители МиГ-23, показавшие себя более пригодными для этой роли, как и Су-17, имевшие более тяжелое вооружение.

Когда Руцкой высадился на авиабазе Баграм, ее обстреливали моджахеды. На зеленой равнине между базой Чарикар у начала Панджшерской долины шел бой, падающие бомбы и ракеты отрывали людям головы и конечности. «Что за ад, куда я попал?» — подумал молодой полковник. Впрочем, когда Руцкой принял командование базой, то сполна расквитался с моджахедами. Он собрал местных афганских старейшин и предупредил их, что намерен стереть с лица земли все районы, откуда велся обстрел базы. «Все это превратится в пустыню Гоби», — объявил он. Когда две недели спустя случился новый обстрел, он сдержал свое обещание, и атаки прекратились, по крайней мере, пока он был начальником базы.

В то время на перевалах через Гиндукуш по ночам шли караваны с оружием и припасами для моджахедов, а повстанцы устанавливали мины. Но и советские войска предпринимали свои операции под покровом ночи. Эскадрильи штурмовиков Руцкого были в числе первых в ходе ночных вылетов. Советский спецназ тоже проводил большинство своих вылазок и операций по ночам. Как бы ни было это опасно, ночные налеты оказывали свое действие. Занервничав, моджахеды открывали по самолетам огонь из зенитных орудий, что тут же демаскировало их. После этого было довольно легко засечь с воздуха все эти точки, а затем уничтожить позиции мятежников.

Репутация Руцкого как надежного человека еще более возросла. В ходе наступления на Паджшерскую долину в 1986 году, которой лично руководил командующий 40-й армии Юрий Греков, моджахеды контратаковали советский командный центр с нескольких направлений. После того, как командиры авиаэскадрилий отказались выполнить приказ Грекова об атаке позиций моджахедов с воздуха из-за слишком облачной погоды, Греков связался напрямую с Руцким в Ваграме.

— Насколько сильный ветер? — спросил полковник. — И в каком направлении?

И хотя Греков не мог знать точно направления ветра, он потребовал, чтобы Руцкой немедленно произвел бомбардировку позиций моджахедов. Руцкой согласился. Вылетев в долину, он сбросил четыре тяжелых кассетных бомбы и слышал их разрывы. Взрывы прозвучали в опасной близости от Панджшерского командного пункта. Он продолжал поддерживать радиомолчание, пока не услышал в эфире разъяренный голос Грекова: «Ты, гребаный ублюдок! Ты какого черта думал, когда сделал это? Как близко вы должны были сбросить эти штуки? Мы тут сами себя с потолка соскребаем!»… Тем не менее, позже Греков послал Руцкому бутылку армянского коньяка в знак благодарности за спасение его командного пункта от неминуемой угрозы штурма.

Вертолеты редко совершали вылеты ночью, тогда как эскадрильи Руцкого часто должны были помогать частям спецназа, запертым в узких ущельях. Напряжение было огромным. Летчикам выдавали специальные комбинезоны из верблюжьей шерсти, хорошо впитывающие пот, на случай катапультирования. Во время особенно долгих боевых вылетов они порой нарушали правила управления машиной, возвращаясь всего на одном двигателе чтобы сэкономить топливо. Атакуя колонны моджахедов среди горных перевалов, они пытались подбить прежде всего первую и последнюю машины, а затем снижались и довершали дело. Иногда эскадрильи Руцкого совершали до 8 вылетов в день — намного больше, чем служившие до них подразделения. Его собственный самолет часто тоже попадал под огонь. Четыре раза он горел после особенно опасных вылетов и последующих сложных приземлений на базе.

В 1987 году моджахеды сбили шесть вертолетов Ми-8 Афганских ВВС вблизи одной из главных баз повстанцев в Зхаваре, неподалеку от пакистанской границы. Советские войска отбили этот комплекс у группировки Джалалуддина Хаккани ценой огромных потерь всего два года назад, и теперь снова потеряли его, как только были выведены передовые советские части. Руцкой провел разведывательный полет над этим горным районом, чтобы вызвать огонь на себя, тогда как второй пилот фотографировал все точки, откуда велся огонь. В пяти милях к востоку от Зхавара правый двигатель их самолета был подбит ракетой «Стингер» американского производства с расстояния 150 футов. Самолет начал входить в штопор, но левый двигатель еще работал, так что Руцкому удалось продолжить рекогносцировку долины и отметить точки, откуда были пущены ракеты. Однако еще один выстрел зенитного орудия добил их. Самолет Руцкого разбился на нейтральной полосе между позициями моджахедов и Афганской армии.

Он почувствовал, что его спина сломана, повреждены были также голова и рука, но все же сумел выбраться из кабины. Первое, что он увидел, было как моджахеды и афганские солдаты быстро приближаются к самолету с разных сторон. Афганский БТР подоспел раньше, несмотря на ожесточенный огонь повстанцев, которые все же успели ранить афганского капитана в спину.