Неинтересное время - Константин Костин

Значит, что?

А вспомните-ка, Сергей Аркадьевич, ваш опыт общения на бирже труда. На что направлены все усилия?

На ПРОИЗВОДСТВО.

Правильно, если ничего своего нет, и заграница не продает, нужно только открывать заводы и фабрики. Шпагат, плуги, лен, кожа… Пиво свое. Интересно, почему здесь такая прорва сортов пива, даже «Баварское» есть, а нашем мире у СССР было одно «Жигулевское»? Которого здесь, кстати, не знают. Неужели у нас Сталин запретил? Дотянулся, так сказать, проклятый…

Отставить пиво!

Чем можно заинтересовать? Ответ — всем. Здесь любая ерунда либо вообще не производится — на рынке продаются косы исключительно немецкие! — либо клепается чуть ли не на коленке в каких-то полуподвальных мастерских. Кустарное изделие, как узнал Сергей, это не презрительное прозвище грубого самопала, а вполне даже официальное название мелких мастеровых, индивидуальных предпринимателей, так сказать, которые мастерят практически все. Наверное, в нашем мире ведь тоже был НЭП, именно с двадцатых годов возникло мнение, что русский мужик с помощью лома и напильника может построить в сарае хоть танк, хоть спутник связи.

Всем-то всем, но выбрать нужно что-то одно. Причем, во-первых, это «одно» не должно быть плодом идей двадцать первого века. А то придется сначала объяснять, что это такое, потом — что это вещь крайне нужная, потом… Нет, нужно составить бизнес-план на что-то вполне реальное и известное. Во-вторых…

«Слабое место любого производства — сбыт. Ты можешь делать просто идеальные товары, но если у тебя их не купят — ты прогоришь». Надо же, лекции Евгения Сергеевича вспомнились. Кто бы подумал, что когда-нибудь пригодятся…

Сергей обмакнул перо в чернила и вывел на листке: «Бизнес-план». Придется вспоминать и лекции и составление бизнес-плана и основы маркетинга… Мошенничество должно быть убедительным, чтобы подумали, что он и вправду хочет организовать производство.

Вот только — чего

Как говорил тот же Евгений Сергеевич, собаку съевший в бизнесе, переживший три банкротства, один рейдерский захват и один суд, лучший покупатель — это государство. За копейки не торгуется, потому что представитель государства — чиновник — отдает не свои, на качество не смотрит — по той же причине, и ему сколько не продай, все мало.

Значит, нужно не просто производство, а производство чего-то такого, что здешнее государство — в лице городских властей — купит для собственного потребления.

Что это может быть?

Ореховые гарнитуры и золоченые мерседесы не предлагать. Что?

А что если…

А почему бы и нет…

СССР — государство бюрократов, говорила училка.

Что бюрократ потребляет в любых количествах?

Должны купить.

Решено!

Сергей обмакнул перо…

О производстве чернил — любимом напитке настоящего бюрократа: выпил и закусил промокашкой — Сергей знал только одно: чернила на деревьях не растут.

То есть, на этом можно было бы и забросить идею, но Сергея она неожиданно зацепила. Ладно, он не может и вправду не смог бы создать свое собственное дело, но неужели он не сможет хотя бы придумать убедительный бизнес-план?

Значит, первым делом необходимо узнать технологию производства чернил. У кого?

Включай мозг.

Кустари, которые уже делают чернила. Отпадают.

Во-первых, кустари не захотят плодить конкурента. И ничего не расскажут.

Во-вторых, кустарные чернила Сергею не нравились. Вон они стоят в пузырьке. Ализариновые. Резко и неприятно пахнут — на уксусе их, что ли, делают? — имеют неприятную тенденцию отстаиваться и поэтому флакончик необходимо встряхивать. В общем, чернила очень некачественные и писать ими довольно неудобно.

А ведь есть такие чернила, как анилиновые. Кто-то, кажется тетя Таня, упоминала, что есть такие, качественные и удобные для письма. Только в продаже их нет. А что это значит? То, что здешние чиновники пишут барахлом. Что наверняка их раздражает. И они будут очень рады, если придет вежливый человек, который пообещает залить их анилиновыми.

Нужно узнать, как производятся анилиновые чернила. У кого?

Анилин — несомненная химия. Значит, рецепт таких чернил может знать химик.

Где и как в незнакомом городе можно найти химика?

Нужно подумать…

Сергей машинально нарисовал на листке бутылку. Пририсовал этикету и написал «Водка».

Водка… Студенты… Преподаватели… Точно!

Химического производства в Пескове нет. А вот учебные заведения наверняка есть. Идешь туда, даже если не находишь того, кто знает рецепт, то могут подсказать, к кому обратиться.

Сергей хмыкнул. Примерно так же он собирался искать магов. Кстати, если останется время, нужно будет хотя бы сегодня вечером найти хоть какую бабку-колдунью. Главное — начать.

Вернемся к чернилам. Рецепт — найти химика. Второе: цена. Походить по рынку, узнать.

Третье: для определения возможной прибыли нужно узнать количество чернил, которое можно продать за месяц.

А как?

Попробуем пока прикинуть методом приближенных вычислений: Сергей как-то вычитал его в журнале и запомнил.

Сколько в Пескове живет человек? Ну, предположим, в сто раз меньше, чем в современной Москве — город-то небольшой. То есть приблизительно тысяч сто. Сколько из них чиновников? Если один на тысячу, то…

Сто человек? Мало…

Если один чиновник тратит в месяц один пузырек чернил, то в месяц они все испишут… примерно…

Сергей прикинул на глаз емкость флакончика.

Десять литров.

— Тетя Таня, — сходил он к хозяйке, — Не знаете, сколько бутылек чернил стоит на рынке?

— А ты цто уже все исписал?

— Да нет. Просто… Узнать хочу.

— Два рубля.

— Спасибо.

Два рубля. Двадцать рублей за литр. Двести рублей за месяц.

Несерьезно.

Отбросим идею с чернилами?

Нет, Сергей чувствовал, что это — хорошая мысль.

Кто кроме чиновников много пишет?

Господи, сразу не сообразил.

Школьники!

Школьник в городе каждый десятый. То есть десять тысяч. В сто раз больше чем чиновников. Десять тысяч флакончиков. Тысяча литров. Двадцать тысяч рублей.

Ого, вот это уже серьезно. С двадцатью тысячами рублей можно организовать поиски магов и волшебников.

Решено. Чернила.

Кстати, и рынок сбыта определен. Отдел образования, отдел закупок. Или как там он сейчас называется.

План действий на остаток дня.

Первое: найти химика.

Второе: зайти на рынок, узнать цену анилиновых чернил.

Третье: найти отдел образования.

Четвертое: вечером, если будет время и силы, узнать у тети Тани адрес ближайшей колдуньи. Наверняка есть какая-нибудь бабка-гадалка.

И последнее…

Если все-таки останется время…

Зайти к Зое.

Вдруг она не откажется пойти в ресторан с будущим владельцем чернильной фабрики?

Пусть и фальшивым?

Примерно в течение месяца, пока не будут обналичены деньги и проверены все здешние колдуны и ведьмы, придется играть эту роль. Даже для Зои.

Химика Сергей нашел в тот же день, достаточно быстро. И на этом все застопорилось.

Как правильно рассчитал Сергей, в городе были учебные заведения — в основном техникумы — а в них соответственно преподавали химию и были преподаватели-химики.

Опросив тетю Таню, Сергей выбрал для поисков педагогический техникум, рассудив, что там выше вероятность найти химика, чем, скажем, в сельскохозяйственном или землеустроительном.

Техникум находился за рекой Большой, на языколомной улице Карла Либкнехта, которую все называли по-старому — Покровской, в высоком двухэтажном здании — низ каменный, верх деревянный, с резными наличниками, вообще покрытый резьбой. Дом напоминал, скорее, не техникум — Сергей привык, что техникумы располагаются в мрачных серо-бетонных зданиях — а жилище волшебника из сказки.

Было уже тихо — четвертый час дня все-таки — хотя несколько то ли взрослых студентов, то ли молодых преподавателей еще блуждали по коридорам. На вопрос Сергея о химике, его послали к товарищу Кузнецову, который «пока занят, подождите немного».

Пока товарищ Кузнецов освобождался, Сергей разговорился со студентом, высказав удивление внешним видом здания. Выяснилось, что здание было построено еще до революции, в нем находился Песковский учительский институт. После революции он закрылся, однако уже в 1919 году был открыт Институт народного образования, в этом же здании…

В этом месте Сергей подумал, что здешние большевики все-таки сумасшедшие. В девятнадцатом году, в разгар войны, открывать институты для учителей! Вот на кой им это было нужно?

Институт два года назад был преобразован в техникум, однако преподаватели надеются, что, когда-нибудь он будет преобразован опять в институт, а там, чем черт не шутит, и в университет.